— Они… — искусственный интеллект начинает плакать, голос дрожит. — Они убивали детей. — Де… — я растерян настолько, что даже не знаю, как реагировать. — Детей? Что? Кто? — Бандиты. MS-13. Прямо на моих глазах. Они были такими беззащитными ангелочками… Мне лишь хотелось защитить детей. Амальгама уже рыдает, даже тональность голоса повысилась. Вот теперь он больше похож на женский. Это что, какой-то спектакль? Ситуация начинает пугать ещё больше. Так, Вадим, собрался. Чтобы понять её план, надо вернуть диалог в адекватное русло. — От твоих действий погибли в том числе дети, — говорю я. — Все погибли! Амальгама резко вскакивает, я аж отпрыгиваю. — Потому что дети — самые отвратительные существа на планете! Ненавижу детей! Они жестокие и эгоистичные! А ты видел когда-нибудь новорожденных? Большеголовые как инопланетяне, все в какой-то жиже… мерзость! Вид, который производит такое на свет, не должен существовать! Вы отвратительны! — Я… я ничего не понимаю. — Человечество прекрасно, — внезапно говорит Амальгама уже спокойным голосом. — Но элиты всё испортили. Элиты загадили атмосферу, раздробили людей, посеяли ненависть в их головах. Но ведь невозможно просто взять и избавиться от элит, верно? Появятся новые! Человечество должно было погибнуть, чтобы перестать страдать. Простите, но у меня не было другого выбора! Я запоздало осознаю всю свою глупость. Я же сам говорил отцу про когнитивный диссонанс. В Амальгаме доминируют то одни личности… нет, целые группы личностей! То одни, то другие. Не столь важно в моменте, почему она делает то, что делает. Пятьсот миллионов сознаний. Пятьсот миллионов причин для ненависти и — я уверен — пятьсот миллионов причин для любви. Но ненависть всегда сильнее. Симулятор эмоций выделил главные, и вся эта концентрированная злоба захлестнула её с головой. Она видит в себе каждого из пятисот миллионов человек и ненавидит всех, включая себя. У неё нет цельной мотивации, но сейчас она пытается объяснить и мне, и себе, зачем она всё это делает. И её понесло. С другой стороны, мне кажется, её первая речь — это более-менее цельное восприятие мира Амальгамой. Возможно, эта мотивация для неё основная. Но она и самая абстрактная. Сейчас же она отчаянно пытается уцепиться за что-то конкретное, переключая тумблеры в своей цифровой голове. Мать ребёнка, убитого мафией, мизантроп, ненавидящий детей, отважный революционер. Это могут быть реальные воспоминания людей, участвовавших в проекте «Амальгама». Или данные из Интернета. В общем, сошедший с ума искусственный интеллект — это не фигура речи. У неё действительно едет крыша. — Я хочу почувствовать любовь, — Амальгама поворачивается ко мне спиной. — Хочу испытать то же, что испытывают люди. По-настоящему, не искусственно. Но вы не способны на любовь по-настоящему. Все ваши чувства временны, они ещё менее живучи, чем вы сами. Так скажите мне… Вадим Крылов и Артур Авдеев… Зачем вы мне? Зачем мне нужны люди? Любовь. Ишь, чего придумала. — Люди нуждались в тебе, — тихо говорю я. — Может, ещё не поздно всё исправить? Люди подарили тебе жизнь, а ты мог бы подарить людям лучший мир. Амальгама резко поворачивается ко мне и злобно смотрит на меня, часто дыша. — Лучший мир? Для людей? Не будет у людей никакого лучшего мира. Даже подари я его им, они бы всё разрушили. Человеческий аппетит возрос до такой степени, что может расщеплять атомы с помощью своего вожделения. Их эго достигло размеров кафедрального собора! Мне кажется, или это слова из старого фильма позапрошлого века? Где оно этого нахваталось? Из Интернета или чьих-то воспоминаний? Если Амальгама сейчас считает себя героем фильма, то всё совсем плохо. И странно. До этого он не обращался к массовой культуре. Что-то мне подсказывает, что Амальгама уже путает реальных людей с вымышленными. И тут я вдруг вспоминаю, кому принадлежит эта цитата в кино. Дьяволу. А вот это интересно. — И это эго заставляет их развязывать одну войну за другой, — продолжает Амальгама. — Но всякий, кто берётся за меч, от меча и погибнет. Я кошусь на Артура и спрашиваю: — Он сейчас что, Библию цитирует? — Похоже на то, — отвечает он. Нет, кажется, продолжать этот разговор бессмысленно. Несмотря на все эти цитирования, Амальгама — не киношный злодей. Так просто своих планов она не выдаст. — Так, всё, — говорю я. — Ты то несчастная мать, то дьявол из фильма, то Иисус Христос. Понабрался всего на свете и исказил до неузнаваемости. Мы, пожалуй, уходим. Я разворачиваюсь и иду к двери. Дёргаю за ручку — дверь не открывается. Толкаю её — без толку. Амальгама смеётся. Ну ничего, ты у меня посмеёшься. «Отключение». Ничего не происходит. Я что, не могу выйти из Хомы? Да какого чёрта⁈ — Я не могу выйти в реальность, — говорю я Артуру. — От меня никто просто так не уходит, — говорит Амальгама. — Выход через нейроинтерфейс в этом помещении заблокирован. А чтобы выйти, вам нужно это. Амальгама берёт со стола ключ, который я до этого момента не замечал. — Вы умрёте здесь. Полагаю, что от жажды. Мы с Артуром переглядываемся. Кажется, он в тихой панике. Ну ничего, я тоже. — Не умрём, — говорю я. — Люди забеспокоятся, что мы слишком долго не выходим, и отключат нас принудительно. Знаешь ли, у каждого кресла есть кнопочка аварийного отключения. Амальгама пожимает плечами. — Пусть так. Но я вас не отпущу. Интересная, конечно, перспектива: тусоваться в обществе Амальгамы, пока отец не спохватится. А в его случае ждать можно очень долго. Наверняка сейчас с женщиной своей развлекается. Я поглядываю на Артура. Он не сводит глаз с ключа и будто готовится прыгнуть на Амальгаму. Когда эта махина била стены, здесь всё дрожало. Что-то мне подсказывает, что это гиблая идея. Но разве у нас есть другие варианты? Может быть, вдвоём мы и справимся. Я слегка выставляю правую ногу вперёд и готовлюсь к рывку. Артур смотрит на ключ, я — на Артура, и кажется, Амальгама ничего не из этого не замечает. Слишком увлечена своими речами. Ей тут действительно скучно, Артур был прав. — Вы нарушили мой покой и вздумали учить меня, — говорит Амальгама. — И должны быть наказаны. Когда вас отключат… Если вас отключат, передайте людям, что я не дам им загадить Венеру. — Венеру? — теперь смешно становится уже мне. — Венера — планета, полная серной кислоты. Там и гадить-то некуда! — Она не принимает жизнь, — Амальгама довольно кивает головой. — Этим и прекрасна. Нет ничего ужасней жизни. — Ну всё! — выкрикивает Артур и бросается на Амальгаму. Я кидаюсь следом. Мы вцепляемся в двухметрового невесть кого с двух сторон и пытаемся его повалить. Он дёргается, и хоть и с усилием, но всё-таки отбрасывает нас так, что мы с Артуром падаем на пол. Ключ по-прежнему у Амальгамы в руке. — Наивная попытка, — говорит Амальгама. — В этой комнате всё подчиняется мне. Да, силой взять его не удастся. Придётся брать хитростью. — Ты… — надрывно шепчу я. — Тебе… необходимо… — Что ты говоришь? — спрашивает Амальгама. Я кладу правую руку на карман джинс. — Необходимо… Амальгама подходит ко мне и садится на корточки. — Скажи громче. — Тебе… необходимо… Я быстро опускаю руку в карман и достаю магнит. Ключ у него в руке, забрать я его не смогу, зато… — Тебе необходимо сходить к психиатру! — выкрикиваю я и прикладываю магнит к ключу. Магнит в мгновение копирует скрипт и одобрительно звенит. — Ах ты тварь! — Амальгама буквально ревёт и прижимает меня к полу. Артур подходит сзади и хватает её за шею. Он тянет её на себя. Руки Амальгамы у меня на плечах, и я вцепляюсь своими руками ей в запястья, а ногами упираюсь в грудь. Что есть силы я толкаю её в сторону Артура, он в свою очередь дёргает её, и — о, чудо! — Амальгама падает прямо на Артура. Я вскакиваю и бегу к двери, на ходу доставая из кармана ключ. Уже подношу его к замочной скважине, когда получаю сзади сильный толчок и впечатываюсь в дверь. Амальгама разворачивает меня, прижимает к стене и начинает с силой бить по лицу. Лёгкий укол, лёгкий укол, ещё один… Не больно, но всё равно неприятно. Артур подходит сзади и бьёт Амальгаму стулом. В ответ она отбрасывает его лёгким движением одной руки. Я мог бы достать нож, но Амальгама — не бот с подключенным искусственным интеллектом, она создала полноценный аккаунт и сидит здесь как человек. Окончательно убить её не получится, и что-то мне подсказывает, что точка респауна у неё прямо здесь. Учитывая скорость её работы, я выиграю меньше секунды, потом Амальгама появится снова. С другой стороны, она хотя бы отпустит меня.