– Ох… Недовольные граждане, которые пытаются организованно противостоять Министерствам. Точнее, только одному Министерству. – Столпу Смерти. – Господин Кавиани, а вас на работе не накажут за такой лексикон в адрес неприкосновенного и непогрешимого Министерства Демографии? Я снова фыркнул, не желая признаваться даже самому себе, что раздражаюсь от зависти. Насколько же лучше быть чиновником смерти, чем метаболитом!.. – Я решила связаться с Непротивлением, – продолжила Бридж. – Задать пару вопросов. – О чём? О соме? – Нет. Хотела разузнать, как в закрытом, герметично запечатанном контейнере для печатного материала мог оказаться материал биологический. – Что? Но я думал, ты бросила эту идею! Мы же разговаривали об этом. Я думал… – Ты думал, что переубедил меня? Одной дурацкой фразой про дар Машин? Бридж взглянула на меня с улыбкой, знакомой с детства. Доброе, скучающее, немного усталое снисхождение, с которым она обыгрывала меня в карты раз за разом. Никакой подсчёт вероятностей против неё почему-то не помогал. К щекам прилила кровь – от стыда или, может быть, злости. Хотелось наорать на сестру, обругать её, потащить за руку к Старшему Исправителю, объяснить, сколько же законов и правил она нарушила, какой опасности себя подвергла. Но это всё мысли и желания старого Джоза, того, который ещё не утонул по уши в греховных секретах. Все деяния Бригитты кажутся мелким хулиганством на фоне того, с чем связался нынешний Джосайя. Мои грехи – все сплошь козыри. Я спросил: – И что же ты разузнала? – Ничего. Чтобы узнать что-то у Непротивления, нужно в него вступить. – Я удивлён, что тебе хватило ума не вступать в него. – Мне не хватило ума. – Франк-спаситель, Бридж… Я зажмурился, пытаясь припомнить ругательство, подходящее к ситуации; но ничего настолько крепкого так и не пришло в голову. – Чтобы вступить в Непротивление, нужно оказать им услугу, – продолжила Бридж неестественно спокойным тоном. На мою спину словно пролили холодную воду. Я облизал внезапно пересохшие губы и спросил: – И какую услугу оказала им ты? – Ничего особенного. Просто открыла доступ к кое-каким помещениям, куда вход разрешён только Управлению Горных Дел. – И эти помещения… По какой-то дурацкой случайности оказались в центре Города, где-то между баром «Окситоцин» и моим домом? – Да. – А доступ ты открыла случайно не… – Вчера. Я отвернулся. – Джоз, я не знала! – Бридж говорила вполголоса, но хрипотца выдавала охватившее её напряжение. – Я не думала, что они устроят такое! – Ты могла умереть! Люди умерли! Какого чёрта, ради чего? Ради того, чтобы найти какого-то глупого шутника?! – Да потому что там было мясо! Бридж пнула парапет, но бетон не стал прогибаться; она тут же с шипением согнулась и присела, схватившись за голень. – Мясо, Джоз, понимаешь? – прошептала она. – Не биологический материал для строительной печати. А кожа, кости и мышцы, словно провёрнутые в гигантской мясорубке… Мне показалось, что я видела в этой полупрожаренной экструдером массе глаза, пальцы, волосы. В её голосе прозвучали слёзы, и это было самое страшное, что я слышал в своей жизни. Никто и никогда не готовил меня к такой ситуации. Никто не учил, что делать, когда родная сестра сходит с ума, но ты не можешь ей помочь, потому что сам ещё быстрее летишь к безумию. Не придумав ничего получше, я подошёл и молча похлопал её по плечу; вместо ожидаемого толчка кулаком или хотя бы ругательства в ответ Бридж только слегка кивнула. – Ты же понимаешь, что этого не может быть… – осторожно начал я. – Мне снится тот день снова и снова, – Бридж подняла голову и посмотрела на меня покрасневшими глазами. – Каждый сраный раз я замечаю всё больше и больше деталей. С каждым разом всё больше плоти. Она говорит со мной по ночам, во снах. Пришла моя очередь присаживаться на корточки – ноги внезапно перестали держаться в коленях. – Сома помогает уснуть, – шмыгнув носом, призналась Бридж. – Почему? От неё голоса прекращаются? – спросил я; может быть, слишком заинтересованно, но Бридж этого не заметила. – Нет. Но после сомы я могу убедить себя, что это всего лишь моё воображение. Некоторое время мы сидели молча. На этот раз тишина не казалась мучительной – наоборот, она словно высасывала в себя яд, накопившийся в душе, и рассеивала облачком в воздухе, отправляя его к потолку неба. Разрушать эту иллюзию словами совсем не хотелось. Бридж оттёрла лицо рукавами и похлопала себя по щекам; после чего встала и потопала ногой, словно проверяя её на прочность. Проделав этот ритуал, она повернулась ко мне: – Ладно, твоя очередь. Почему ты стал такой мрачной задницей? – Я всегда таким был. – Не-е-ет, не ври. Раньше, когда тебя что-то тревожило, ты всегда бежал к своему дружочку в коробчонке, этому, Нойз… – Нойбургу. – Угу. Теперь же ты сжимаешь зубы и терпишь. Давай, расскажи старшей сестре то, что не можешь сказать Старшему Исправителю. «Сжимаю зубы и терплю»… Неужели настолько заметно? Я попытался расслабить челюсть, после чего принялся снова вспоминать всё то, что свалилось на меня за последнее время. Подумать только, совсем недавно моей главной проблемой было отсутствие работы. Ничего. Я не могу сказать Бригитте ничего. Она и так влипла в грех по самую шею; ей ничем не поможет тот, кто погрузился с головой. Чем меньше она знает, тем меньше дополнительных волнений будут грызть её по ночам. Чем меньше она знает, тем меньше расскажет, когда за ней придут кланки. Нужно дать ей хоть что-то, иначе не отстанет. Я встал и принялся отряхивать штаны, чтобы потянуть время, пока подбираю так трудно идущие слова. – Ничего особенного, – медленно начал я. – Уж точно ничего особенного по сравнению с тобой. – Ха-ха. – Тоже узнал про тайные преступные движения. Не знал название Непротивления, но про его существование мне сказали. – Логично. Ты же теперь часть Министерства. Конечно, Столпы знают о происходящем в Городе. – Ну и вот… Бридж недовольно уставилась на меня: – И это всё? Продолжай. Зачем тебе, простому работнику, рассказали об этом? – Во-первых, не такому уж и простому, – огрызнулся я; после чего вздохнул и напряг пальцы ног, сжав их изо всей силы в ботинках. Нужно изобразить волнение и страх так, чтобы Бригитта мгновенно поверила: – Министерство Социального Метаболизма не может производить старые деньги, но оно контролирует их оборот. После этих слов я уставился на неё, плотно сжав губы. «Тебе не нужно знать, чем и как, – повторял я снова и снова про себя. – Тебе не нужно знать, что оборот старых денег – это наименьшее из преступлений». Пусть эти мысли вызовут пот на моём лбу. Пускай страх отражается в моих глазах. Это только добавит убедительности словам. Секунды молчания капали, словно тягучая и густая кровь из раны. Вот-вот Бридж разоблачит мою полуправду, уличит меня в подтасовке фактов, заставит рассказать всё… И тогда мне наконец станет легче. – Ха! – внезапно Бридж издала резкий смех. – Ха-ха! Я так и знала! В этом проклятом Городе даже погадить нельзя, чтобы тебе не заглянули в задницу. Не удивлюсь, если и производство сомы контролируется Столпами. – Ну это уж слишком. Ты же сама сказала, что сому производит Непротивление. Бридж замерла, округлив глаза и открыв рот. Я тут же замахал руками: – Не-е-ет, нет-нет, с меня хватит безумных теорий. – Ладно, ладно. Всё равно ты ещё слишком маленький для такой страшной правды. Она улыбнулась, давая понять, что действительно шутит. Несколько секунд мы просто стояли рядом – я украдкой вытирал пот со лба, пытаясь хоть немного расслабиться; Бридж вдыхала утренний воздух полной грудью, с интересом разглядывая перфорированную окнами стену соседнего дома. Кажется, после разговора к ней полностью вернулось её обычное настроение и присутствие духа. Я негромко спросил: