Копы, вместо того чтобы подготовить место в одной из машин, двинулись навстречу, намереваясь перехватить тело. Ему это было не нужно. Он дождался, пока один из них отворил заднюю дверь и сдвинул подальше сиденье пассажирского кресла, и положил её в машину. В очередной раз посмотрел на Кристину целиком. Красивое, стройное, невероятно гладкое тело сейчас представляло непрерывную череду ожогов и ранений. Застрелить сильного мага не так уж и просто — даже после слома всех магических барьеров тело будет сопротивляться, регенерируя, сохраняя целость костей. Тем не менее, ей крепко досталось. Жить она будет — вопрос как. — Анча… — попыталась сказать она, но голоса не было. Он забрался в машину чуть глубже, погладил её по опалённым, но всё же уцелевшим волосам. — Всё нормально, — попытался он успокоить её. — Ну, может, не нормально, но терпимо. Кто это был? — Реси… — «Ресивити»?! Но зачем? — Я не… Это… Не нормально, — прошептала она. — Подставили… Полицейские постучали по стеклу: подъехала машина скорой помощи. — Тобой займутся, — сказал он ей, сжав на прощание её руку. — Стой… — Она подняла руки, нажала несколько кнопок на своём коммуте, ремешёк которого того гляди был готов оборваться. — Под-не-си свой. Вдруг… Поможет. Кристина передала ему так называемый «высший доступ» — по сути поделилась большинством данных своего коммута, включая корпоративные лицензии. Фактически она отдала ему свои деньги, документы, пропуска, личные записи. Такое не подделаешь и с таким не обманешь. Она ему доверяла. А он был готов поджарить пятки выжившим бойцам «Ресивити», если кто-то из них выжил. Глава 25 Кристину повезли в одну из лучших клиник «верхнего города». С её-то статусом проблем не будет, в этом можно не сомневаться. Анчар закончил давать показания полиции. Нападавших допросить ему не дали, даже если бы он настаивал. Не то место. Если окажется, что причастно действительно «Ресивити», делом займутся федералы. И, разумеется, всё замнут — «Ресивити» входило в Золотую Десятку корпораций. Целое микро-государство, на которое так или иначе работали десятки других подрядных организаций по всему Конгломерату. Вместе с легавыми он попытался восстановить хронику происшествий с помощью камер. Здание было практически ничейным — в нём располагалась не очень известные фирмы. Судя по всему, Кристина приехала сюда на встречу или даже сделку. Единственная из «Фаэтона». И вместо тех, кого она ждала, приехали вооруженные ребята. Ворвались на первый этаж, превентивно застрелили местную охрану, лишая таким образом возможности хотя бы просто предупредить о штурме, и двинулись по этажам. Часть персонала успела эвакуироваться через технические лифты. Кристина отбивалась от них сперва на пятом этаже, постепенно пытаясь выбраться спуститься ниже. Анчар нашёл её на третьем. Он и представить не мог, какое крошилово она устроила выше. — Гони к башне «Ресивити», — сказал он Бойлу, закрывая за собой дверь минивэна. — Точно, босс? — нахмурился он. — У них экстерриториальный статус. Вы им ничего не предъявите. — Для начала поговорю. — Значит это «Ресивити» устроили? — спросила Сорока. — Вот и узнаем. — Твари. Это в их стиле. Приходить, убивать, отжимать. И говорить, что теперь это их территория! И хрен им кто что сделает! — В данном случае они ничего не отжимали, — ответил Анчар. — Пытались убить конкретного человека, когда он оказался в уязвимом месте. Они подъехали к высокой башне, выполненный в бионическом архитектурном стиле: к верху она расширялась подобно пчелиному улью или воронке торнадо. — Тормози прямо тут, — сказал Анчар, когда они подъехали ко входу. — Замучаемся с их парковкой ещё. А ты… — Он обратился к Сороке. — Пойдёшь со мной. — Ты идёшь кого-то убивать? — Нет. — Тогда не иду. — Твоя помощь понадобится. — Не здесь. — Она тяжело вздохнула. — Если я окажусь внутри, обязательно кого-нибудь убью. — С чего такая нелюбовь к ним? — С того. Пойду лучше поищу, где можно перекусить. Анчар пошёл в «Ресивити» один. Пистолет и нож он предварительно оставил в машине, тут дело одними металлоискателями не обойдётся. Пальто тоже снял — после беготни по огню его края слегка испортились. На стойке регистрации назвал себя представителем «Фаэтона» и прямо заявил, что пришёл по вопросу нападения на члена корпорации, подтвердив свои полномочия лицензией на коммуте. Он прождал внизу несколько минут, прежде чем его пригласили. Его встретили прямо на выходе из лифта. Двое мужчин: один типичный синекожий представить акул, второй — типичный представитель человека. Он таких не любил. — Доброго дня, — заговорил пожилой мужчина, прожигая Анчара взглядом, который лишь отдалённо походил на улыбчивый. Голос был знакомый. Он представился Артуром Дойлем, руководителем кластерной безопасности, а коллегу представил такими сложными словами, что Анчар даже не стал их слушать. — Господин Крой, — подал голос акула. — Мы бы хотели сразу прояснить ситуацию. — Я тоже. Они приглашающе двинулись по коридору. Сразу заняли позицию сильного, чтобы Анчар плёлся у них в ногах. Тогда он достал сигарету из портсигара, чиркнул пальцами фаербол и затянулся, заставляя корпоратов обернуться и ждать его. — «Ресивити» никогда не славилось мягкими методами работы, — сказал он, догоняя их. — Для кого-то это прозвучало было как оскорбление, но я знаю, что для вас это комплимент. — За это люди верят в нас, — ответил старик. — За надёжную силу, что стоит на безопасности их жизней. Коридор вывел их к большому панорамному окну, выполненному в форме огромной линзы. Анчар обратил внимание на кинетические экраны — технологию динамической защиты. Специальные радары отслеживают пули и магические снаряды, и система выдаёт наперехват реактивную струю. Все серьёзные корпорации сегодня обладали такой защитой. — Тем не менее, акт нападения на «Фаэтон» — серьёзный шаг для новой корпоративной войны, — сказал Анчар. — Господин Крой, — натужно сказал акула, словно не желал больше слышать ни слова. — Вы абсолютно правы. Только с одним нюансом: «Ресивити» ни на кого не нападало. Мы действительно получили уведомление от полиции, посмотрели на снимки с места сегодняшнего происшествия. И смеем заверить, наши люди абсолютно к этому не причастны. — Заверять вы будете «Фаэтон», а я привык работать с фактами. — Факты? — презрительно усмехнулся старик. — Вот они. Хотя ещё не всех погибших удалось опознать, но те, по кому уже поступили данные — давно не служат в «Ресивити». Обращаю внимание на то, что на их форме отсутствовали опознавательные знаки. Это, впрочем, не отменяет возможность, что униформа осталась у них со времен, когда они работали на «Ресивити». — Это самая простая отмазка, уж извините. — Если вы, как выразились, любите работать с фактами, то можете обратить внимание на все последние наши боевые операции. «Ресивити» никогда не скрывает свой лик. Если у нас есть основания, мы всегда действуем открыто. Уверен, федеральная служба Конгломерата в ходе расследования установит, что наёмники не имели к нам ни малейшего отношения. — Однако это не значит, что ситуация нам безразлична, — добавил акула. — Мы не очень любим, когда на нас падают ложные подозрения. Наш глава свяжется с «Фаэтоном», и вопрос, без сомнения, будет улажен. Так им и передайте. Больше мусолить было нечего. Они могли как нагло врать, так и говорить чистую правду. Вытянуть из них большее сейчас не представлялось возможным. Анчар попрощался с ними и уже пошёл было к лифту, когда вспомнил, где видел этого старика. — Ах да, — позвал он. — Господин Дойль. Возможно, вы меня помните. Вас ещё не оповестили о вашем сыне? — Что, простите? — он посмотрел на Анчара, как на сумасшедшего, акула тоже. — Алексей, второй курс МетаТеха. Неужели вам ещё не сказали? Полчаса назад он был застрелен при попытке к бегству, — соврал он. — Мои соболезнования. Он ждал их реакции. Акула вопросительно взглянул на коллегу, затем на Анчара. Кажется, эта информация, несмотря на синий цвет кожи, была для него за гранью понимания. Так реагирует человек, который не знает ни о чьём сыне в МетаТехе и уж тем более не понимает, к чему это сейчас сказано. А вот Дойль похолодел. Он слишком долго смотрел на Анчара. Может, пытался его вспомнить — или понять, откуда он может владеть такими сведениями. Потом он всё-таки потянулся к коммуту, развернул его, пробежал пальцами. Но как будто для виду. — Какого чёрта? — не то с испугом, не то со злостью спросил он. — Его не сразу опознали, сорок пятый калибр вошёл в затылок и оставил кашу вместо лица. Он подозревается в убийстве группы лиц. Честно говоря, мои коллеги должны были… — Не может такого быть, — грубо, жёстко сказал он. — По какому праву вы смеете говорить это… — Всего вам хорошего! — сказал Анчар и нырнул в приехавший лифт. Этого ему было достаточно. Настоящий отец Тусовщика отреагировал бы как угодно, но не так. Он бы вцепился Анчару в рубашку, он бы ударил его по лицу, он бы позвонил сыну — но не блуждающее бездействовал. Так вёл себя тот, кто не знал, как правдоподобнее среагировать. Слишком долго думал там, где истинный лик исходит не из разума, а эмоций. Что ж, значит, тут будет над чем поработать. Тусовщик мог иметь множество причин, чтобы скрывать своих настоящих родителей, прячась за статусом старика Дойля. И всё же большую часть этих причин можно проверить и исключить. Пока он шёл на выход, размышлял о том, чем заняться дальше. Недавно от Коула пришла сводка — гаражи на юге проверили, тело нашли, как и предсказывал Анчар. По крайней мере, с «официальными» жертвами было покончено — найдены все пять плюс две неофициальных. Звезда замкнулась. Если был кто-то ещё, узнать об этом не представлялось возможным. Значит, стоило бы съездить к гаражам с Сорокой. И — думать, как заняться «Марлями». Может, это действительно от и до — их рук дело? Нет, что-то не вязалось. Когда он выходил из здания, заметил, как охранник «Ресивити» приблизился к минивэну Бойла. Видимо, чтобы попросить отогнать машину от входа. Неизвестно, чем закончилась бы их перепалка, если бы не взрыв.