Я посмотрел на него. – Можно я договорю? – Прости. – В общем, проститутка оказалась парнем. – Что? – Это был трансвестит. – Ого. – Да. И мой брат озверел. – Насколько озверел? – Он до смерти забил его кулаками. Данте растерялся. – Боже, – выдавил он. – Ага. Боже. Долгое время мы просто молчали. Наконец я поднял взгляд. – Ты знаешь, кто такие трансвеститы? – Конечно, знаю. – Конечно, знаешь. – А ты не знал? – Откуда мне знать? – Ты такой невинный, Ари, ты в курсе? – Ничего я не невинный, – сказал я. Потом прибавил: – На самом деле концовка у этой истории еще грустнее. – Куда уж грустнее? – Он убил еще кое-кого. Данте молчал. Он ждал, когда я продолжу. – Он попал в исправительную колонию для несовершеннолетних. И там как-то раз снова пустил в ход кулаки. Все-таки мама права. Правда не исчезает просто из-за того, что ты не хочешь о ней думать. – Сочувствую, Ари… – Да, но что ж, ничего не поделаешь, правда? Это даже хорошо, Данте. То есть для брата, конечно, плохо. Не знаю, наладится ли когда-нибудь его жизнь… Но хорошо, что мне обо всем рассказали. – Я посмотрел на него. – Может, однажды я узнаю его получше. Может быть. Данте внимательно на меня смотрел. – Ты выглядишь так, как будто вот-вот заплачешь. – Нет. Просто мне грустно, Данте. И знаешь что? Мне кажется, мы с ним похожи. – Почему? Потому что ты сломал нос Энрикесу? – Ты знаешь?.. – Ага. – Почему тогда не сказал, что знаешь? – А почему ты сам мне ничего не рассказал, Ари? – Я своим поступком не горжусь, Данте. – Почему ты это сделал? – Не знаю. Он причинил боль тебе. А мне хотелось причинить боль ему. Такое вот тупое я принял решение. – Я посмотрел на него. – Синяки у тебя под глазами почти исчезли. – Почти. – А как ребра? – Лучше. Иногда боль мешает спать, и я пью обезболивающее. Ненавижу его. – Из тебя вышел бы плохой наркоман. – Не факт. Травка-то мне понравилась. Правда. – Может, твоей маме стоит расспросить тебя для своей книги. – Знаешь, она уже устроила мне такой разнос… – Как она узнала? – Говорю тебе, она как Бог. Знает все. Я попытался сдержать смех, но безуспешно. Данте тоже рассмеялся, но ему смеяться было больно. Из-за ребер. – Ты не похож на него, – сказал он. – Ты совсем не похож на своего брата. – Даже не знаю, Данте. Иногда мне кажется, что я никогда себя не пойму. Я не такой, как ты. Ты точно знаешь, кто ты такой. – Не всегда, – сказал он. – Можно мне тебя кое о чем спросить? – Ага. – Тебе неприятно, что я целовался с Дэниелом? – По-моему, Дэниел – дерьмо, а не человек. – Нет. Он милый. И симпатичный. – Симпатичный? Что за примитивный аргумент? Он кусок дерьма, Данте. Он бросил тебя. – Кажется, тебя это злит больше, чем меня. – Тебе бы тоже не мешало позлиться. – Ты бы так не поступил, да? – Конечно, нет. – Я рад, что ты сломал Джулиану нос. Мы рассмеялись. – Дэниелу плевать на тебя. – Он просто испугался. – И что? Нам всем бывает страшно. – Тебе не бывает, Ари. Ты ничего не боишься. – Это неправда. Но я бы не позволил им с тобой такого сделать. – Может, тебе просто нравится драться, Ари.