Афолаби махнул рукой. – Без переводчика трудно правильно понять разговор на чужом языке. Но ее фамилия действительно упоминалась. А пока пойдем ко мне в кабинет, посмотрим трофеи… – Пойдем, – покладисто согласился шейх, выпустив очередное облако дыма. Афолаби показалось, что от въедливого аромата у него кружится голова. А может и не показалось – дым пенджабских трав пропитывает тело, мозг и проникает прямо в душу… Двустворчатая дверь, оборудованная невидимыми сканерами, автоматически распахнулась. Стены кабинета, покрытые панелями из дорогой древесины, были сплошь увешаны охотничьими трофеями и фотографиями сцен охоты. – О, какая симпатичная канна! – воскликнул Ахмед бин Касим, показывая пальцем. Афолаби вслед за ним посмотрел на висевшую над столом желтовато-песчаную голову самой крупной африканской антилопы, с витыми у основания рогами. – Добыл в прошлом году, – он то ли отсалютовал великолепному экземпляру почти пустым стаканом, то ли изобразил желание с ним чокнуться. – С одного выстрела, прямо в глаз! Допив водку, Афолаби повернулся к шейху. – Я не выставляю здесь трофеи, на которые ушло больше одной пули. Ахмед понимающе кивнул. Его губы скривились в саркастической улыбке. – Экономия! Это правильно. Хорошие патроны дорого стоят. То-то смотрю – ты все богатеешь и богатеешь! Афолаби пропустил шутку пенджабских трав мимо ушей. Вымуштрованный слуга занес в кабинет кальян и водку, вновь наполнил шот наполовину и так же бесшумно исчез. – Здесь, разумеется, не все… Слоны, бегемоты и носороги слишком загромождают пространство. Их чучела у меня в специальной комнате. В основном, я выставляю головы со следом королевского выстрела… И это не подделка. – Не сомневаюсь… – Хотя некоторые стреляют в упор в лоб уже убитого зверя… – У каждого человека есть своя репутация, и подделать ее невозможно, как невозможно подделать королевский выстрел, – философски произнес шейх. – Если его знают, как труса, никто не поверит, что он рисковал своей жизнью… – Это точно. Тем более что среди охотников быстро распространяется информация: кто, когда и как добыл крупный трофей… – У тебя, похоже, только местные животные? Афолаби кивнул. – В основном, здесь борсханская живность, но вот этого гну, например… если придерживаться формальностей, я взял уже на территории Анголы. Пришлось основательно погоняться. Только ты никому не рассказывай. Ахмед рассмеялся. – По-моему, если бы ты даже перестрелял все население ангольской приграничной деревни, то не особенно бы это скрывал. А может, понаделал бы из жителей чучел и выставил в своем хранилище. – Ну, это ты уж слишком. Хотя… Впрочем, лучше посмотри снимки, там есть дичь, которую я, по разным причинам, не привез… Шейх подошел к дальней стене и стал рассматривать висевшие на ней фотографии. Афолаби с убитым гризли, с ягуаром, верхом на белом медведе, со львом, на палубе китобойного судна на фоне поднимаемого краном из воды кита… – О! А это что? За письменным столом были собраны в отдельную группу портреты молодой белой женщины. Без броского макияжа, пойманная в объектив на улице или пляже, или в роскошном вечернем платье с бриллиантовым колье и в короне, она смотрелась одинаково эффектно. Посередине этой выставки, красовался ростовой живописный портрет в натуральную величину – полупрозрачное платье свободного кроя, открытые плечи. Журналы с ее фотографиями на обложках были сложены на углу стола и рассыпаны по дивану. – Русская красотка, которая научила тебя пить водку! Это тоже трофей? – во взгляде Ахмеда бин Касима читалось откровенное удивление. – Нет, конечно. Она не может быть трофеем… Шейх удивился еще больше. – Разве?! Что всё это значит? Неужели ты влюбился? В обычных обстоятельствах сдержанный шейх никогда бы не задал этого вопроса. А сдержанный Афолаби не стал бы на него отвечать. Но пережитый стресс, размягченный водкой и пенджабскими травами, поднял бронированные заслонки, наглухо закрывающие души этих людей. Афолаби подошел к портрету, постоял несколько секунд, глядя в красивое, несколько задумчивое лицо, поднял стакан на уровень глаз, повторяя жест, только что адресованный убитой им красавице-антилопе, постоял, будто произнося про себя какой-то цветистый тост, залпом выпил. – Не знаю. Но эта женщина – лучшая, которую я встречал. Он вздохнул, – шейх ни разу до этого не слышал, чтобы алмазный король вздыхал, – и опустил пустой стакан на край стола. Ахмед прижал руки к груди в жесте безмерного удивления. – Она, безусловно, прекрасна и, я уверен, достойна твоего внимания, но… Сотни красивейших женщин со всего мира прошли через твою постель, – шейх осекся, встретившись взглядом с Афолаби. – У нее другая душа, другое сердце и другие мозги, – второй, а может, первый, человек в Борсхане помолчал и добавил решительно. – Я бы мог жениться на ней! – Вот даже как? Но я так и не понял – кто она? Помню, что дочь геолога, открывшего алмазную «трубку», которую потом потеряли. А она сама чем занимается? – Можно сказать – ничем… До недавнего времени – рядовой бухгалтер в какой-то дыре. Но это не важно. – Вот как? Но в наших кругах не принято жениться на простушках! – Большинство следует правилам, а меньшинство их создает… Видимо, такой ответ задел арабского шейха. – Тогда в чем проблема? – спросил он с едва уловимым вызовом. – Женись! Афолаби, казалось, не расслышал новой нотки. – Нет проблемы. Хотя она вроде бы замужем. – Почему «вроде бы»? – Потому что DRM подставила ей своего парня, который изображает мужа. Полагаю, это будет длиться лишь до тех пор, пока мы не разделим месторождение между Францией и Борсханой. – И что, этот парень из разведки – действительно непреодолимое препятствие? Афолаби пожал плечами. – Повторяю – нет никаких препятствий! Шейх сел на диван и вновь взялся за кальян: раздул угольки, затянулся, взял один из журналов, рассматривая роковую русскую красавицу. – А раз нет препятствий, давай заключим пари! Женишься на ней, скажем, до конца года – ты победил. Не получится – победил я! Он посмотрел с дружеской насмешкой и, развалившись, раскинул руки по спинке дивана. – Даже можем ограничиться европейским браком, чтобы облегчить условия и избежать официальных процедур. Но чтобы всем было очевидно, что это твоя женщина. Чтобы она жила с тобой, ездила по миру, сопровождала на приемах и банкетах… Сложно было определить, какие эмоции одолевают Афолаби. Он молча сел в кресло перед шейхом и так же молча посмотрел ему прямо в глаза. Как бегущему в атаку носорогу. – Конечно, ты можешь ее купить, – продолжал Ахмед бин Касим. – У нас достаточно денег. Но мы введем в спор обязательное условие – чтобы ты не покупал ее. И еще одно условие… Шейх азартно покачал пальцем перед лицом. – Чтобы ты не нанимал убийц для ее мужа, а добивался ее в честном соперничестве, как мужчина. Что скажешь? Повисла пауза. Ахмед бин Касим и Афолаби пристально смотрели друг на друга, словно два игрока в покер, соревнующиеся в выдержке и самообладании. – Что ставишь на кон? – голос Афолаби прозвучал холодно и отрывисто. – Что хочешь! Выбирай самое дорогое из того, чем я обладаю! Арабского скакуна, охотничьего сокола, пистолет шейха Мансура… Губы Афолаби скривились в презрительной улыбке. – Это мелко. Я ставлю свой дирижабль «Алмазы Африки». Чем отвечаешь? Он нетерпеливо постучал пальцем по столу. Внимательно всмотревшись в лицо приятеля, Ахмед бин Касим понял, что отговориться – скинуть карты – теперь не получится. Шутка зашла слишком далеко, дело приняло принципиальный оборот. И отступить – значит потерять лицо! – Ну, если мое предложение действительно тебя развлечет… Моя яхта «Ориент» – достойный ответ? Афолаби коротко кивнул. Крепкое рукопожатие стало подтверждением заключенного пари. – А сейчас пойдем обедать, – Афолаби встал. – Думаю, мои люди заканчивают сервировать стол. Они вышли из кабинета и направились в сторону обеденного зала. И хотя они по-прежнему дружески разговаривали, между ними возникло взаимно ощущаемое напряжение.