Вечером я пришел в родительский двор. Подниматься наверх не хотелось. Были бы новости — сообщили бы. Вчера я оставил им номер Тимура и взял обещание (отец промолчал, но мать согласилась), что они позвонят, если что-либо станет известно. Молотов и Фокин пили пиво на лавочке у клумбы в центре двора. — Леха, е-мое! Отпустили! — Как видите. Оба полезли обниматься. От них разило пивом и дешевыми чипсами. — Мусора клюнули? — довольно подмигнул Фокин. Они оба должны были мне денег. Немного, но долг висел. Поэтому именно к ним обратился Тимур за помощью, когда нужно было обстряпать последнее дело и вытащить меня из СИЗО. — Спасибо, что помогли. Серьезно. — Какой базар! Своим пацанам всегда поможем! — Молотов черканул ногтем по горлу. Более практичный Фокин кашлянул: — Так это… мы типа в расчете? — Долга нет, вопрос закрыт. — Ну, ништяк! Пивасик, может? — Погоди, — возбудился Молотов. — Леха, ты ж откинулся, можно было бы и проставиться, а? — Святое дело! — подтвердил Фокин. — Потом. У меня сейчас денег нет. — Фигово, — пригорюнил Молотов. — О, слушай, у нас в сервисе народ нужен. Помощник мастера. Пойдешь? Научат всему. Денег не вагон, но на хавку и пивасик хватит. — Я подумаю. Так ты в сервисе все еще? — А куда я пойду? — удивился Молотов. — Я ж ниче не умею, ёпте! — Да, глупый вопрос был. А ты? — Цех, — подал голос Фокин. — Перетяжка мебели. С пацанами вместе замутили. Малой, Шкет, Гоша Чуркин… Ну, ты понял. С ними. Объявления фигачим в интернет, диваны и кресла перетягиваем в гараже у Шкета. — Бизнесмены. Все серьезно. — Зря прикалываешься, — обиделся Фокин. — Мы там вкалываем как цуцики. — Вижу, — согласился я. На часах было шесть вечера, а в урне около лавочки виднелись горлышки как минимум четырех точно таких же пивных бутылок. — Слушайте, вы про Сергея слышали? — Брательник твой, — нахмурился Молотов. — Да, мне батя что-то говорил. Типа исчез пацан куда-то. Куда он делся, ты не в курсах? Что там вообще? Я пристально посмотрел ему в глаза. — Я у вас спросить хотел. Молотов испугался. — Явара, Лех, ты че. Какого хрена мы бы к Сергею лезли? — Лет пять назад была история. — Кто старое помянет! — торопливо выпалил Фокин. — Леха, тогда непонятка была, разобрались же, все чисто по-пацански. Вопросов нет, правильно? Правильно, я говорю? — я не стал отвечать, и Фокин поддакнул сам себе: — Короче, правильно. Да и вообще, в натуре, мы работаем, детство в жопе не играет, чего мы к пацану лезть будем? Ты нас за кого принимаешь, братан? Я пожал плечами. — То есть, вы отвечаете, что я ничего такого не узнаю? Фокин моргнул, а Молотов снова черканул ногтем по горлу. — Он, типа, твой брат, — буркнул Фокин. — Никто из местных к нему хрен бы полез. Ты сам знаешь. Все в курсах, что отвечать придется. — Ладно. Может, сплетни какие-то слышали? Сергеем тут никто не интересовался? Какие-нибудь рожи новые, не из местных? Оба покачали головами. Я надеялся совсем на другое. Сергей говорил о каких-то неприятностях. Так с какой стороны эти неприятности появились? Домой к Тимуру я вернулся, когда уже стемнело. Он увлеченно строчил что-то на компьютере. — Явара, пять сек. С собой я принес вареники из магазина. Пока Тимур закруглялся с делами, я сварил еды. Вскоре он присоединился ко мне. — Тим, чем сейчас занимаешься? — Эээ… Жрать собираюсь. Я думал, ты для двоих сварил, нет? Погоди, ты только для себя? Вот блин, и че мне жрать? — Расслабь мозг, еще раз тебе говорю, перегреешься, — хмыкнул я. — Чем вообще занимаешься? После того, как наш аукцион прикрыл? Тимур вздохнул. — А, вон ты о чем. Раскрутка групп и пабликов в инете. Набираю ботов и все такое. Несколько групп лично веду, как админ. Все по-старому, короче, только теперь ничего незаконного. — На жизнь хватает? — Штук 20–30 в месяц вроде наскрести получается, — опечалился Тимур. — А ты? Чем заняться планируешь? Я понятия не имел. — Знаю точно только одно. Никакого криминала. Это точно. Я Сергею обещал. Тимур снова вздохнул, почесал затылок и покосился на меня. — Как думаешь, он… ну… типа…? Я покачал головой. — Больше никогда не говори так. Даже в мыслях. Он жив. — Откуда ты… почему ты так думаешь? Захотелось выпить, но нажираться каждый день не входило в мои планы. Одно тянет за собой другое. А раз обещал — значит, обещал. Я закурил, приоткрыв скрипучее кухонное окно. — Потому что, Тимур, много лет назад я внушил ему одну вещь. И он в нее поверил. — Какая вещь? Я вспомнил разговор, состоявшийся с Сергеем когда-то, и ответил: — Пока есть хотя бы один миллионный шанс выкарабкаться, надо карабкаться. А если его нет, карабкаться все равно нужно, — я пожал плечами. — Сергей очень умный пацан. Отличник, парень с красным дипломом и большим будущим. Далеко пойдет, как говорят мои родители, родня и соседи. А я гопник. Но в институте кое-чему не учат. Барахтаться до конца и даже дольше, когда вообще все вокруг против тебя. Все эти годы Сергей смотрел на меня. И он знает, что это работает. С этими мыслями утром я отправился в местное отделение полиции. В нашем околотке меня знали многие. В первую очередь, ППСники и опера. Следователи и дознаватели тоже узнавали в лицо. Я был рад, что с отделом по розыску пропавших сталкиваться не приходилось. Но радость была недолгой. Потому что в кабинете номер 14 на втором этаже ОВД, куда я, постучав, заглянул, я обнаружил знакомую физиономию. Опер по фамилии Дулкин — невысокий, жилистый, с усами и хитрым взглядом — удивленно посмотрел на меня. — Вот те раз. — И вам не хворать. Я отдел по розыску пропавших ищу. Мне сказали… — …И правильно сказали, — осклабился Дулкин. — Меня сюда перевели. Надоело за всякой шпаной вроде тебя, Рогов, бегать. — И вот кстати о Роговых. Мои родители принесли заявление о пропаже. Сергей Владимирович Рогов, 23 года. Пропал. Дулкин нахмурился. — А я смотрю, у стариков рож… лица знакомые. Твои, что ли? — Дулкин задумчиво покрутил усы. — Брат, значит. Такой же бестолковый, как ты? — Нет, он хороший парень. — По чьим понятиям? — По общечеловеческим. Приводов нет, задержаний нет, в обезьяннике ни разу не ночевал. Можете проверить.