— Не на ней, — сдавленно ответила она. — В воздухе горела звезда. Она вращалась в прозрачной сфере, ускоряясь, пока не достигла бешеной скорости. А поток шёл изо лба… Из кристалла. Сорока умыла лицо водой, вытерлась рукавом и отпила воды. — Что ещё ты видела? — Темнота. Было темно. Только звезда. — Тогда стоит посмотреть ещё раз. — Что это за херня? — раздражённо спросила она. — За что их так? — За просто так. Если ты хорошо напряжёшься, есть шанс это выяснить. Продолжай. Сорока встала, прошлась вдоль стены, вернулась и вновь прислонила руку к стене, на этот раз не приседая. — Н-нет, нет, — пробормотала она, покачивая головой. — Не то. Больше не вижу. — Ты сама себя слышишь? — Анчар терял терпение. — Там вурды, тут звезда. Ты называешь вещи, которые невозможно проверить. В следующий раз скажешь, что кристалл во лбу светился? Или что она истекала кровью? Такое я и сам могу до бесконечности озвучивать. — Я тебе ничего не обязана, дедок. — Тебе двадцать, мне тридцать пять, — оборвал её Анчар. — У меня плохие новости для твоей мамы. Сорока толкнула его в грудь. Тут же занесла руку для того, чтобы оцарапать лицо. — Тихо, тихо, — он поймал её руку. — Неужели ты не знаешь, как работает чёрный юмор? — Чёрный здесь ты! Дедок. Анчар глубоко вздохнул, сдерживаясь. Хочет девчонка язвить — что ж, пусть так. Если не выпускать пар, котёл может взорваться. — Голая женщина, — сказала Сорока, сложив руки на груди и прохаживаясь мимо силуэта. — С маской птицы на голове. — Где? — Была тут, — ответила она и шлепнула себя ладонью по лбу. — А, чёрт, нет. Не то. Не связано. — Нет, продолжай. С маской какой птицы? Совы? Что ты видишь? — Сказала же, ошиблась. Она просто была здесь когда-то. — Когда? — Откуда я знаю? В дневное время. Наверное, какая-то сумасшедная культистка. — Значит, ты видишь прошлое, — кивнул Анчар, и наконец-то у него появилось хоть какое-то понимание. — Иногда. — Странно. Первый раз о таком слышу, но допускаю. Что тебе в этом помогает? Подержаться за предмет? — Только место. Находиться в нужном месте. — И ты не умеешь управлять временем, в рамках которого что-то увидишь? — Прикалываешься, дедок? Нет никакого времени. Это просто вспышки. Бурление образов, как бульон в кипящем зелье. — Значит, основная проблема — отделить связанное и несвязанное. Тогда говори вообще всё, что видишь. Что делала женщина в маске? — Просто шла мимо. Наверное… — Пробуй ещё раз. — Это так не работает, — покачала она головой. — Я вижу то, что на поверхности. Оно выматывает. Потом всё сливается в неразличимую кашу. Иногда везёт больше, иногда меньше. — Перед копами ты тоже падала в обморок и рассказывала про кашу? — Магию увидеть сложнее всего. А когда десятки нариков что-то достают из одного и того же места, ощутить это намного проще. Тут такие только мимо ходили. — Может, ты просто не хочешь рассказывать. — Эй, алло! Я рассказала про обечаек, и ты в подвале убедился в моей правоте. — Ещё нет. Смотря что скажут эксперты, — поворчал он для виду, зная, что скажут эксперты. — Ладно, двигаем дальше. — Это ещё не все? — скривилась Сорока и последовала к машине. Вурды, женщина с маской совы и шестиугольная звезда. Пока Анчар гнал машину к следующему месту распятия, обдумывал эти детали. Перья, найденные копами в здании, где к стене примыкал артефакт, наверняка принадлежали той женщине. Вот только она могла быть никак не связана с делом. Шестиугольные фигуры как руны не пользовались популярностью. Конечно, опытные чернокнижники могли и сами создавать новые символы, вкладывая в них определённую силу. — Есть хочешь? — спросил он Сороку. — Тебе-то что? — Ты упала в обморок. Я бы предпочёл, чтобы ты занималась этим после того, как дело будет сделано. — Едь тогда быстрее. Поем потом без тебя. — Ну, ты как хочешь, а я перекушу. Он заехал в ресторан быстрого питания, принимающий заказы из авто. Попросил шаурму в сырном лаваше. Прямо перед окном выдачи манипулятор прижёг к поверхности шаурмы раскалённую клеймо-пластину, и на пару секунд шаурма запылала огнём, затем потухла. Когда Анчар взял в руки ещё горячий обжаренный лаваш, Сорока не выдержала: — В обычном лаваше, — пробурчала она. — И лимонад. Он сделал заказ, внутренне торжествуя. Перекусили они прямо в машине. А затем поехали туда, где распяли пятую. Поблизости уже не осталось следов побоища с бомжами-чернокнижниками, да и заградительные ленты теперь бесхозно валялись на сыром асфальте. Неподалёку спала кошка, с крыш доносилось карканье птиц. Пахло сыростью и мусором. На стене, как и ранее, был обведен мелом силуэт, хотя уже успел немного поблекнуть. — Действуй. В этот раз Сорока возилась дольше всего. Под конец она пошатнулась, будто пьяная, и села на асфальт. Ровно туда же, где сидел и курил Анчар, когда обнаружил эту жертву. — Ну? — нетерпеливо спросил он. — Я не знаю, кто это. Фамильяр, демон, приведение… Тонкое длинное тело из палок и голова в виде черепа животного… — Страхолось. — Нет. Я видела Страхолося. А это… я не знаю. — Что ты увидела? — Он поднял её. Высоко. Буквально воткнул в стену. Анчар припомнил, что Шам обратил внимание на высоту распятия: человек так высоко не дотянется. — Что ещё? — Звезда. Опять. — Ещё. — Звезда вращается, в это время у девушки вспыхивает руна на животе. И да, горит кристалл во лбу! — Она скорчила вредную гримассу. — Звезда вращается, а затем останавливается, будучи горизонтальной. Плоской. И взлетает вверх. Повисла долгая пауза. Анчару не хотелось подгонять Сороку каждый раз. Он выжидал. — Кто они были, а? — спросила она с широко раскрытыми глазами. — За что? — Простые девки вроде тебя. Только выросшие в семьях корпоратов, а не у притонов Сервоприводной. — Я не росла на Сервоприводной! — заорала она. — Ты ни черта не знаешь! — Разумеется. Скажи лучше, жертва сильно сопротивлялась? — Не знаю, — буркнула Сорока. — Не увидела такого. Она точно не кричала. По дороге к следующей точке Анчар перебирал детали, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Завтра обязательно нужно заняться всеми последними заключениями криминалистов и медэкспертов, за эти дни у них кипела работа непрерывно. Детектив не мог осуждать их за то, что результаты не приходили быстро — он знал, что за пределами центральных Кластеров всё ещё хуже. А ещё предстоял большой разговор с Криогеном. Вообще-то Анчар был бы рад разбудить его прямо сейчас, если бы не Сорока, из которой нужно было выжать максимум. И особенно важно расспросить старого друга про шестиугольную руну…