– Все дежурные спецагенты веселятся на празднике. Я посчитал! – смеется Дилан. – Я уже несколько месяцев таскаю с собой запасной ключ Марии. И мне впервые выпала возможность им воспользоваться. За разговорами мы подходим к главному залу. – Просто веди себя как ни в чем не бывало, и никто на нас даже внимания не обратит, – советует Дилан и оказывается прав. Взрослым нет дела до двух слоняющихся без дела стажеров. Мы сворачиваем в правую часть «подковы», но, не доходя до Главного сейфа, ныряем в неприметный узкий коридор, который пропустили во время экскурсии. Стены в коридоре отделаны золотым бордюром. Неплохо. – Крыло спецагентов, – поясняет Дилан. – На каждый аванпост приходится всего тридцать агентов. И они берут на себя самые опасные миссии. Я скольжу взглядом по коридору, пока не натыкаюсь на деревянную дверь с затейливой буквой В. Дилан ведет меня прямо к ней. – Отдел оставил кабинет нетронутым из уважения к Марии и твоему брату. Я провожу пальцем по выгравированной букве. Без Дилана я бы в жизни не смогла проникнуть в кабинет Квинтона. Иногда я чувствую себя полной бездарностью в том, что касается расследований. И мне все время кажется, что я подвожу брата. – А кабинет уже обыскивали? – спрашиваю я. – Естественно. Его проверили в первую очередь, – отвечает Дилан. – Давай зайдем внутрь, пока нас никто не заметил. Дилан кивает и вставляет ключ в замочную скважину. Когда он толкает дверь, руки у меня покрываются мурашками. – Иди первая, – говорит Дилан. Я несколько раз глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться. Стоит мне переступить порог, как на потолке сами собой загораются лампы. Вот только… На первый взгляд комната больше напоминает музей, чем рабочий кабинет. Вдоль стен тянутся полки с фотографиями, наградами и медалями. Уверена, Элси бы здесь понравилось. Это же просто мечта всех фанатов ВанКвишей. А в самом центре расположилась огромная фотография, на которой Квинтон с Марией присели рядом с коротышкой-эльфом, у которого из волос торчат темные листья, а кожа цветом напоминает древесную кору. – Это Мерлин, – говорит Дилан, заходя в кабинет вслед за мной. – Он редко кому разрешает себя фотографировать. Я продолжаю изучать полки, и пальцы сами тянутся к золотой Медали славы. По бокам от нее горделиво поблескивают в серебряных рамках почетные грамоты «Агент года». Чуть подальше виднеется пара начищенных фиолетовых небоходов в стеклянном футляре. На боку у них все та же затейливая В. Ниже – табличка с надписью: ДЮБУА ЭЙР ВАНКВИШ Ограниченная серия – У них что, была собственная линейка небоходов? – изумленно ахаю я. Дилан улыбается. – Мне удалось урвать пару, но очередь пришлось отстоять сумасшедшую. Я смеюсь, иду дальше и замечаю на полке несколько журналов с кричащими заголовками: «Граждане года по версии волшебного мира» и «Десять самых влиятельных персон волшебного мира». – Они реально крутые. – Ага, – кивает Дилан. – Поверить не могу, что Мария собиралась от этого отказаться. Дилан пожимает плечами. – У спецагентов тяжелая жизнь. На них лежит огромная ответственность – они защищают весь мир. А уж если на тебя вдобавок обрушивается слава, и старшие агенты начинают возмущаться, что ты получила повышение раньше них… Моей сестре пришлось несладко. – Она поэтому решила перейти в наставники? – По-моему, главная причина в том, что они с Квинтоном поссорились. Я поворачиваюсь к Дилану. – Они не ладили? – Должно быть, что-то случилось. – Дилан качает головой. – Потому что все изменилось буквально за один день. Это очень странно. – Как думаешь, в чем дело? – спрашиваю я. Дилан пожимает плечами. Да уж действительно странно. Я смотрю на гигантский постер видеоигры о приключениях ВанКвишей. – Ты же вроде говорил, что это их рабочий кабинет? – Скажи «вверх», – отвечает Дилан. – Вверх? – неуверенно повторяю я, и лампы под потолком ярко вспыхивают, а ноги сами отрываются от пола, словно невидимый лифт несет меня вверх. Запрокинув голову, я обнаруживаю, что в воздухе над нами плавает офисная мебель. Наконец я останавливаюсь прямо перед парящим столом Квинтона. – Ничего себе, – изумленно выдыхаю я, стараясь не потерять равновесие. – Парящий офис? Дилан подлетает ко мне, он весь прямо-таки светится от радости. – Квинтону нравилось работать в захламленном кабинете. А моя сестра – самая ярая поборница чистоты и порядка на свете. Она пригрозила Квинтону, что вышвырнет лишние вещи в коридор, если он не согласится зачаровать офис так, чтобы здесь стало больше места. – Очень похоже на Квинтона. У него в комнате на стене до сих пор висит похвальная грамота за идеальную посещаемость в третьем классе. Я бросаю взгляд на стол, принадлежавший моему брату. На нем высится стопка папок с пометкой «Совершенно секретно», у подножия которой поблескивает серебристый ноутбук. За всеми этими папками мне едва удается разглядеть две рамки с фотографиями. Одна – из маминого выпускного альбома, сделанная, наверное, вечность назад, и мама всегда жутко смущается, когда она попадается кому-то на глаза. Мы с Квинтоном еще шутили, что для пещерной женщины мама выглядит довольно симпатично. А на другой фотографии я – верхом на ярко-красном велосипеде улыбаюсь во все тридцать два зуба. Едва увидев ее, я зажмуриваюсь, прячу лицо в ладонях и начинаю реветь самым постыдным образом. Словно внутри плотину прорвало. Дилан неуверенно обнимает меня за плечи. Я изо всех сил пытаюсь успокоиться и перестать рыдать, как младенец, но ничего не получается. Когда я наконец прекращаю плакать, Дилан говорит: – Наверное, эта фотография много для тебя значит. Я киваю. – Тогда я в первый раз поняла, что Квинтон всегда будет на моей стороне. Что бы ни случилось. Мама с папой только развелись, и папа несколько месяцев обещал подарить мне на день рождения ярко-красный велосипед, который мы видели в «Уолмарте». Мама предупреждала, чтобы я не питала особых надежд, но я ее не слушала. Я знала, что папочка обязательно купит мне велосипед. Он же обещал! А папы не врут своим маленьким девочкам. Но папа даже не пришел на день рождения. Когда мама позвонила и спросила, где он, они поругались. Должно быть, мама случайно включила громкую связь, потому что я вдруг услышала пьяный папин голос: «Скорее всего, она даже не моя дочь. Вот пусть настоящий отец и покупает ей этот дурацкий велосипед». Мама тут же бросила трубку, повернулась ко мне и сказала: «Милая, он это не всерьез…» – но я уже не слушала. Убежала в комнату и плакала, как не плакала никогда в жизни. Ночью, после того как мама уснула, Квинтон забрал меня к себе. Тогда мы впервые лежали на полу его спальни и разговаривали обо всем на свете. И он сказал, что всегда будет на моей стороне. А потом наступило Рождество, и мой брат остался без подарков. А я получила новый красный велосипед. – Мы обязательно их найдем, слышишь? – говорит Дилан. – Нужно просто не отчаиваться и верить. Я киваю и пытаюсь улыбнуться. – Я верю. Сев за стол Квинтона, Дилан включает компьютер. Я устраиваюсь рядом. – Держи кулачки, чтобы у нас получилось, – бормочет Дилан. И я держу, но на экране появляется только мигающая надпись: «Пожалуйста, введите пароль». – Может, воспользуешься техномагией? – предлагаю я Дилану. – На таком навороченном компьютере? – Он качает головой. – Я потрачу на взлом минимум час. У нас нет столько времени. Я прикусываю губу. Интересно, какова вероятность, что Квинтон использует свой пароль для электронной почты не только для электронной почты? – Подвинься, я хочу кое-что попробовать. Дилан послушно уступает мне место, но, прежде чем я успеваю что-нибудь напечатать, предостерегает: – Просто чтобы ты знала: это ужасно секретный компьютер. И если ты хоть раз ошибешься с паролем, поднимется тревога. Но ты не волнуйся.