— Ладно, злая принцесса Марина! — пафосно выкрикивает Андрей и бьёт меня по мечу. — Я тебя победю! — Эй, а чего это я злая-то? — Потому что добрый рыцарь не может сражаться с доброй принцессой! Кто-то должен быть злым! — Ну конечно, и крайней непременно должна быть я. Ладно, уговорил, сэр Ланселот. Я пришла, чтобы уничтожить твоё королевство! Му-ха-ха-ха-ха! Я бью по мечу Андрея, и наша ожесточённая схватка продолжается. Блин блинский, сложно в такие игры с детьми играть! Надо сражаться так, чтоб, с одной стороны, ему было нескучно, а с другой, чтоб не переборщить и не навредить ребёнку. По-настоящему ему навредить, конечно, не получится, но всё равно было бы неприятно. А особенно это сложно когда в тебе кипят, бурлят все эти эмоции. Когда хочется схватиться за этот меч покрепче, что-нибудь им разбить, а потом кому-то в задницу запихать! Ну вот, опять я об Алисе думаю. Надо бы уже выкинуть эту сучендрию из головы. Нашу увлекательную игру вкупе с моими желчными размышлениями прерывает женский голос. Негромкий, но до неприятного объёмный. Он звучит из всех колонок шлема разом, от чего складывается ощущение, будто он в моей голове. «Внимание. Мы скоро прибудем на Венеру. Готовность к высадке — два часа». — Пора уходить? — грустно спрашивает Андрей. — Ага. Эй, ты чего такой понурый, а? «Повторяю. Внимание. Мы скоро прибудем на Венеру. Готовность к высадке — два часа». Я сажусь на корточки, тереблю мальчика за щёки. — У тебя скоро будет новый дом. И он получше твоей Афродиты-9. Вокруг будет много людей. И дети там тоже будут. Сейчас всё наладится! Андрей опускает голову и ковыряет ногой песок. — А мы ещё увидимся? — спрашивает он. — Конечно! Смотри, на базе должен быть главный холл, так? — Холл? Что такое холл? — Ну типа… — вот не умею я объяснять детям новые слова. — Большое открытое пространство. Как… как площадь. Понял? — Вроде, — неуверенно отвечает Андрей. — Давай встретимся там сразу по приземлению. Идёт? «Повторяю. Внимание. Мы скоро прибудем на Венеру. Готовность к высадке — два часа». Андрей напрягается: то ли задумался, то ли прислушался к навязчивому голосу. — Идёт, — говорит он. — А мы ещё сразимся на мечах? — Обещаю, что постараюсь найти их на Венере, — говорю я. — А если не найду, сделаю сама. Или Вадима попрошу. Он же головастый. Наверняка ещё и рукастый. В моих словах, конечно, нет уверенности, но думаю, найду, чем развлечь ребёнка. Да хоть венерианскими облаками. Блин, да любой пацан при виде другой планеты обо всех мечах на свете забудет! — Прощаться не будем, — говорю я и обнимаю Андрея. — Скоро увидимся. Андрей ничего не отвечает. Я прям через обнимашки чувствую, как он губы дует. — Отключение, — шепчу я, и Андрей исчезает из моих рук. В нашем отсеке жизнь кипит как никогда раньше. Люди массово снимают шлемы и вылезают из контроллеров, а дядя Вова раздаёт коробки с личными вещами всем, кто успел что-то с собой захватить. — Сохраняем спокойствие! — кричит он, отдавая багаж очередному пассажиру. — Остаёмся на местах, продвигаемся к причалу по одному и строго по команде! До тех пор попыток покинуть контроллеры не предпринимаем! А в панорамном иллюминаторе больше нет темноты. Он весь залит жёлтым. И это просто чудесное зрелище. — Мама, я хочу посмотреть на Венеру! — раздаётся издалека детский голос. — Сохраняем спокойствие, — повторяет дядя Вова. — Скоро все на неё насмотритесь. Я завороженно смотрю в иллюминатор. Наконец-то в моей жизни появились настоящие, не виртуальные цвета. Так и хочется взять мольберт и нарисовать это всё. Жаль, нет на это времени. Тем временем, очередь доходит до меня. Дядя Вова передаёт мне заветную коробочку. Я заглядываю внутрь: два целлофановых пакета всякого барахла — вот и всё, что я успела захватить. когда объявляют воздушную тревогу, чемодан особо собрать не успеешь. Блин, и как я сюда мольберт-то тащила? Тогда царила такая паника, всё было как в тумане. Я забыла и про украшения, и про памятные мне грамоты, и про карманные деньги, а вот рисовальные принадлежности захватила как-то на автомате. В такие моменты паники и понимаешь, что на самом деле тебе дорого. Я обращаю внимание на чёрное атласное платье, которое зачем-то сложила в один из пакетов. Наверное, круто было бы выйти в нём на поверхность новой планеты. Ну, почти на поверхность. Конечно же, у меня нет возможности переодеться, да и в условиях невесомости оно пипец какое непрактичное. Ну и чёрт с ним. Может, на планете надену. Прямо под платьем лежат две книги: «Пособие для начинающих дизайнеров» Владислава Ветрова и «Теория перпендикулярности» Анны Любарской. Последняя — отцовская, не моя. Любит он все эти научные штуки. Любарская разработала теорию перпендикулярного потока времени, но подтверждений ей за почти сто лет так и не нашлось. Зато папа любит рассказывать, как Любарская переквалифицировалась из физика в генетика и вывела крылатую кошку. Та, правда, не сказать, что летала, да и жила весьма недолго. А вскоре и генетические эксперименты над животными запретили как неэтичные, так что новый искусственный вид не состоялся. А жаль, я бы хотела иметь крылатую кошку. Интересно, как бы она называлась? — Ладно, желающие посмотреть на Венеру в иллюминатор — поднимите руки! — заявляет вдруг дядя Вова. Люди поднимают руки один за другим. Я, конечно же, не остаюсь в стороне, но дядя Вова на меня и не смотрит. — Я, я, я! — привлекаю я его внимание. Дядя Вова окидывает взглядом отсек, полный поднятых рук. — Кто б сомневался, — говорит он. — Лес рук, что называется. Дядя Вова освобождает из контроллеров человек десять, включая меня, и даёт нам пять минут, после чего придёт очередь следующей десятки смотреть в иллюминатор. Венера не совсем такая, какой её показывают на картинках. Плотные, бесконечные белые облака слегка желтоватого оттенка простираются во все стороны, не позволяя увидеть ни миллиметра поверхности планеты. Выглядит это так, будто в космосе висит гигантский шар из ваты (очевидно, побывавший в чьих-то не очень чистых ушах, а то всё-таки жёлтый оттенок слишком уж заметен). А из облаков тут и там выглядывают базы. Сверху они выглядят как гигантские летающие тарелки, утыканные солнечными панелями и какими-то антеннами. Не помню, сколько их тут должно быть, но точно не меньше двадцати: каждая уважающая себя страна должна иметь венерианскую программу. Вдали виднеется диск с тремя кругами посередине: белый, синий и красный, один в другом. В центре красного круга нарисован огромный двуглавый орёл. Дисками эти базы кажутся только сверху: я замечаю, что российская база иглой уходит в плотные облака. Наша база, говорят, самая большая, мы и здесь по территории впереди планеты всей. Вроде бы даже должны принять людей из других стран, часть базы получит суверенитет других государств, но эти территории официально будут находиться под протекцией России. В общем, сложная политическая история, я в этом не очень разбираюсь. Тяжело даже представить, чтобы раньше люди вот так делились территориями. Но сейчас перед всеми стоит вопрос выживания, и человечество вынуждено объединиться. Амальгама ненавидит злое, эгоистичное, разобщённое человечество, так? Что ж, её стараниями оно больше не такое. Хотя бы на время. Потом, конечно, терраформируют Венеру и опять начнут земли делить. С нуля. Сколько же ещё войн ждёт людей в будущем? — Вау! Мама, смотри, как красиво! Молодая женщина держит на руках девочку лет шести. Последняя робко касается стекла и жадно пожирает Венеру своими большими изумрудными глазами. — Да, детка, это твой новый дом. Смотри, а вон наша база! Видишь этот серый блинчик с нашим флагом посередине? Нет, мы не должны повторять ошибок. Ради них. Ради нового поколения. Люди одумаются, научатся на старых ошибках. Хочется в это верить. Или нет? Что они сочтут ошибкой? Своё агрессивное поведение или создание Амальгамы, которая их за это наказала? Скорее, второе. Они просто будут бережнее следить за своим вооружением, но продолжат плодить конфликты и создавать всё более и более совершенные орудия убийства. Да о чём я думаю вообще? «Наказала»? Как будто это было справедливо! Ну вот, теперь и у меня цинизм и упаднические настроения. Наслушалась Вадима, блин. «Внимание. Начинается посадка на челноки. Вылет состоится через час и двадцать минут. Не забудьте свой флеш-ключ, он понадобится вам для посадки. Повторяю…» В этот раз голос, конечно, уже не обволакивает, он доносится откуда-то из громкоговорителя, но он уже в принципе начал меня раздражать. Да и от всех этих мыслей настроение немного испортилось. — Что ж, остальным поглазеть в иллюминатор не судьба, — замечает дядя Вова. — Ну ничего, из челноков вид будет куда более эффектный. Я стягиваю с себя костюм виртуальной реальности и отдаю дяде Вове — под ним у меня белая футболка оверсайз и голубые джинсы. Вот так я и выйду на новую планету, в наряде, в котором с тем же успехом можно отправиться в магазин у дома. Дядя Вова изо всех сил пытается предотвратить хаос. Никогда ещё весь отсек не покидал контроллеры разом. Тут и там летают вещи, дяде Вове даже чей-то ботинок пришёлся в висок. Я не могу удержаться от смеха — ничего смешного, конечно, но слишком уж волнительный момент, и нервишки таки шалят. А потом дядя Вова выводит нас наружу. Огромной толпой — человек триста — мы в ряд летим по узкому коридору следом за дядей Вовой, цепляясь за торчащие из стен поручни. У меня в руке пакеты, а подмышкой мольберт — до чего ж неудобно-то, блин! А ещё я начинаю нервничать. Справился ли Вадим? И если нет, то в какой момент нам всем кирдык? По крайней мере, пока всё спокойно. Корабль на орбите, все живы, а это хороший знак. Но почему никто ничего не пишет? Ладно, наверное, все заняты сборами. Как прилетим на Венеру, напишу им сама. Наконец-то познакомлюсь с ребятами лично, и Вадим наверняка расскажет захватывающую историю о том, как он спас человечество. А ещё я наконец-то увижу родителей. Как же я по ним соскучилась! Вдруг я наполняюсь восторгом от окончания долгого пути. Скоро у меня появятся новый дом и новая жизнь, а за окном будет не унылая чернота. Ну, во всяком случае, я надеюсь, что там будет окно. — Девушка, вам помочь?