Весна! Любовь!!! Ладно, пока еще не совсем весна, но считается, что после зимнего солнцеворота как раз на весну и поворачивает. А значит, почти, почти… Позади остались праздники, которые не получилось как следует отметить. Это у обычных людей в солнцеворот гулянья, веселье, радость и смех. А у врачей? Дежурства. Причем каторжные, потому как везут покалеченных, везут много, везут пьяных… А каково справляться с пьяным бугаем? Ох, тяжко было бы без Полкана… ты ж моя собачья радость! И просто – радость! Ида улыбалась, входя в дверь отделения. А вот она сейчас потихоньку поговорит со Стасом, она специально пришла чуточку пораньше. Когда его дежурство почти закончилось и скоро ему уходить… Но пять минут у них, наверное, будет? Где тут комната для врачей? Ида потихоньку подошла, положила руку на ручку двери, и… – Что ты нашел в этой соплячке? – Не отвлекайся, работай… В комнате был Стас. Ее Стас. Он облокотился на стол, и штаны у него были спущены, а перед ним на коленях стояла Леона. И судя по движениям… Иду замутило. Впрочем, двое прелюбодеев стояли к ней боком, а потому девушку пока и не увидели. Светловолосая головка ритмично двигалась, Стас запустил пальцы ей в волосы и застонал, а потом дернулся раз, второй… Гадость!!! Леона отвалилась от него, словно насосавшаяся пиявка, облизнулась… – Правда, Стас! Почему ты терпишь эту соплячку? Выгони ее наконец! – У нее есть деньги. – И что? – И мне не приходится выколачивать из начальства каждый медяк. Хотя до тебя ей далеко. – А ты ее уже… Ида медленно отступила на шаг. Потом еще и еще… щеки горели, словно ошпаренные, ноги и руки мигом заледенели, а что в душе творилось… разбегитесь, да и с размаха в помойку. Понравится? Вот и Ида себя так чувствовала. Не просто обманутой, нет. Испачканной намертво. А что тут не понять? Все понятно… и это у них не в первый раз, и кто тут соплячка – тоже ясно, а любовь… Любовь?! Да о какой любви тут может идти речь?! Смешно даже… разве что к деньгам… мог оценить. Ида молчала и не хвасталась, но Стас видел, что о деньгах она не думает. И верно, то одного в отделении не хватало, то второго, Ида докупала, думала, для больных, а он… Гнида!!! Другого слова у девушки не было. Она медленно, контролируя каждый свой шаг, прошла через отделение обратно, толкнула дверь… Куда теперь? Экипажа у нее нет. А пешком… сейчас она не дойдет. Не в этом состоянии. Слишком ей сейчас плохо. Слишком больно! Под руку сунулся холодный мокрый нос. Умный Полкан оценил состояние своей хозяйки и подтолкнул ее. Совсем чуть-чуть… Ида сделала шаг, второй – и оказалась в кладовке со швабрами и тряпками уборщицы. Что ж, это кстати, здесь все равно никого не будет еще пару часов. И можно… Ида сунула кулак в рот, чтобы не завыть на всю лечебницу, но сползти на пол и свернуться в компактный комочек просто не успела. Ее подхватили чьи-то сильные руки. – Простите, тора… * * * Жом Ураган в кладовке оказался по самой прозаической причине. Курить хотелось… Смешно? Да вы хоть представляете, как это?! Когда все тело скручивает без табака! До судорог, до недостойной отвратительной истерики, которую совершенно нельзя закатывать, но курить ХОЧЕТСЯ!!! А вы пробовали курить в палате? Попробуйте, посмотрим, что вам скажет медперсонал. Вот побивание рыцаря Освобождения тряпкой как-то… жом Ураган даже слова такого подобрать не мог, но был уверен, что «тряпкой по харе» – это глубоко неправильно. Жаль, медперсонал в этом убедить не получалось, последняя сестра милосердия (где только оно находится, это милосердие?!) вообще ему клизму пообещала, если в палате хоть запах учует! И Ураган был уверен – сделает. А доползти до улицы на сломанной ноге? Да еще в самую ледяную погоду? Чтобы вторая нога прибавилась к первой? Нет, нереально… Какие еще варианты? Остается только кое-как разведанная кладовка. Там можно вытащить из кармана жуткой больничной пижамы портсигар (контрабанда), извлечь сигарету (смертный грех!!!) и наконец получить дозу любимого яда (да, ДА, ДА!!!). Не так уж много слабостей было у рыцаря Освобождения, но хороший табак в них входил. Пусть две-три папиросы в день, не больше, но обязательно! И хорошие! Настоящие! Не эрзац, в котором только резаного лопуха не хватает, а табак из колоний, как и положено, маисовый лист вместо бумаги, даже фильтр есть. Редкость, но Урагану понравилась новинка[5]. И тут… Не успел он докурить, как в ЕГО личную кладовку вваливается какая-то девчонка… да Ураган чуть сигарету не проглотил с испуга! Э-э-э… от неожиданности. А так он совершенно не испугался, правда-правда. – Ой… Девушка дернулась в руках Урагана и затихла. Только всхлипывала еле слышно. – Вы кто? – тихо спросил жом. – Ида… А вы? – Константин, – признался Ураган. По имени к нему уж сколько лет никто не обращался, все партийная кличка. Но в больницу по кличкам не принимают, разве что ты – пес Полкан. – Ар-р-р-р-р-р-р… – Ой, – непроизвольно вырвалось у рыцаря Освобождения. И неудивительно. Вот теперь настала очередь жома Урагана нервничать. Поймите правильно, сам по себе он собак не боялся, даже больших. Особенно больших. Но не в темной кладовке. Не с девушкой. И кто там знает, что замкнет в голове у этой дворняги? Решит, что его хозяйку обижают, и… Жома потянуло прикрыться. Резко. Лучше чем-нибудь металлическим. Непрокусываемым. Типа пояса верности для мужчин. – Полкан, лежать. Все хорошо. Голос девушки намекал на обратное, но Костя решил подождать немного с вопросами. Успеет он еще, разберется. А сейчас важнее успокоить и убедить в своей безобидности. М-да, слышал бы кто про безобидного и доброго Урагана. Жом Пламенный прослезился бы. – Я могу вам чем-то помочь, тора? Он наконец вспомнил и имя, и лицо, и голос… Его личный ангел. Жаль только, что она так редко заходила в палаты. Как объяснила одна из медсестер, Ида – личная операционная медсестра самого доктора Рагальского! Вот лично ЕГО! Так что облизнись, жом, и свободен! И если будешь распускать руки, тебе сломают вторую ногу. Ураган не внял бы предупреждению, но нога, зараза, болела вовсе уж невыносимо. Даже сюда доползти и то было немалым подвигом. Вот потом, когда он придет в себя…