Бред какой-то, решил Василий. Может, у Танюши завелся другой поклонник, не Макс? Сомнительно, кто-то в Агарте должен был об этом знать, тут долго хранить секреты было невозможно. Василий вспомнил про Танину подружку, которая первой его проинформировала про отношения Тани и Максима. Выловил эту подружку у школы и отвел на беседу в участок. Говорить в участке необходимости не было, но нужно было ускорить процесс, чтобы сделать хоть какие-то предположения о том, куда могла отправиться Таня, и где теперь искать беглянку. А стены участка, как уже успел убедиться Василий, изредка приводивший сюда мелких хулиганов, как-то сразу располагали людей к откровенности. Не подвела казенная атмосфера и на этот раз. Танюшина подружка (Василий никак не мог запомнить ее имени, пока не внес его для виду в протокол — оказалось, что девчушку зовут Снежаной) как-то оробела, оглядывая мрачные зеленые стены, и вывалила все, что знала. Хотя Таня, как сказала Снежана, просила держать эту информацию в секрете. — У Тани появился новый кавалер? — спросил Василий официальным тоном, делая вид, что записывает показания свидетельницы. — Нет-нет, — Снежана яростно замотала головой. Бледная невзрачная девочка выглядела перепуганной. — Ты знаешь, куда Татьяна Морозова отправилась в новогоднюю ночь? — Знаю. Она решила сделать сюрприз Максу. — Какой сюрприз? — Танюша хотела нарядиться, взять подарок, и ровно в полночь постучать в дверь его дома. Таня была уверена, что Макс будет в восторге. — А ты? — Что я? — Как вы думаете, — Василий заглянул в листок, где делал небрежные записи, — как думаете лично вы, Снежана Петровна, Максим обрадовался бы такому сюрпризу? — Конечно, — уверенно ответила блеклая девушка с экзотическим именем. — Он — Макс в смысле — Таньку когда бросил, так потом сам же за ней и бегал. И что в голове у этих парней? Василий и сам не знал, что в голове у современных парней, поэтому оставил вопрос Снежаны без ответа. До разговора со Снежаной полицейский подозревал Макса во вранье. Думал, что парень придумал историю о том, что сам бегал за Татьяной, а девушка его отвергала. Мотив? Для Василия он был очевиден — получалось, что на этот раз Макс был по-настоящему влюблен, а значит, Бэлла не должна была навредить Танюше. Максиму было бы выгодно представить историю именно так. Но лучшая Танина подруга подтвердила, что Максим сам искал встреч с Татьяной. Значит, парень не врал. Воспрянув духом, Василий отпустил Снежану и, не имея особо четкого плана, двинулся опять в сторону дома Максима и Ирины. Он думал о том, что времени прошло относительно немного, что с Татьяной все еще может быь в порядке, и что нужно срочно поискать ее следы. Василий дошел до развилки. Справа была хорошая, по сельским меркам, дорога, по которой можно было дойти до дома Макса. Слева — вилась узкая тропинка, она шла мимо заброшенных, полуразрушенных домов, и уходила в лес. — Бэлла должна была досюда дойти, — сказал Василий сам себе, стоя на развилке и поеживаясь от налетающего холодного ветра. — Но до Макса она не дошла. Хотя ходу тут максимум три минуты. Может, кто-то задержал ее по дороге? Василий прищурился, чтобы получше рассмотреть ближайшие дома, хотя и так прекрасно знал, кто там живет. Это были добропорядочные семьи, никогда не замеченные ни в чем дурном. Василий сомневался, что кто-то из сельчан мог обидеть Татьяну, и пока отложил эту версию. Чувствуя, как холод сковывает руки в колющей немоте, Василий пошел налево, по узкой тропинке. Это решение пришло внезапно, будто кто-то окликнул его со стороны заброшенных домов. Первым порывом Василия было пойти в лес. Но в последний момент он благоразумно решил сначала собрать подкрепление — не хватало еще самому заблудиться и замерзнуть. Мороз крепчал. Деревья белой молчаливой стеной, словно гигантские стражи, преграждали путь в глубину леса. И зачем бы Татьяне понадобилось туда идти? Разве что позвал кто, подумал Василий, дрожа не то от холода, не то от беспокойства за судьбу пропавшей девочки. Для очистки совести Василий решил осмотреть заброшенные дома, благо, их было всего три, и фонарик у полицейского с собой имелся. Первый дом оставили так давно, что от него остались только стены. Василий прошел от стены до стены, даже не включая фонарик. Яркое солнце и так хорошо освещало пустое, чуть припорошенное снегом, пространство. Зато второй дом сохранился хорошо. Здесь была и дверь, и даже окна, хоть и частично побитые. Василий потянул за ручку двери и услышал пронзительный тягучий скрип. Шумно втянул воздух через нос, стиснул зубы, и шагнул во мрак покинутого людьми дома. Если бы Василий знал заранее, какая находка ждет его в этом доме, он бы ни за что не вошел туда один. Глава 18 Василий включил фонарик и поводил зыбким лучом света вокруг себя. Заметил крепкую еще печь, стол и одинокий стул. В углах дома было что-то навалено, и Василий с профессиональной обреченностью понял, что обыскивать придется каждый угол. Он двинулся к окну, рядом с которым высилась куча хлама, и больно ударился мизинцем о какую-то преграду. Подпрыгивая на одной ноге и ругаясь сквозь зубы, Василий посветил фонариком в сторону преградившего ему путь предмета и понял, что наткнулся на металлическую, довольно широкую, кровать. На кровати валялись какие-то вещи, и Василий уже собрался продолжить свой путь к окну, когда заметил в бледном свете фонаря одну необычную деталь. Среди груды старых тряпок что-то блеснуло, и это что-то было очень похоже на какой-нибудь женский аксессуар, например, на украшение. Шатающейся походкой, будто он был пьян, Василий обошел кровать и встал с другой ее стороны. Блестело именно там. Протягивая руку, агартовский полицейский заметил, что его пальцы не просто дрожат, а ходят ходуном. Приказав себе не трястись раньше времени, Василий направил фонарь в сторону ускользающего блеска и сразу увидел девичье лицо. Это была Танюша. Она была почти полностью накрыта старыми грязными тряпками. Только голова покоилась на чем-то вроде подушки, а в волосах девушки переливалась блестящая заколка. В безумной надежде Василий встряхнул Танюшу, почувствовал, как холодно ее тело, и все равно попытался нащупать пульс. Пульса не было. Василий опустился рядом с телом Тани и тихо, безутешно заплакал. Рядом с ним раздался тихий стук — с кровати что-то упало. Василий поднял с пола небольшую фотографию в нарядной, красно-зеленой новогодней рамке. На фото были изображены Таня и Максим. Счастливые и влюбленные. И живые. Видимо, фотография была тем самым новогодним подарком, который Танюша приготовила для любимого. Василий сунул фото в рамке за пазуху. Ему еще предстояло сообщить о своей находке Таниным родителям. … Танюшу забрали в город. Следов насилия на ее теле не было. Следов алкоголя или других веществ в крови — тоже. Знакомый уже Василию эксперт с прекрасным аппетитом и не менее прекрасным настроением сообщил, что, похоже, жертва заплутала в потемках и, уже изрядно промерзнув, решила согреться в заброшенном доме. Идея, конечно, была неудачной, потому как дома не отапливались и отлично продувались суровыми алтайскими ветрами. Но мотивов Тани было уже не узнать — может, она чего-то или кого-то испугалась, может, кто-то назначил ей встречу в старом доме. — Просто совпадения, — сказал эксперт, — не повезло девушке. Одно было ясно — пришла Танюша в старый дом добровольно и даже старалась спастись от холода, укрывшись найденными тряпками. Вывод эксперта был однозначен — девушка погибла от переохлаждения. Никакого криминала. Выслушав равнодушного по большому счету эксперта, Василий нажал кнопку отбоя, швырнул телефон на стол, обхватил голову руками и крепко зажмурился. Посидев так несколько секунд, в бессильной ярости он пихнул свой кабинетный кособокий стол, да так, что увесистый предмет мебели упал, издав глухой стук. Пнув на ходу ветерана мебельной промышленности, Василий пошел сообщать мрачные известия родителям Татьяны. Шел он нарочно медленно, раздумывая, что сказать, и как помягче преподнести несчастным людям, потерявшим дочь, заключение эксперта. Только все тщательнейшим образом подобранные слова Василию не понадобились. Ворота участка и дверь дома Морозовых были настежь распахнуты. Будто специально. Василий шел к дому, чувствуя колючий ком в горле, и убеждал сам себя, что открытые двери — результат забывчивости горюющих родителей. Сам себя убеждал, сам себе не верил. И не зря. Две пары ног, висящих в воздухе, Василий увидел сразу, как только переступил порог дома. Казалось, что Танины родители специально свели счеты с жизнью почти у самой входной двери, чтобы их сразу нашли, и они — Морозовы — не доставили бы никому лишних хлопот. Отправив родителей вслед за дочерью, Василий ушел в запой. Он закрылся в своем негостеприимном доме и выходил только во двор, да и то в случае крайней необходимости. В полузабытьи пьяница замечал, что вроде к его забору приходил какой-то человек и стоял там подолгу, но что за человек и что ему было нужно, Василий не знал. Да ему это было и неинтересно. Спустя неделю, после еще одной ночи, проведенной в тяжелом крепком сне, Василий встал с пропахшей потом и перегаром постели с абсолютно ясной головой. Он с отвращением уставился на бутылки, в беспорядке валявшиеся по всему дому. Умылся ледяной водой, тщательно вычистил зубы. Для Василия это была обычная история — из запоя он выходил так же стремительно, как и входил туда. От спиртного мужчину отворачивало, как будто бабка отшептывала. Только голова гудела еще несколько дней. Заглянув в холодильник и кухонный шкафчик, Василий понял, что придется идти в магазин. Съестного в доме не было, даже сморщенной картофелины не нашлось или каких-нибудь просроченных печенек. Протрезвевший Василий вышел во двор. Несмотря на ранний час у забора стоял человек. Тот же человек, что приходил во время запоя, и казался Василию плодом его собственного воображения. Оказалось, что встречи с запойным полицейским искал Максим. Парень выглядел совсем не так, каким его привык видеть Василий. Максим так сильно похудел, что на юном лице ввалились щеки, и молодой человек уже не казался таким привлекательным. Длинные волосы свисали из под шапки унылыми слипшимися патлами, на одежде виднелись пятна. Но главное — взгляд. Не осталось и следа от самоуверенного, с насмешливым прищуром, взгляда молодого альфа-самца. Максим смотрел себе под ноги, а когда глянул на Василия, тот прочел на лице героя-любовника испуг и что-то похожее на затравленность. Делая вид, что не замечает Макса, Василий запер дом, вышел за ворота, прикрыл их и, сунув руки в карманы теплой форменной куртки, немедленно свернул направо, в сторону магазина. — Дядь Вась, — Максим схватил полицейского за рукав. Теперь уже его голос звучал просительно, отметил Василий с мрачным удовлетворением. — Стой. — Чего тебе? — Василий шагнул в сторону и смотрел в одну точку перед собой. Но не уходил. Ждал. — Прости, что не верил, — затараторил Максим, — про Бэллу. Она приходила. Ко мне. Ночью. В окошко постучала. Я сначала подумал, глюк. Но нет, она точно настоящая была. А этого же никак не может быть, она же умерла… — Почем знаешь? — спросил Василий. Теперь он в упор смотрел в бегающие глаза перепуганного парня. — Тела Бэллы так и не нашли. — Да так… Это похоже на правду, разве нет? Куда б она еще делась? И потом, она такая красивая была! Там, у меня под окном. Но запах от нее… Как от трупа. Я знаю, как трупы пахнут, у нас бабушка неделю мертвая пролежала, пока мы с отцом дверь в ее квартиру не выбили. Это давно было, в Барнауле еще… — И что Бэлла? Что-то сказала? — Сказала… Да то же, что и тебе. Что будет девчонок на тот свет сманивать, если я их буду обманывать. Но разве это справедливо, а, дядь Вась? — Ты у кого справедливости собрался искать? — похмельный Василий старался не раздражаться, делая скидку на то, что говорит с совсем молодым парнем, вчерашним ребенком. — Жалобу еще на нее напиши. В какой-нибудь ведьминский профсоюз. — Белка — ведьма? — у Максима округлились глаза — ну точь-в-точь ребенок, которому поведали о существовании бабайки! — Ведьма не ведьма, а лучше ее послушать. Сам видишь, что с Аней произошло. И с Татьяной. Василию очень хотелось добавить: «И все это из-за тебя!», но он промолчал. Решил, что не стоит настраивать против себя парня, который вот-вот одумается.