Час пролетел незаметно. За ним еще один. За окном выла стужа, снегом била в окна с такой остервенелой силой, что казалось, выбьет стекло. Ленька, взглянув на часы, вздрогнул, подбросил дровину в костер, пошел будить Нерона и Марио. – Леня! – тихо позвал его Каша. – Чего? – Ты Марио не буди. Я за него побуду. – А как же поспать? Отдохнуть надо. – У меня сна ни в одном глазу, на том свете высплюсь! – улыбнулся Каша. – Командир лучше пусть отдохнет, у него голова должна быть чистая. – У водителя тоже должна быть чистая, – заметил Ленька. – И то верно, – согласился Аркадий. – Ты тогда вот что, лучше Марио разбуди. А Нерон пусть поспит. В такую стужу прорываться – силы нужны. Парнишка устало кивнул, побрел прочь. Вскоре к костру подошел сонный Марио. Взглянув на старика, спросил: – Не спится? – Нет, – вздохнул тот. Ник присел рядом. Поставив ближе к костру железную кружку с остатками чая, произнес: – Да ты не переживай, доберемся мы до Мертвого города. Только метель переждем. – Хотелось бы добраться, – вздохнул Каша. – Думаешь, живы еще Глеб и Вика? – спросил Марио, проверяя, согрелся ли чай. – Надеюсь на это. Парень пристально посмотрел на старика. Потом, отхлебнув чая, сказал: – Ты не мучай себя. В том твоей вины нет, что ты ушел оттуда. – Я бросил их! – Нет, не бросил, – покачал головой Ник. – Ты просто отступил, на время. Так делали все великие полководцы. Ведь подумай сам, что бы ты смог сделать, если бы не отступил? Ну убил бы парочку солдат? А что потом? Потом они бы тебя просто бы затоптали. Даже пуль тратить не стали бы, ногами заколотили бы до смерти. Каша поежился. Слова Ника показались ему убедительными. Но все равно часть души не находила покоя, сочтя все это лишь отговорками. – Ты веришь в мистику? – внезапно спросил Марио. – Наверное, да, – пожал плечами старик. – Верю. Раньше не верил, а сейчас… Ведь тот ворон, он ведь спас меня, по-другому я это даже назвать не могу. Действительно спас! – Ну вот видишь. Я тоже верю в то, что этот мир не такой простой, как может показаться. Он полон духов и привидений, мистики и того, чего мы попросту не понимаем. Порой я встречал такие вещи, которым сложно подобрать рациональные объяснения. Да даже взять ту самую злосчастную Зону. Разве это не доказательство того, что в мире есть вещи, не вписывающиеся в наше представление? Вот, например, разве могут существовать зомби? Наукой доказано – нет. Медики не раз проводили опыты, говорили, что нейронные связи разрушаются, мышечные волокна теряют эластичность, процессы гниения и прочие сопутствующие этому делу вещи. А в Зоне бродят ожившие мертвецы. Ходят себе спокойно, и им по барабану на то, что говорит медицина. Старик вспомнил того зомби, которого они встретили по пути в Мертвый город. И в самом деле живое (или полуживое?) доказательство слов Марио. – А к чему ты это, про мистику? – спросил Аркадий, подливая себе еще немного кипятка. Заварка уже давно кончилась, и он просто пил горячую воду, чтобы согреться. – К тому, – ответил Марио, пристально глядя на старика, – что когда кажется, будто нет ни единого шанса, когда револьвер заряжен полностью и должен выстрелить непременно в тебя, порой случается чудо. И этому нет рационального объяснения. – Хочется в это верить. Ник достал из кармана сигарету, закурил. – Да вот хотя бы взять нас. – Вас? – не понял старик. – Ну да, нас. – Парень широко улыбнулся, глаза его загадочно заблестели. – Какова была вероятность того, что ты нас встретил бы в безлюдном месте, в мире, где все умерли? – Признаться, шансов практически никаких, – ответил Каша. – А если брать во внимание тот факт, что охотники должны были как-то отслеживать передвижения транспорта, чтобы на их территории не было посторонних… – Старик вдруг замолк, глубоко задумавшись. – Шансов ноль! – Вот видишь! Но ведь мы все же пришли. И спасли тебя. Как это назвать, если не чудом? Аркадий пристально посмотрел на Марио. Потом, резко схватившись за ножку стула, служившего дровами, прошипел: – Признайся честно – ты из охотников? – Что?! – выпучил глаза Марио. А потом рассмеялся. – Какой из меня охотник? Да и ты же сам вроде говорил, что они в черных костюмах ходят, чтобы не заразиться? А мы вроде без костюмов. И с какой целью нам тебе помогать, если мы охотники? – Не знаю, – честно признался Каша, опуская ножку стула. – Голова совсем перестала соображать от постоянного напряжения. Порой складывается такое ощущение, что вместе с этим миром погибаю. Еще чуть-чуть – и все. – Поспать бы тебе надо. – Надо, – согласился старик. – Но я, как только глаза закрываю, так их лица вижу, Глеба и Вики. Ничего не могу с собой поделать. – Понимаю, переживаешь как за своих детей. – Да, переживаю, – кивнул старик. – Как за детей. У меня-то своих, родных, никогда не было, а тут эти, на голову свалились. Разве мог я им отказать? А потом они мне уже как родные стали. И еще ребенок… Ведь Вика в положении. Я должен был ее охранять. А я… – Вы опять начинаете? – строго спросил Марио. – Все, молчу-молчу! – Вот и хорошо. Перестаньте винить себя, иначе так недолго и с ума сойти. – Да уже лучше, наверное, так! – горько усмехнулся старик. Наступила неловкая пауза. – Чего же хорошего в сумасшествии? – серьезно спросил Марио. – Многое можно на безумие списать. И совести от этого легче. – Возможно, – пожал плечами Ник. – Тогда действительно лучше бы вам сойти с ума. Каша вопросительно глянул на собеседника. Тот широко улыбнулся, а потом и вовсе засмеялся. Старик хохотнул в ответ. Оставшееся время сидели молча. Марио начищал оружие, Аркадий сонно смотрел в черное окно, пытаясь разглядеть там машину. Когда пришло время сменяться, Каша вновь отмахнулся от сна и предложил подежурить еще за кого-нибудь. Марио возражать не стал и ушел в другую комнату. – Чего не спишь? – хмуро спросил Нерон, подсаживаясь к костерку и протягивая ближе к огню озябшие пальцы. – Не спится. – Изолента сейчас на это пошутил бы обязательно. Давно уже спившийся дружок, все только об одном и думает. – Ему так легче. – Легче! – хмыкнул Нерон. – Всем сейчас тяжело, но мы-то не пьем. Да ну его, еще говорить о нем, больно много чести. Есть там чего в чайнике? – Только кипяток пустой. – Наливай. Нерон осушил стакан так быстро, словно там была холодная вода. Протянул пустой стакан: – Давай еще. Старик подлил. – А ты чего такой? – спросил Вовка, с прищуром глядя на Аркадия. – Какой – такой? – не понял Каша. – Хмурной. Про человечество, небось, опять думаешь? – Бывает, – улыбнулся старик. Улыбка получилась вымученной. – А я тебе так скажу – не думай. Вот не думай – и все тут. Я тоже раньше думал о человечестве, переживал, голову всем этим забивал. Представить только, сколько людей погибло! Просто как щелчок пальцами – чик! – и нет никого! Как в том фильме, американском, забыл название. Уму же непостижимо! Атомными бомбами себя не убили, как-то умудрились сдержаться, а тут какая-то зараза. И все. И нет человечества. Меня тогда так ломало, я в депрессии прям в натуральной был. А потом вдруг подумал: – а чего я переживаю за то, что уже случилось? Ну, умерли, печально. И что дальше? Что я их, оживить смогу, всех этих покойников? Нет, не смогу. Тогда чего себя в такую черноту загонять? Рядом с ними хоронить. Нет, не стоит. И с тех пор – как отшептало. Вместо того, чтобы о покойниках переживать, лучше о живых подумать. Есть там чего еще в чайнике? Плесни.