— Успокойся, смотрю я, смотрю. (Пауза.) Нет. Может, она в выпускниках не регистрировалась? Или уже после выпуска сменила фамилию? Замуж вышла? — Не думаю. А можешь — у тебя есть выпускной альбом или что-то вроде? Кейт вздохнула. Судя по звуку, протащила по паркету что-то тяжелое. — Что ты делаешь? — Без лестницы не обойтись, это верхняя полка. — Попросила бы Эриха. — Он на работе. — Девять часов. — Тяжкая жизнь богачей. — Она потянулась, ухнула. — Черт. Двух сантиметров не хватает… Пойду в кухню за большой лестницей. — Кейт… — Потерпи, будь добр. — Мне же не позарез прямо сейчас. Еще покалечишься. — Джона-бой, — протянула она. — Я беременна, а не больна. Он хронометрировал. Три минуты — вот она тянется на цыпочках, тугой живот трется о «Естественную историю Шотландии, том VII». Когда-то он представлял себе будущих мам хрупкими, малоподвижными. Кейт выбила эти предрассудки из его головы. — Ух-ху! — Кейт рыгнула в трубку. — Извини. О’кей. Вот она. Забавно, давно я не заглядывала… Джонс или Жжонс, так, Жжона-бой? — Верно. — Ой, а это что! Джона резко остановился: — Нашла? — Нет, это фото моего приятеля Робби, он строил Эйфелеву башню из пивных банок. Полгода провозился, а потом сосед пришел ночью пьяный и… — Кейт! — Дааа! Да, сэр! Будет выполнено, сэр! Сию минуту, сэр! Уф… Гольдштейн. Гомес. Грейвс… Нет ее ни на «Дж», ни на «Ж», Жжона-бой. — Уверена? — Указателем я пользоваться умею. Есть Элизабет Марион Джонс, Дженнифер Джонс, Саманта Эрн Джонс. Ив Джонс или Ив Жжонс нету. Извини. — Можешь пролистать подряд? — На моем курсе училось тысяча триста человек. Джона присел на кровать, пощелкал себя по большому пальцу ноги. Он почти задыхался и молчал так долго, что когда голос вернулся к нему, испугался, не разъединился ли за это время телефон. — Алло? — Я тут. Смотрю на… да это же я! Господи, я была такая худая! Он пробормотал: — Какого же черта? — Может, она присочинила, чтобы произвести на тебя впечатление? Такое случается сплошь да рядом. Когда я только поступила, в аспирантуре по биологии разоблачили женщину, которая все бумаги при поступлении подделала. Сумасшедшая. Ее арестовали. Подлинная история. — Не понимаю, — сказал Джона. — Чего тут не понимать? Люди лгут. Только этим и занимаются. Лгут в резюме, устраиваясь на работу. Когда я руководила отделом кадров в Lehman, насмотрелась, чего люди только не пишут в автобиографии. Где она работает? Позвони туда, у них есть досье. Он стукнул себя по лбу: — Отличная идея! — Рада была помочь. Сказать маме, что у тебя новая подружка? — Нет! Ни в коем случае, прошу тебя… — Шучу. Целую, братишка. Человек, ответивший на звонок в пансионе «Бикон», судя по интонациям, не был официальным лицом. Услышав, что Джона разыскивает Ив Жжонс, он даже растерялся: — У нас только мужчины проживают. — Она работает у вас раз в неделю, — пояснил Джона. — С такой фамилией тут никто не работает. — Вы уверены? — Ага. Джона закусил губу. — Могу я спросить, кто вы? — Я — начальник ночной смены сиделок. — И вы не слышали об Ив Жжонс? — Ничего не знаю. — Не знаете или не слышали? — Могу я спросить, кто вы? Из прессы? — Я ее друг, — ответил Джона. — Пытаюсь ее разыскать. — Ну, я вам помочь не могу. И хватит болтать. Мне пора идти. Человек повесил трубку. Джона в ярости набрал тот же номер. Восемнадцать гудков — никто так и не ответил. 13 В последнее время Джона привык к нескончаемому потоку брани, лившейся на него весь рабочий день, а после разговора с сестрой и тем человеком из «Бикона» ему было так не по себе, что с утра он не сразу заметил отсутствие и брани, и ее источника. Только за ланчем он спросил у интерна, куда подевался Бендеркинг, но интерн лишь плечами пожал. Джона принял исчезновение Бендеркинга как подарок судьбы и не задавал вопросов до дневного обхода, когда Бендеркинг наконец явился — злой как пес, без галстука, в рубашке не по размеру и с повязкой на глазу, — тогда Джона обратился за разъяснениями к болтливой медсестре. — Ему кофе в глаз плеснули. — Как это случилось? — Она ворвалась и давай орать: такой, мол, сякой, разэтакий! — и ффффф! — Медсестра широко повела рукой. — Прямо в глаз. — Она? — Знаешь, думаю, он ее обманул. Джона, испугавшись не на штуку, спросил, что сталось с нападавшей. — Удрала. Ты что, спецагент? Зачем тебе это знать? — Просто так, — сказал он. В тот вечер он был уверен, что Ив придет, — и точно, вот она, под вязом, сронившим уже листву: осень близка.