Драматическая история Лидии воплотила классический сценарий, когда из-за отсутствия должного полового воспитания подростки не знают, как правильно распоряжаться своей сексуальной энергией, и в итоге все это оборачивается печальным финалом. Мальчик из неблагополучной семьи, по словам Лидии, не особо одаренный, но не буйный, а тихий и застенчивый – портрет, лишь на первый взгляд ничем не примечательный. К сожалению, именно из таких тихих мальчиков часто и вырастают насильники и даже маньяки. Лидия мало что рассказала об этом человеке, но можно было предположить, что родители либо совсем не уделяли внимания половому созреванию сына, либо жестоко гасили любые проявления его интереса к «запретной» теме. В итоге получилось то, что получилось. Обратная ситуация случилась с самой Лидией. Со стороны она была идеальным ребенком, а значит, заведомо потенциальной жертвой маньяка. Очевидно, что, ограничивая жизнь дочери учебой и домом, ее родители – в первую очередь мать – просто-напросто обошли интимные темы. Знай молодая Лида, что у ее сверстников в старших классах бушуют гормоны и зашкаливает тестостерон, она вряд ли так беспечно пошла бы после выпускного домой в одиночестве. Конечно, я утрирую, но смысл от этого не теряется: закрывать глаза на взросление детей нельзя, ведь это может повлечь самые страшные последствия, виновниками которых будут родители. Говоря об этом клиентам, я всегда вспоминаю эмоциональные комментарии одной из моих подписчиц в Инстаграме. Женщина писала, что хочет уберечь, полностью отгородить свою дочь от той информации, которую выдают в Интернете про секс и взросление, имея в виду в том числе и мои посты. Я ответила, что подобное «огораживание» не приведет ни к чему хорошему, но, к сожалению, прийти к общему знаменателю нам так и не удалось. Как вы понимаете, этот случай нельзя назвать единичным. – Только не вздумайте меня жалеть! – чересчур бодро, словно произнося тост, сказала Лидия сразу после своего откровения. – И вообще не говорите ни слова, если оно не относится к нашей с вами работе. Может быть, эта моя минутная слабость поможет наконец-то распрощаться с прошлым? Я приняла эту «помощь» и, послушавшись Лидию, пропустила сцену сочувствия. – Лидия, вы упомянули, что не рассказывали об этом никому. Даже мужу? – Даже мужу. В первую очередь – мужу. Помните, я рассказывала вам про наш первый раз? Это было до свадьбы, и я подумала: будь что будет. Пошлет меня на три буквы, когда поймет, что я уже не девственница, значит, нам не суждено быть вместе. Но он меня полюбил. Понял он или не понял мою тайну – не знаю, но это уже неважно. Он никогда не задавал мне лишних вопросов и не задает до сих пор. Лидия задумчиво помешала ложечкой свой чай. – Я поступила нечестно, не рассказав вам все сразу. Наверно, работать было бы легче, узнай вы о том моем первом опыте: все-таки аборт сильно рушит и психику, и здоровье. Я прекрасно поняла, к чему вы клонили тогда, когда попытались спросить о моих родителях и их отношениях: наверное, хотели найти какие-то тени из прошлого, помешавшие мне задуматься о своем оргазме чуть пораньше, чем перед выходом на пенсию. – Грустно улыбнувшись, Лидия пронзила меня взглядом, в котором читались большая боль и мощная сила духа. – Я была уверена, что консультации сексолога сами по себе окончательно разрушат во мне все эти ужасные воспоминания, и даже не думала о них рассказывать. Но теперь мы с Игорем снова одно целое! Я хочу делиться с ним всем на свете – и так очень долго молчала, но боюсь проговориться. А что это даст? Зачем теперь-то ему это знать? Вот и получилось, что все, что мне оставалось делать, – это открыться вам. Больше некому. Рассказывая об изнасиловании и связанных с ним переживаниях, Лидия то и дело повторяла одну фразу: «Я сделала все, чтобы об этом забыть». В психотерапии такой отпечаток от определенного события называется психической травмой, и как специалист я должна была помочь ученице с ней справиться. Метафорически душевную боль, травму можно обозначить как некий нарыв, гнойник, тщательно скрытый под несколькими слоями пластыря. Именно так человек, не сумевший пережить серьезное потрясение, поступает со своей болью – настойчиво прячет, а если боль рвется наружу, снова и снова скрывает ее – и так до бесконечности. Получается, что эта травма, невидимая со стороны, фактически накладывает отпечаток на всю жизнь пострадавшего: так и появляются сломанные судьбы. Лидия в силу своего характера не сломалась: влюбившись в мужа и посвятив ему всю жизнь, она действительно почти забыла о своей боли, что случается крайне редко. Вместе с тем давнее прошлое все равно никуда не ушло, и сегодняшнее откровение было тому подтверждением. Искренне желая помочь Лидии, я предложила ей прожить тот вечер заново – вспомнить и рассказать вслух все до мельчайших деталей. Она согласилась. Техника проживания представляет собой «нарезку» сцены, повлекшей психическую травму, на кадры и детальное воспроизведение в памяти каждого из них. Проживая каждый кадр, жертва отклеивает с того самого гнойника очередной пластырь – и так до тех пор, пока рана не вскроется. Когда на ее месте останется только рубец, когда вся боль останется пережитой заново, наступят опустошение и облегчение. Да, рубец теперь не скрыт, он на виду, но – он не болит. Мы разговаривали долго, но это был не простой разговор двух подруг, а психотерапевтическая сессия. Многие скажут, что работа психолога проста: сиди и беседуй с клиентом, – добавляя, что точно так же могут поговорить о своих проблемах с приятельницей. Однако все гораздо сложнее: со стороны действительно кажется, что психотерапевт просто разговаривает с вами, но на деле он ведет сложнейшую невидимую работу, «между строк» улавливая настроение и потребности собеседника, вовремя задавая вопросы и делая из ответов определенные выводы. Он максимально объективен, позволяет вам посмотреть на себя со стороны, помогает выйти из замкнутого круга и дает проверенные инструменты для решения проблем, тогда как практически любая подруга своими советами, обычно выстроенными на личном опыте, может еще больше вас травмировать. Недаром часто, следуя примеру близкого человека, мы загоняем себя в еще больший тупик, а ведь этого можно избежать, обратившись к профессионалу, а не «любителю». Лидии психотерапевтические приемы помогли: рассказав – больше себе, а не мне! – все, что так долго было спрятано внутри, женщина заплакала. Вот так вот просто – беззвучно заплакала, изящно вытирая нос и щеки белоснежным, совершенно непонятно откуда взявшимся платочком. Мокрая сцена длилась не больше минуты. Уже вскоре лицо ученицы озарила улыбка. Смешно шмыгнув и положив руки на колени, она сказала: – А я ведь уволилась с работы – ну, из той офисной скуки, где со всех сторон в тебя пытаются запихнуть тонны конфет и кофе с сахаром. Чувствую, как молодняк в глаза улыбается, а за спиной в открытую мечтает поскорее проводить меня на заслуженный отдых. До смерти надоело! Я же жить хочу, а не ждать пенсии. – Интересно! Я облокотилась на спинку дивана, чувствуя, что новая история будет совсем не грустной, и не ошиблась. Лидия, забыв про недавние слезы, воодушевленно рассказывала, как всю жизнь мечтала быть не бухгалтером («пусть и главным, будь он трижды проклят!»), а флористом. – Мы ведь начали встречаться с Игорем в перестройку. У него не было денег – совсем не было, а вдобавок в стране пустовали все прилавки. И он приносил мне на свидания по три гвоздики. – Женщина засмеялась, закрывая глаза ладонью. Было видно, что смеется она очень по-доброму: еще бы, Лидия вспоминала, как познакомилась с любимым человеком! – Раз от разу он носил мне эти отвратительные могильные цветы, а я даже видеть их не могла – сразу, как уходил, выбрасывала в мусорку. Игорь намеков не понимал и, как только видел пустую вазу, тут же бежал тратить свои копейки на новый тощий «веник». С тех пор я начала мечтать о своем цветочном магазине, в котором не будет ни одной гвоздики – только невероятной красоты цветы и букеты. – Почему же сразу не пошли работать флористом? – Так а деньги кто бы зарабатывал? Мы не знали, как выживать, после того как получили дипломы, и так радовались, когда поступили на испытательный срок в одну строительную фирму! А потом пошло-поехало, я поняла, что училась не зря, и стала неплохим бухгалтером, а муж и вовсе пошел в свой бизнес. Так мечта и забылась. Я понимающе кивнула. Все было очень даже жизненно. – Мой любимый думал, что я обожаю свою работу, – я же никогда не жаловалась. – Лидия задумалась. – Хотя я и правда ее обожала, просто сейчас поняла, что хватит. Дорогу молодым! А мне – цветочки. Словно девочка, 49-летняя женщина восторженно похлопала в ладоши. – А сейчас я лишь заикнулась – и он уже помогает мне с оформлением документов. Мой Гошенька… – Лидия разулыбалась и тут же засмеялась. – А секрет про гвоздики я как раз-таки открыла. Видели бы вы, как он раскраснелся! Сказал, что очень сильно расстраивался: думал, будто я выбрасываю цветы, потому что они настолько дешевые, что не могут простоять в воде больше суток, но ничего другого не мог себе позволить. – Ну, если я правильно поняла, все «ошибки молодости» вскоре будут исправлены с лихвой! – Это точно. Я уже и название салону придумала – «Цветы жизни». Раз детей у меня не появилось, пусть цветы ими и станут. Это было полностью в духе Лидии. Глава 10 Наша последняя встреча оказалась похожа на одну из первых: открыв дверь, я увидела в руках Лидии коробку конфет ручной работы и изумительный букет из моих любимых лилий. Я шутя погрозила гостье пальцем: – Вы опять за старое? Вместо ответа Лидия протянула конфеты с цветами прямо мне в руки. Мы молча прошли в комнату, и, только усевшись и положив руки на коленки, гостья тихо произнесла: – В моей жизни все наконец-то так, как я о том мечтала! И почему мы не встретились с вами раньше? От радости я кинула коробку на диван и победно затрясла сжатыми в кулаки руками. – Разве это не повод съесть по конфетке, а то и по пять? Тем более все они сделаны специально для вас! Заговорщически подмигнув, Лидия рассказала о планах на будущее: – Иногда я стеснялась своей излишней педантичности и обязательности, однако сейчас понимаю: они мне здорово помогли. Мне легко выполнять все упражнения, которым вы меня научили, и забрасывать хоть одно из них не приходит даже в голову. – Надкусив конфету и положив ее на блюдце, Лидия продолжила откровенничать: – Честно сказать, я уже не представляю жизни без упражнений для позвоночника, да что там – Игорь делает их вместе со мной, причем по собственной инициативе. Просыпаться утром с легкостью в голове и теле – это такая роскошь в нашем возрасте, что терять ее совсем не хочется. Лидия в очередной раз восхитилась простотой и результативностью омолаживающих техник, а затем раскраснелась, рассказывая, что до сих пор не может понять, как могла заниматься любовью и не получать при этом оргазма: «Это же лучший допинг, который есть в мире! Теперь секс для меня – один из главных стимулов жить и дышать полной грудью». – Но самое поразительное не это. Да, я серьезно поработала над собой и более чем довольна результатами. Но я даже подумать не могла, что настоящее удовольствие мне будет доставлять не собственный оргазм, а то, как ведет себя в сексе муж! Лилия, оказывается, не заверши мы наше знакомство обучением оральным ласкам, я была бы счастлива намного меньше. С горящими глазами Лидия рассказала, что муж в восторге от «Глубокого горла», интимного массажа и остальных техник, но еще больший восторг ему доставляет приятное неведение – чем же жена удивит его на этот раз? Знавший толк в любви Оноре де Бальзак говорил: «Каждой ночи необходимо свое меню», и я ликовала, зная, что с недавних пор в спальне Лидии это «меню» стало разнообразнее в десятки раз – не без моей помощи. – Наверное, в этом и заключается секрет нашей любви: и мне, и Игорю больше нравится отдавать, чем получать. Причина сбоя в наших отношениях в этом и заключалась. Я закрылась в своих проблемах, не давая мужу пробиться через панцирь, и перестала уделять ему внимание, – а ведь без него ему всегда было очень, очень плохо. Могла ли я подумать, что именно секс поможет мне понять свою ошибку? Я всегда радуюсь успехам учениц, словно собственным, а то и сильнее. Но этот случай почему-то стал для меня особенным, и, слушая рассказ Лидии, я едва сдерживала слезы. – Ну что ж, получается, я наконец-то стала женщиной – за неделю-то до полтинника? Какой ужас – уже через несколько дней мне стукнет 50… – Лидия приложила ладони к щекам и покачала головой, как будто только что осознала, что пришла к такой солидной цифре. – Хотя, как там говорят оптимисты? Стакан наполовину полон, а не пуст? Вот и я, пожалуй, буду оптимистом. Мой стакан полон как минимум наполовину, но мало того – продолжает наполняться. – Вот и правильно. Оптимизм вообще говорит о многом, например, о том, что возраст – это состояние души, а не цифры в паспорте. Лидия рассмеялась: – О, значит, если верить этой теории, моя жизнь только начинается, и самое время строить на нее серьезные планы. – Тут собеседница стала загибать пальцы: – С мужем отношения наладила – считай, снова вышла замуж; первый оргазм получила – можно сказать, повторила первую брачную ночь; «детей» почти выносила – салон открывается через месяц… – Осталось только свадебное путешествие? – Я подмигнула Лидии, копируя ее. – Нет, вас решительно подослала мне сама судьба: читаете мысли! Помните, я говорила, что мы с Гошей объездили почти весь мир? Среди этих «почти» почему-то затесались Нидерланды. Мы и правда исколесили Европу вдоль и поперек, а на фестиваль тюльпанов до сих пор не попали. А теперь – вопрос знатокам: куда мы летим на мой день рождения? Я лишь успела открыть рот, а собеседница, предварительно съев очередную конфету, уже отвечала сама. Ее глаза горели. – Просыпаюсь я сегодня утром, а на подушке – билеты и записка: «Едем повышать твою квалификацию, садовод-любитель!» – он так меня называет. Не верит, наверное, что у меня получится, и думает, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не ругалось. Но я докажу, на что способна! Мне нравился ее настрой. Я позиционирую себя больше как сексолог, чем как психотерапевт, но вместе с тем понимаю, что большинство учениц ищут в общении со мной в первую очередь именно душевную поддержку. Это – самый лучший стимул помогать, ведь не оправдать искреннего доверия другого человека я просто не могу. Так и случилось с Лидией. Перед уходом она призналась: – Все-таки я глупая женщина… Но мне же простительно из-за климакса? – Лидия прыснула и покачала головой. – Извините, просто привыкаю к своему 50-летнему рубежу. Надо было рассказать вам все сразу – наверно, этого одного было бы достаточно, чтобы вздохнуть полной грудью. Нет, только не подумайте, я не жалею ни об одной минуте, проведенной рядом с вами. Если бы не та встреча, кто знает, в кого бы я превратилась? Как минимум в старуху из сказки про золотую рыбку! А тут – новая жизнь… Спасибо! Мы посмотрели друг на друга и замолчали. Это длилось не больше пары секунд, но мне показалось, что прошло не меньше вечности. В конце концов, мы договорились встретиться на открытии цветочного салона, я сказала, что не буду поздравлять будущую именинницу с днем рождения заранее, и после этого мы попрощались. Так получилось, что та наша встреча оказалась последней. О нет, мы продолжаем общаться и до сих пор – вот только посредством переписки. Дело в том, что, побывав в известном каждому флористу парке Кёкенхоф на Параде тюльпанов, Лидия решила повременить с возвращением в Россию и задержалась в Нидерландах аж на полгода. Она сообщила мне об этом в WhatsApp – в ответ на поздравление с юбилеем, не преминув выразить свое восхищение от посещения знаменитого Квартала красных фонарей («Ох, Лилия, сколько же мне еще предстоит открытий!») А сегодня мой любимый клиент продолжает путешествовать по миру, радуя Москву редкими наездами. Так, недавно Лидия прислала мне селфи на фоне статуи Христа-Искупителя в Рио-де-Жанейро. Откуда прилетит следующее фото, остается только гадать! При этом салон в Москве живет так же активно, как и его основательница. Правда, на его открытие я не попала: именно в тот день я вылетела в Осло, где познакомилась с картиной «Танец жизни». Стоит ли говорить о том, что мой взгляд в первую очередь остановился именно на ней – женщине в длинном черном платье? Безумно красивая, мудрая, знающая себе цену, пережившая страшную боль и узнавшая настоящую любовь, а главное, отчаянно влюбленная в жизнь – это была она, Лидия. Лида. Гид говорил, что, по задумке автора, эта фигура олицетворяла старость, дряхлость, изможденность и вообще – конец жизни, но я, слушая это, лишь молча улыбалась. Она не завершала жизнь, а начинала ее заново – уже с высоты прожитых лет. Уже тогда я лучше всех знала: Лидия в своем стремлении жить может показать пример всем молодым, ведь ее история – лучший образец того, что стоит, непременно стоит учиться радоваться жизни здесь и сейчас, и чем раньше это случится, тем больше счастья мы получим. Знала и гордилась тем, что в хеппи-энде этой истории сыграла отнюдь не последнюю роль. С этими мыслями я подмигнула женщине в черном, пообещала рассказать ее историю в книге и полетела в Москву – выполнять обещание.