– На следующей неделе снимут гипс, – напомнила она. Я улыбнулся. – Ага. – Потом начнется физиотерапия. – А после – уроки вождения. – Да, папа уже ждет не дождется. – Вы бросили монетку, и ты проиграла? Она рассмеялась. – Будь с ним терпелив, ладно? – Без проблем, мам. Я чувствовал, что она хочет о чем-то поговорить, – я всегда это замечал. – Скучаешь по Данте? Я посмотрел на нее. – Не знаю. – Как так? – Слушай, мам, ну просто Данте – он похож на тебя. В смысле, иногда он стоит у меня над душой. Она ничего не ответила. – Мне нравится быть одному, мам. Я знаю, ты этого не понимаешь, но это так. Она кивнула, казалось, очень внимательно меня слушая. – Ты сегодня кричал во сне, – сказала она. – Звал его. – А. Просто сон был такой. – Кошмар? – Ага. – Хочешь об этом поговорить? – Не особо. Она пихнула меня локтем в бок, мол, да ладно тебе, давай, поделись с мамой. – Мам, а тебе снятся кошмары? – Редко. – В отличие от нас с папой. – У вас с отцом внутри вечные войны. – Может быть. Я ненавижу свои сны. – Я чувствовал, что мама напряженно слушает. Не упускает ни единого слова. Я ненавидел ее за это. И любил. – Я ехал в машине под дождем. И не заметил, что он стоит среди дороги. Я не мог остановиться. Просто не мог. – Данте? – Ага. Она сжала мою ладонь. – Мам, иногда мне хочется курить. – Закуришь – отберу машину. – Что ж, по крайней мере я знаю, что будет, если я нарушу правила. – Считаешь меня злюкой? – Считаю тебя строгой. Иногда даже слишком. – Мне жаль. – Не верю. – Я сжал костыли. – Но однажды мне придется нарушить некоторые твои правила, мам. – Я знаю, – ответила она. – Только сделай так, чтобы я об этом не узнала, ладно? – Обязательно, мам. Мы сидели на крыльце и смеялись. Как когда-то сидели и смеялись с Данте. – Мне жаль, что тебе снятся кошмары, Ари. – Папа тоже слышал? – Да. – Простите. – Что поделать, сны нельзя контролировать. – Знаю. Я не хотел его давить. – Ты и не давил. Это просто сон. Я не сказал ей, что отвлекся. Что смотрел на девчонку, а не на дорогу, – и потому задавил Данте. Об этом я умолчал. Восемь Два письма от Данте разом. Я обнаружил их на кровати, когда вернулся из школы. Меня бесило, что мама знает об этих письмах. Глупо, конечно. Но почему? Потому что это личное – вот в чем дело. Никакой личной жизни. Дорогой Ари! Честно говоря, я успел уже влюбиться в Чикаго. Иногда я езжу на местном метро и придумываю истории об окружающих. Тут куда больше чернокожих, чем в Эль-Пасо, и мне это нравится. Еще тут много ирландцев и иммигрантов из Восточной Европы, ну и мексиканцы, конечно, тоже есть. Мексиканцы есть везде. Мы как воробьи. Знаешь, я так и не понял, мексиканец ли я. Кажется, нет. Кто я, Ари? МНЕ НЕ РАЗРЕШАЮТ КАТАТЬСЯ НА МЕТРО ПО ВЕЧЕРАМ. ПОВТОРЯЮ: НЕ РАЗРЕШАЮТ. Мама с папой боятся, что со мной случится что-нибудь плохое. Не пойму, они всегда такими были или стали после аварии. Я сказал папе: «Пап, в вагоне поезда машина меня точно не собьет». И хотя обычно папа спокойно ко всему относится, тут он был непреклонен: «Вечером – никакого метро». Папе очень нравится его работа. У него одна пара в день, а в остальное время он готовит лекцию. Кажется, он пишет о какой-то поэме в духе модернизма или что-то такое. Почти уверен, что мы с мамой пойдем на его лекцию. Я, конечно, люблю папу, но вся эта академическая ерунда мне неинтересна. Слишком много анализирования. Почему нельзя читать просто ради удовольствия? Мама, пользуясь случаем, взялась за свою книгу о наркотической зависимости среди молодежи. Большинство ее клиентов – подростки-наркоманы. Она почти не говорит о своей работе и кучу времени торчит в библиотеке. Кажется, ей очень это нравится. Мои предки – жуткие ботаны. И это даже классно. Кстати, я тут кое с кем подружился. Неплохие ребята – не такие, как все. Они из готской тусовки. Мы ходили на вечеринку, и там я впервые выпил пива (три бутылки). Меня немного развезло – несильно, совсем чуть-чуть. Не пойму, нравится мне пиво или нет. Думаю, когда повзрослею, буду пить вино. Только не дешевое. Не сочти меня за сноба – мама говорит, у меня синдром единственного ребенка. Мне кажется, она это выдумала. И вообще, раз уж на то пошло, чья это вина? Кто мешает им завести второго ребенка? На вечеринке мне предложили косяк, и я сделал несколько затяжек. Ладно, не хочу об этом говорить. Мама убила бы меня, если бы узнала, что я балуюсь веществами. Пиво и трава – не так уж страшно, но мама, конечно, не согласится. Она рассказывала мне про теорию «входных ворот»[28]. Когда она меня поучает, я закатываю глаза, и она испепеляет меня взглядом. Трава и пиво – обычные атрибуты любой вечеринки. Ничего такого, если задуматься. Но я, конечно, не собираюсь рассказывать о них маме. И папе тоже. Ты когда-нибудь пробовал пиво? А траву? Расскажи.