За едой она так и не встала. – Я была очень занята, пойми, – сказала она после длинной паузы. – Тебе не нужно оправдываться. – Но почему-то я хочу оправдываться. Я издал лёгкий смешок, но она не поддержала веселья. – Ладно, – сказал я, проглотив остатки смеха. – Так что, тебя задержала внезапная вспышка рождаемости в Городе? – Да… – Полианна резко прервалась и сжала лежащую на столе руку в кулак так сильно, что я почувствовал вибрацию её мышц сквозь металл. – Нет. – Конечно, нет. – Ты обижен? – Конечно, нет. – Ты повторяешься. Пришла моя очередь сжимать руку в кулак – только на этот раз под столом. Сколько же всего я хотел, нет, хочу ей сказать… Но слова не идут. Вместо них только раздражение и злость: я злюсь на неё, злюсь на себя, точь-в-точь как гражданин, гневно выскочивший из моего кабинета сегодня утром. Но какие линии нарисованы между нами? – Возьму чего-нибудь с лапшой, – я встал, намереваясь отправиться к раздатчику, но Полианна схватила меня за рукав: – Знаешь, я… – Да? – Я бы взяла еду с собой. – Мы куда-то собираемся? – Да. Ко мне домой. Я замер, не дойдя до стойки. Как сердце может стать холодным и горячим одновременно? – Хо-хо. А почему не ко мне? – К тебе мы можем пойти в следующий раз. Она снова улыбнулась, и на этот раз её улыбка явно не собиралась исчезать так просто. Вот так просто все линии были снова отвергнуты и отброшены; пока я мучительно вспоминал правила, Полианна просто перешагнула их и протянула руку мне навстречу. У меня нет выбора. Отказываться от приглашения в гости было бы совсем неприлично. Старый сектор. Узкие улицы, почти превратившиеся в тоннели из-за густого переплетения проводов и труб над головой. Жалюзи витрин опущены, двери закрыты наглухо. Даже лампы горят через одну, создавая непривычный полумрак. Скоро этот район снесут и застроят заново; Город, словно огромное животное, лениво повернётся, стряхнёт с себя отмершие чешуйки и отрастит новые. В детстве я бы счёл прогулку по такому сектору за волнующее приключение. Теперь же хотелось убраться с улицы поскорее. Слишком черны провалы окон, слишком мало прохожих, слишком тёплый и неприятно живой запах – как будто кто-то забыл помыться и теперь лежит в большом коробе вентиляции прямо над головой. Я мимоходом пнул мусорный холмик, заползший краем на тротуар. Под слоем хрупкого от старости пластика обнаружилось грязное и обшарпанное кресло без колёсиков. Чёрт. Кажется, кто-то ограбил мой кабинет, но не донёс добычу домой. – Ты не думала переехать в сектор получше? – сказал я Полианне; та уже успела уйти вперёд. – Господин чиновник, неужто вы предлагаете бедной одинокой девушке переезд в двухместные апартаменты? Как неприлично! – она изящно помахала рукой в воздухе, даже не оборачиваясь. – Х-хватит. – Одна большая кровать или две раздельные? Это повлияет на моё решение! – Всё, всё, молчу. Посмеявшись, она резко остановилась у дома, такого изношенного, что сомнений не оставалось – ранее увиденное кресло было вытащено отсюда. Я потыкал стену пальцем; с неё тут же шуршащим водопадом обрушились острые пластинки сухой краски. – Эй, не ломай моё жилище! – возмутилась Полианна. – Раз уж ты не определился с кроватями, то мне тут ещё жить и жить. – Но этот сектор скоро снесут… – Это «скоро» длится с самого моего детства. Кстати, а почему это так? Отдел Достойного Жилья ведь в твоём Столпе! – Документы собирают, – уверенно ответил я. – Но для кого? Для самих себя? – Даже не спрашивай. И без того узкая лестница оказалась завалена мусором и старыми вещами, в спешке брошенными прежними жильцами. Полианна быстро и ловко переставляла ноги, маневрируя между мусорными ловушками; я почувствовал жар на щеках и с трудом оторвал взгляд от движения её бёдер. – Добро пожаловать домой! – она распахнула дверь квартиры и легонько толкнула меня вперёд. На мгновение закружилась голова. Я замер, пытаясь понять, что происходит, но тут же чуть не рассмеялся от облегчения: стол справа, а кровать слева. Словно зеркальное отражение моей комнаты – точная копия, вывернутая наизнанку. – Консьерж, сделай свет ярче! – сказал я. – Будет сделано, господин, – ответил робо-слуга голосом Полианны, после чего хихикнул. Я с недоумением оглянулся на хозяйку квартиры: – Ты сделала своему консьержу свой собственный голос? – У меня дома нет этой штуки, – ответила Полианна, поворачивая реостат выключателя. – То есть… Это ты мне ответила? – Да, господин. – Но с кем ты тогда разговариваешь, когда ты дома? – спросил я, снова ощущая прилив крови к щекам. – С тобой, например. Что, неужели ты разговариваешь со своей мебелью долгими одинокими вечерами? – Нет… Да, – внезапно признался я. Полианна схватила меня за руку и сжала её в тонких, твёрдых ладонях: – Кажется, мы оба заимели дурную привычку говорить правду. Давай продолжим это. Хотя бы сегодня. Так же быстро и неожиданно она отпустила мою руку и отвернулась к кухонному раздатчику. Я растерянно присел на диван-кровать, не зная, куда деться и чем заняться. Без робо-консьержа даже не с кем завести разговор, пока хозяин жилища чем-то отвлечён… Так ничего и не придумав, я принялся разглядывать комнату. Никакого беспорядка, но в то же время повсюду следы присутствия хозяйки – небольшие плакаты с рисунками на стене, мелкие вещи, странные и очень старые на вид, аккуратно расставленная посуда. Словно комната превратилась во вторую одежду – потёртая и изношенная в удобных местах, украшенная самодельными вставками и оттого только ещё более уютная. Мне никогда не добиться такого результата. Вещи в моей комнате всегда выглядели так, как будто какому-то излишне исполнительному робо-консьержу приказали создать имитацию жилища: он тщательно воссоздал форму, не понимая сути. Взгляд зацепился за странную картонную папку, лежащую на одной из полок: – А это что такое? – Ты о чём? – Полианна оглянулась через плечо. – А… Это книга. Будь осторожнее. – Книга?! – я нервно отдёрнул руку. – Книги вне Библиотеки запрещены! – И что теперь? Вызовешь кланков? Лучше полистай её сам. Только осторожнее, повторяю. Покрывшись холодным потом, я приподнял запрещённый предмет и прочитал вслух слова на обложке: – Первая книга о животных… Первая? Это самая первая книга человечества?! – Очень смешно, Джоз, – недовольно ответила Полианна; но потом со смешком добавила: – Наверное, тут имеется в виду, что эту книгу о животных ребёнок получает в подарок первой. Получал когда-то там, наверху. Животные… Почти забытое слово. Я с любопытством раскрыл книгу и принялся листать страницы, хрупкие, словно высушенные листья водорослей. Простые и яркие цветные рисунки; странные и удивительные образы – какие-то милые, какие-то страшные. Крупные буквы под ними складывались в смутно знакомые слова. Какие-то из этих слов мы изучали в детстве. Но большинство я видел в первый раз. Рисунок на одной из страниц поразил меня своей уродливостью: две искажённые мохнатые фигуры, отдалённо похожие на человеческие, сидели на земле и скалились огромными клыками. Я с трудом прочитал подпись: – П… П-павиани… Ну спасибо, Бридж.