Агата с Полиной подошли к Игорю Петровичу. Тот топтался возле раскладного столика, на котором стояла красивая медная чаша, и с кем-то беседовал по телефону. В светло-зелёной куртке-плащёвке, в резиновых сапогах и камуфляжной кепке он выглядел как классический грибник. Агата усмехнулась: только корзинки не хватает. Великанов закончил разговор, сунул телефон в чехол и рассказал, что все маги уже на своих местах – кольцом радиусом примерно в километр они окружили особняк и теперь ждут. Ровно в 13:30 одновременно начнут читать заклинание. До означенного времени оставалось ещё двадцать минут. – Ты как? – бодро спросил он Агату. – Настрой боевой, надеюсь? Вместо прямого ответа она улыбнулась и выставила перед собой поднятый вверх большой палец: всё отлично! – Нашли кому вопрос про боевой настой задавать, – фыркнула Полина. – У неё другого настроя и не бывает. – Вот уж действительно, – засмеялся Игорь Петрович. Агата была им благодарна, ведь понимала, что они сейчас очень волнуются, и всё это показное веселье предназначалось исключительно ей, для моральной поддержки. Однако и им нужна была поддержка, а потому и она рассмеялась. – Если есть желание, можете пока кофейку попить, – предложил Игорь Петрович. – Вон в той палатке термос и кружки. Время-то ещё есть. – Кофеёк – это дело, – одобрила идею Полина. Она сходила в палатку, на которую указал Великанов, и через минуту вернулась к Агате с большой пластиковой кружкой. Сделав пару глотков горячего напитка, она передала кружку Агате. Та тоже отхлебнула немного. Кофе оказался крепким, слегка подслащённым. – Какая-то ты сегодня тихая, – забеспокоилась Полина. – Ещё вчера места себе не находила от нетерпения, а теперь… Словно у тебя завод закончился. Впору вопрос Игоря Петровича про боевой настрой повторить. – Да всё нормально, Полин, – с лёгкой улыбкой заверила Агата. – Правда нормально. Просто мне легко как-то сегодня. Словно бежала, бежала и, наконец, добралась до финиша. Знаешь, устала я тревожиться, а теперь вроде, как и повода больше нет. – Хмм… Я бы на твоём месте не расслаблялась, – хмуро посоветовала Полина. – Или ты уже победу празднуешь? Агата пожала плечами, с наслаждением набрала полные лёгкие воздуха и, смешно надув щёки, выдохнула. А потом ответила с каким-то странным весельем: – Просто я теперь точно знаю, что всё будет хорошо. – Оптимизм значит, – с сомнением сделала вывод Полина. Она забрала у Агаты кружку. – Ну, пускай так. Игорь Петрович опять с кем-то разговаривал по телефону. Ребята из спецназа курили и что-то живо обсуждали. Полина взглянула на изящные часики на руке. – Пять минут ещё. Надо же, а я волнуюсь. Как бы не сорвалось чего. Не поделишься оптимизмом, а? – Свой надо иметь, – усмехнулась Агата. – Жадина. Полина отправилась в палатку, чтобы положить на место кружку. Игорь Петрович дал какие-то наставления спецназовцам, потом хлопнут в ладоши и сказал громко: – Ну всё, дамы и господа, время. И ни пуха нам, как говориться, ни пера. – К чёрту, – отозвалась Полина, выходя из палатки, и три раза сплюнула через левое плечо. Великанов, который был из той самой сотни магов, что должны были удерживать архонта от побега, подошёл к раскладному столику. Сразу же приступил к делу: уколол палец булавкой, выдавил несколько капель крови на бумажную полоску с формулой, выждал несколько секунд, после чего, с совершенно невозмутимым видом, поджёг полоску и положил её в медную чашу. Тут же сомкнул веки, лицо стало напряжённым, под кожей заходили желваки. Агата невольно восхитилась масштабу магического действа, ведь только что, помимо Игоря Петровича, ещё девяносто девять магов вокруг особняка сожгли бумажки с формулой, и теперь стоят с закрытыми глазами и прогоняют в сознании магические знаки. Как единый мощный организм. Необычайная слаженность опытных российских чародеев. Живая цепь, от каждого звена которой зависит успех всей операции. Великанов открыл глаза, обхватил чашу руками. Спецназовцы, Полина, Агата и ещё несколько человек неподалёку почти одновременно чихнули. Над чашей тонкой струйкой взвился голубоватый дымок. Поднявшись на уровень лица Игоря Петровича, он принялся скручиваться, уплотняться. Спустя десяток секунд в воздухе уже висел издающий электрический гул тёмный шар. Внутри сферы словно бы клубились миниатюрные тучи, и Агата физически ощутила рвущуюся из него энергию – кожу покалывало, на виски надавило, глаза заслезились. Она неосознанно втянула голову в плечи, ей почудилось, что сфера вот-вот взорвётся. Но нет, не взорвалась, энергия высвободилась иным образом: из шара, под углом примерно в сорок пять градусов, в сторону особняка выстрелил голубой луч. С севера, юга, запада – один за другим лучи пронзали хмурое пространство, соединяясь в одной точке и образуя купол. Сто лучей. Клетка для Надзирателя и его Стаи. Агата была очарована этим абсолютно фантастическим зрелищем. Она подумала, что не забудет это, даже когда все остальные воспоминания померкнут. Гигантский купол из голубых лучей на фоне пасмурного неба. Её поражал восхитительный диссонанс омытых дождём сосен и голубых, словно какие-то лазеры, лучей – привычная для глаз природа и нечто инопланетное. Спецназовцы вынули из сумки возле фургона пластиковые бутылки со специальными креплениями и распылителями вместо крышки, и пристегнули их к ремням. Степан Ахманов из одной такой бутылки опрыскал своих товарищей соляным раствором, затем Полину и Агату, вырвав её из созерцательного состояния. Из зелёного деревянного ящика спецназовцы взяли пневматические пистолеты «ЛИДер – 1» стреляющие инъекционными дротиками, после чего Степан скомандовал: – Всё, ребята, двинулись, – при этом он не забыл наградить ободряющей улыбкой Агату с Полиной. Вся команда направилась в сторону особняка, а Игорь Петрович так и остался стоять возле дымного шара – источника луча. Напряжённый, сосредоточенный, Великанов, словно бы не замечал ничего вокруг, полностью погрузившись в магический транс. Когда шли к особняку через лес, Агата поймала себя на мысли, что её тянет к Надзирателю как магнитом. Действительно, она ощущала странное притяжение, и это было вовсе не самовнушение. Что-то внутри неё, возможно, источник её кошмаров, галлюцинаций – то, что архонт оставил в ней при первой их встречи – рвалось вперёд. Агата чувствовала: это «что-то» скоро вырвется, выплеснется, словно смердящие помои. И она очистится. Наконец-то. Каждый шаг к логову Надзирателя – шаг к очищению. Агате понравилась эта мысль, в ней было торжественное предвкушение. – Улыбаешься как волчица, – заметила идущая рядом Полина. – Если бы волки умели улыбаться, то вот так, как ты сейчас. Мне нравится. Теперь я за тебя спокойна. Действительно улыбалась. Агата даже не заметила, как потеряла контроль над мимикой. Полина увидела в ней волчицу? Что ж, хищник и вправду пробуждался, с каждым шагом. Ровное спокойствие, владевшее сознанием весь этот день, теперь сменялось охотничьим азартом. Волчица пробирается сквозь чащу к своей жертве – просто отличный образ. Не такой ли боевой настрой желал видеть Игорь Петрович? Но улыбку с физиономии лучше убрать – смотрится, пожалуй, глупо. А вот и особняк. Двухэтажное здание из белого кирпича с полукруглым балконом и красной черепицей на крыше. Возле спутниковой «тарелки» на длинном шпиле крутился флюгер в виде жар-птицы. – Неплохое местечко, – оценила Полина. – У Надзирателя губа не дура. Я бы тоже не отказалась пожить здесь недельку-другую. Хотя… у нас в Подмосковье получше будет. Агата пыталась разглядеть в особняке хоть что-то зловещее. Ей казалось, что такая сильная нечисть, как Надзиратель, должна осквернять своим присутствием любое место, и следы этого осквернения, подобно дыму от костра, обязательно должны быть видны невооружённым взглядом. Но нет, ничего зловещего не замечалось. Дом как дом – симпатичный и аккуратный. Но Зло внутри него. Агата нахмурилась: она вдруг поняла, что ни отчиму, ни всяким гаулам и анчуткам не давала такого категоричного определения. Зло – с большущей буквы. Только Надзиратель удостоился такой «чести». Возможно, это и правильно, не стоит награждать подобными определениями всё то, что ненавидишь, иначе начнёшь видеть Зло в слишком многих вещах, не замечая оттенки. Девочка-танк не замечала, а потому весь мир для неё был Стаей. Глупая девочка, слишком категоричная, хорошо, что она осталась в прошлом. На то, чтобы с помощью своих товарищей перелезть через забор и отворить ворота изнутри, одному из спецназовцев понадобилось секунд двадцать. Отряд стремительно зашёл на территорию особняка, а Агата с Полиной остались ждать у ворот – зачищать дом не входило в их задачу. * * * Степан шёл первым, держа перед собой пистолет. Особых трудностей он не ожидал: в здании предположительно было всего четверо одержимых, включая архонта, а одержимые – почти те же люди, без всяких сверхъестественных способностей. Правда, слишком безбашенные, без инстинкта самосохранения. С этой братией он и его команда не раз имели дело. Тут главная задача никого не покалечить, и уж тем более – не убить. Нужно сработать так, чтобы носители нечисти не пострадали – не их ведь вина, что их тела облюбовала всякая погань. Трудностей Степан не ожидал, но и расслабляться себе не позволял ни на секунду. Пока всё тихо. Неужели одержимые ещё не просекли, что маги сковали их? Степан в этом сомневался. Дверь в здание оказалась отрытой. Команда проникла в холл. На полу валялись пластиковые и стеклянные бутылки, лежало какое-то тряпьё, в воздухе стоял кисловатый запах. Двое спецназовцев юркнули в гостиную: чисто. Двое в каминную комнату… Раздался дикий вопль. Растрёпанная женщина в грязном цветастом халате, как обезумившая фурия, выскочила из-за дивана и, занеся над головой топор, помчалась на спецназовцев, при этом один глаз женщины косил вправо, а другой бешено вращался в глазнице, с губ срывалась пенистая слюна. Дротики попали ей в грудь, в шею. Вопль резко сменился хрипом. В шаге от непрошеных гостей, одержимая рухнула на пол как подкошенная, но до того, как она упала, молодой спецназовец успел ловко выхватить из её рук топор. – Минус один, – буркнул он. Но это касалось лишь устранения опасности от самой одержимой, физической оболочки, ведь нечисть никуда не делась – невидимый для человеческого глаза высвобожденный эгрегор Стаи заметался по комнате, швыряя в ликвидаторов вещи. Спецназовцы мигом отцепили от поясов баллоны с соляным раствором и принялись активно распылять его. Раздался пронзительный визг, зависшая в воздухе бронзовая статуэтка упала на пол. И всё затихло. Теперь четверо из команды распыляли соляной раствор, а трое, включая Степана, держали пистолеты наготове. Заглянули в ванную комнату: чисто. Когда продвигались по коридору, неожиданно распахнулась дверь кладовки, из тёмного помещения, как чёрт из табакерки, выскочил голый тощий парень с ног до головы покрытый татуировками. Глаза прикрывала лыжная маска, в каждой руке тесак для рубки мяса. Однако воспользоваться оружием он не успел – два дротика вонзились в горло, один в живот. Одержимый осел на пол, глупо улыбаясь, словно получил дозу вожделенного наркотика. От него исходили густые запахи алкоголя и пота. – Осталось двое, – прошептал Степан. Пока всё шло отлично, так, как он и предполагал. А дамочка с топором и этот вот парень с тесаками – пустяки, всего лишь всплеск отчаяния загнанной в ловушку нечисти. Хуже будет, если у архонта и последнего одержимого окажется огнестрельное оружие. Такой вариант не стоило исключать. Впереди по коридору был проём с открытой дверью. Едва Степан с ним поравнялся, направив ствол пистолета в комнату, как раздался истеричный вопль: – Нет, нет, не стреляйте! Поросший густой чёрной щетиной мужчина средних лет стоял на коленях, предусмотрительно заложив руки за голову. Красная рубашка была расстёгнута, в вытаращенных глазах плескался страх. – Не стреляйте! – срывающимся голосом кричал одержимый. – Я больше не с ним, скажите ей, что я больше не с ним! Это ведь она за нами явилась? Она, да? Скажите девчонке, чтобы не уничтожала меня! Он приказал мне всё здесь взорвать, когда вы придёте, но я не стал взрывать! Если бы не я, весь дом взлетел бы на воздух. Пускай она меня не трогает. Пожалуйста, я пригожусь магам, я буду служить им! Степан обомлел. Всё здесь взорвать? Только сейчас он разглядел в полумраке у стены с десяток красных пропановых баллонов. Это что ж получается, одержимый ослушался хозяина и тем самым спас жизни всей команды спецназа? Чёрт возьми, смерть только что была в шаге! Даже могильным холодком повеяло. Двое ребят перекрестилось, Степан ощутил слабость в ногах. Он дал себе твёрдое наставление сегодня же сходить в церковь, чтобы поставить свечку перед иконой Георгия Победоносца, защитника всех воинов, да и Николаю Чудотворцу сказать спасибо. А потом – в бар. После того, как избежал верной смерти, не грех и напиться, даже если не очень-то жалуешь алкоголь. Спецназовцы распылили в комнате соляной раствор, сцепили руки одержимого за спиной пластиковой стяжкой. Тот больше не кричал, а скулил: – Архонт вырывает меня из тела, но я буду держаться… Пускай она скорее замочит ублюдка… А я пригожусь магам, буду преданно служить. Он на верху, на втором этаже, пускай она придёт и отправил его в ад. Двое спецназовцев принялись вытаскивать баллоны из комнаты. Одержимого отвели в холл, уложили на пол, Степан приставил к нему ещё одного парня, а с остальными поднялся по винтовой лестнице на второй этаж. Открыв первую дверь по коридору, Степан поморщился от отвращения. – А вот и наш архонт, чтоб его, – он повернулся к парню справа. – Зови девчонок, Андрюха. Это теперь по их части. * * * Когда Агата с Полиной зашли в особняк, они уже были в курсе того, что один из одержимых предал Надзирателя, не взорвав баллоны с газом – спецназовец коротко обрисовал ситуацию. Теперь эти самые баллоны двое парней вытаскивали на улицу от греха подальше. Лежащий на полу в холле одержимый, заорал, увидев Агату: – Пощади, девочка! Меня пощади! Я пригожусь магам! Он вытягивает, вытягивает меня из тела, сил больше нет, отправь его в ад скорее! Агата представила себе, чтобы было, если бы этот одержимый взорвал баллоны: огонь, хаос, смерть. И полное поражение. Её передёрнуло, кожа покрылась мурашками. Чёрный король едва не победил, даже не сражаясь. Хитрый урод. Агата смотрела на одержимого на полу и чётко сознавала, что этот пёс-предатель – маньяк, убийца, но, чёрт возьми, как же она была ему благодарна! Он просит пощады? Ну что ж, для того, кто ослушался Надзирателя можно сделать исключение – будет ему пощада. Во всяком случае, сама Агата его уничтожать не собиралась, а маги пускай сами смотрят, что с ним делать. Возможно, заключат в куклу, как Полина заключила Паскуду, демона-всезнайку. Может, от пса-предателя действительно будет ещё какая-то польза. – Я тебя не трону, – пообещала она. Полина скорчила гримасу, совершенно не одобряя такого милосердия к нечисти, но вслух своё мнение на этот счёт решила не озвучивать. А одержимый зарыдал, ударяясь лбом об пол. – Благодарю, благодарю… – всхлипывая и пуская слюни, повторял он. Через холл с газовыми баллонами в руках прошли спецназовцы. Один из них буркнул на ходу: – Всё кажись. Агата с Полиной поднялись на второй этаж, Стоявший в дверном проёме Степан, посторонился, пропуская их в комнату.