– Однажды дети во всем мире будут пить кофе, пап. – Пойду-ка покурю, – сказал он. Мы с Ножкой вышли за ним во двор. – Как ваш боулинг? – спросил я, глядя, как он закуривает. Он ухмыльнулся. – Было весело. Хотя получалось у меня неважно. К счастью, у Сэма тоже. – Тебе надо почаще выбираться из дома, – заметил я. – Тебе тоже. – Он затянулся сигаретой. – Ночью звонила мама. Твою тетю хватил удар. Это серьезно. Она не выкарабкается. Я вспомнил, как однажды гостил у нее все лето. Я был еще мальчиком, а она – уже женщиной. Доброй женщиной. Она так и не вышла замуж – но это, конечно, не имело значения. Она понимала мальчишек, умела смеяться и общалась с детьми так, что они ощущали себя центром Вселенной. Она жила вдали от остальной семьи, но я не знал почему, и никто мне этого не объяснил. Да я и сам никогда не спрашивал. – Ари? Ты слушаешь? Я кивнул. – Иногда ты где-то витаешь… – Да нет, я просто вспоминал. Вспоминал, как гостил у нее в детстве. – Да, было дело. Ты не хотел возвращаться. – Правда? Я этого не помню. – Ты очень ее полюбил. – Папа улыбнулся. – Возможно. Кажется, я всегда ее любил, и это странно. – Почему странно? – К остальным дядям и тетям я отношусь иначе. Он кивнул. – Хотелось бы, чтобы таких, как она, было больше. Твоя мама писала ей письма каждую неделю. Каждую неделю – на протяжении многих лет. Ты знал об этом? – Нет. Наверное, писем у мамы теперь куча. – Она хранит их все. Я отпил кофе. – Сумеешь отпроситься на работе, Ари? Я представил его в армии. Как он спокойным ровным голосом отдает команды. – Конечно, я же просто котлеты переворачиваю. Что они могут сделать? Уволить меня? Ножка гавкнула. Она привыкла, что по утрам мы ходим бегать. Я поднял взгляд на папу. – А как быть с Ножкой? – Данте, – ответил он. К телефону подошла миссис Кинтана. – Здравствуйте, – поздоровался я. – Это Ари. – Я тебя узнала, – ответила она. – Ты сегодня ранняя пташка. – Да. А Данте уже проснулся? – Шутишь? Он встает за полчаса до выхода на работу и ни минутой раньше. Мы рассмеялись. – Знаете, я хотел попросить вас об одолжении или вроде того. – Давай, – сказала она. – В общем, мою тетю хватил удар, пока мама у нее гостила. И теперь нам с папой надо срочно туда ехать, но я не знаю, как быть с Ножкой, и подумал… – Конечно, мы возьмем ее к себе, – прервала меня миссис Кинтана. – От нее одно удовольствие. Вчера вечером она заснула у меня на коленях… – Но вы работаете, и Данте тоже. – Не переживай, Ари. Сэм весь день сидит дома – дописывает свою книгу. – Спасибо, – сказал я. – Не благодари меня, Ари. Теперь в ее голосе звучало гораздо больше радости и легкости, чем в день нашего знакомства. Может, это из-за беременности? Может, в ней все дело? Хотя о Данте миссис Кинтана пеклась как прежде. Повесив трубку, я решил собрать в дорогу вещи. Тут зазвонил телефон. Это был Данте. – Сочувствую насчет тети. Зато Ножка теперь моя! Иногда он вел себя как ребенок. Возможно, – думал я, – он останется таким навсегда. Как его отец. – Ага, Ножка твоя. Она любит бегать по утрам. Рано. – Насколько рано? – Мы встаем без пятнадцати шесть. – Без пятнадцати шесть?! Ты что, псих? А спать когда? Этот парень всегда умел меня рассмешить. – Спасибо за помощь, – сказал я. – Ты как, в порядке? – спросил он. – Ага. – Папа не ругался за то, что ты так поздно вернулся? – Не-а, он спал. – Моя мама пыталась выяснить, чем мы занимались. – И что ты ей сказал? – Сказал, что из-за бури звезд мы не увидели. Сказал, что из-за сильного дождя мы долго не могли вернуться, поэтому просто сидели в машине и болтали. А когда дождь закончился, мы поняли, что проголодались, и поехали есть менудо. В ответ она странно на меня посмотрела и спросила: «И почему я тебе не верю?» А я ответил ей: «Потому что у тебя подозрительный характер». И больше мы об этом не заговаривали. – А у твоей мамы хорошее чутье, – заметил я. – Ага, но улик-то у нее нет. – Готов поспорить, что она все знает. – Откуда ей знать? – Понятия не имею. Но готов поспорить. – Слушай, у меня так паранойя разовьется. – Вот и хорошо. И мы снова расхохотались.