— Извини, — сказала она слабым голосом. Она отвернулась. Ей невыносима была мысль о том, что он увидит ее плачущей. — Ты... что? Пальцы Яна нежно ласкали ее кожу. И тут Майя не выдержала. Рывком подтянула колени и села. Комната ходила у нее перед глазами. Она встала, и все вокруг поплыло. — Ты плохо себя чувствуешь? — Да... да... отпусти меня... — Но какого черта!.. Почему он так разозлился? — Ты что, больная, старая перечница? — Нет! — выкрикнула она, одергивая платье, и опрометью бросилась из комнаты. Схватив с журнального столика сумочку, не видя Уллы и Торстена, она накинула плащ и дернула дверь, но та не поддалась, пришлось отпирать замок. Наконец дверь распахнулась, она пулей вылетела на лестницу, вниз по ступенькам, и вот она уже на тротуаре. Все ли она захватила? Сумочка... плащ... да... нет! Она не удержалась и фыркнула. Смех сквозь слезы. Трусики остались у него на кровати. Она услышала, как распахнулось окно. — Майя! Она посмотрела вверх. Из окна высунулась Улла. — Майя! — крикнула она. — Подожди... постой! Что случилось? Майя! Вернись! Тут она побежала. Домой. И снова хлынули слезы. Потоком. 46 Патрульная машина затормозила так резко, что завизжали покрышки. Свет мигалки плясал по стенам домов. Распахивались окна, выглядывали люди, слышались голоса. Полицейские выскочили из машины и подбежали к распростертому на асфальте телу. — Ну как? — Он в сознании? Заплывшие глаза уставились на полицейских. — Кто-то на меня набросился... и избил... — пробормотал человек распухшими губами. Лицо было в синяках, рот и нос в крови. — Я... я возвращался домой... и вдруг кто-то сзади навалился и стал меня бить... — Кто же, черт возьми, позвонил в полицию? — Моя жена... Она стояла у окна и все видела... Один из полицейских обернулся и посмотрел на женщину в окне. На руках у нее был ребенок. Полицейский подошел ближе, запрокинул голову. — Вы видели, кто это сделал? — Нет... То есть видела, что кто-то набросился на него, но не разглядела, кто это был. — А подробнее? — Он был на собрании, и я как раз ждала его домой, поэтому стояла у окна и смотрела. Я видела, как он поставил машину и вдруг кто-то накинулся на него и стал бить и пинать ногами. — Но вы не видели, кто это был? — Нет. — Один или больше? — Только один... мне показалось... По-моему, немолодой. Но как следует я, конечно, не могла разглядеть, — А «скорую» вы вызвали? — Ему так плохо? — спросила она дрожащим от сдерживаемых слез голосом. — Лучше перестраховаться... Я вызову по рации. 47 Субботнее утро. Майя сидела в кухне, уставившись прямо перед собой. Радио было включено. Исполнялась «Май уэй». Пел Деннис Уивер. На столе стояла бутылка вина. Майя с отвращением посмотрела на нее, тем не менее взяла стакан, осушила его и налила снова... Пепельница была полна окурков, от нее скверно пахло. Майя сжала зубы, чувствуя, что по щекам расползается краска. Она выругалась и взглянула в окно, Господи, какая же все-таки глупость и... пошлость. Она надеялась, что хоть Улла не позвонит. У нее не было ни малейшего желания разговаривать на эту тему. Ни с кем. И меньше всего с Уллой. Всю ночь она не сомкнула глаз. Крутилась и ворочалась с боку на бок. Это уже после того, как вышла из туалета и почистила зубы, чтобы избавиться от вкуса рвоты. Лежала, и маялась, и думала, какая она дура. Только бы больше никогда его не видеть. Не встретиться в городе. Когда-нибудь, случайно. Она посмотрела на часы и вздохнула. Скрипнула входная дверь. Она вздрогнула, встала, убрала бутылку в шкаф, взялась за стакан и тут увидела Енса. — Привет, — улыбнулась она. — Я слышала, как ты пришел. — Когда мы будем есть?