Чарли и Робин очень странно посмотрели на Элину. – Сражаться при помощи волшебных сладостей с кем-то типа Вивьен Алдрич, но при этом опасаться господина Шноттера! Он ведь просто немного чудаковатый, – усмехнувшись, сказала Элина. – Ну, я пошла. Наслаждайтесь уборкой! Она принялась протирать мебель в гостиной и обратила внимание на то, что пыли практически не было. Вообще-то кругом царила чистота. Прервавшись, Элина украдкой взглянула на сидевшего в кресле господина Шноттера. Он явно всё это придумал, чтобы скрыть, как на самом деле любит их и с радостью им помогает. Он посмотрел на неё поверх газеты: – Что такое? Элина хитро улыбнулась: – Ничего! Взяв ведро, она перешла в следующую комнату. Слева находился большой стеллаж с книгами, кроме него тут стояли ещё письменный стол и комод. На комоде она увидела множество фотографий, и ей стало любопытно. Отставив в сторону ведро, она взяла одну в рамке, стоявшую в центре. Большинство снимков были чёрно-белыми и, по-видимому, очень старыми – в точности как этот. На нём были запечатлены двое – девушка с длинными светлыми волосами и юноша с тёмными кудрями. Оба улыбались один другого радостнее. Не удивительно! Девушка подняла руку с кольцом. У неё на груди Элина заметила ещё одно украшение – брошь. Она была круглой, с восьмиконечной звездой и камушками между зубцами. В середине виднелась украшенная завитушками буква Х. Брошь напомнила Элине броши-конфетки, которые они искали, чтобы найти дорогу к магистрам, – в ней заключалось что-то особенное. – Что ты тут делаешь? – внезапно в дверях появился господин Шноттер. Элина, вздрогнув от испуга, выронила фотографию. На полу лежал ковёр, но стекло в рамке всё-таки разбилось. Элина тут же опустилась на колени, хотя ничего уже было не исправить. Она подняла виноватый взгляд на господина Шноттера. – Простите! Я куплю новую рамку! – С поломанной в руках, она поднялась на ноги. Ей было ужасно неловко, но господин Шноттер, похоже, не сердился. – Стекло бьётся на счастье, – сказал он. – На счастье? А разве не наоборот? – Так всегда говорила она, – объяснил господин Шноттер, показав на девушку с сияющей улыбкой. – Она постоянно что-нибудь роняла, – усмехнувшись, он взял у Элины фотографию. – Её имя Маргарет, но все всегда звали её просто Мэгги. Я очень любил её. Люблю и сейчас. – Это… это ваша жена? – осторожно спросила Элина. Господин Шноттер кивнул: – Она давно умерла. – Простите, – сказала Элина. У неё перехватило горло. – Ничего страшного. Она была жизнерадостным человеком. Чем-то похожей на тебя, Элина. Вечно в поисках приключений и настоящих друзей. – Она очень красивая, – тихо заметила Элина. – И выглядит такой счастливой. – Да, в тот день мы были очень счастливы, – сказал господин Шноттер, и при воспоминании о прошлом лицо его приняло выражение, которое Элина не могла истолковать. Больше, чем скорбь утраты, чуть ли не… раскаяние? – Она постоянно смешила меня. Мэгги была помешана на всяких историях и хотела побывать во всех уголках мира, связанных с мифами и легендами. Поэтому она так любила «Горькую сладость». Там я и сделал ей предложение. Элина с сочувствием наблюдала за господином Шноттером. Никогда прежде он так не раскрывался перед ней, и она была благодарна ему за доверие. – Она тоже владела магией? Лицо господина Шноттера внезапно превратилось в каменную маску. – Сейчас вам лучше уйти. – Он вернул сломанную рамку на место. – В выходные я отведу вас к одному старому знакомому, который может помочь Робину с его поном. В субботу. В девять утра. Не опаздывайте. Элина совершенно смешалась: – Но… Он строго взглянул на неё: – Пожалуйста. Я хотел бы сейчас остаться один. Неужели она сказала что-то не то? Нерешительно остановившись в дверном проёме, Элина ещё раз оглянулась. Господин Шноттер не сводил глаз с других фотографий, словно погрузился в воспоминания о Маргарет. Девочка почувствовала угрызения совести. Наверное, не стоило задавать так много вопросов… Найдя Чарли и Робина, она сообщила им, что на сегодня уборки достаточно. Не удивившись тому, что господин Шноттер вдруг передумал, эти двое просто порадовались освобождению. И всё же Элина вышла из дома странно подавленной. Похоже, во времена, когда господин Шноттер был сладкомагом, случалось не только хорошее… Глава 5 – На сегодня всё, девочки! – Тренер госпожа Хаберман дала свисток к окончанию игры и подозвала команду к себе. Расслабив руку с клюшкой, Элина сделала глубокий вдох. Сегодняшняя тренировка была очень напряжённой, и она совсем запыхалась. Убрав со лба несколько выбившихся прядей, она быстро встала рядом с капитаном команды Лаурой. – Вы показали сегодня прекрасную форму! Хорошего вам вечера! Элина собралась последовать за остальными в раздевалку, но госпожа Хаберман перехватила её: – Элина, задержись ненадолго! Девочка неуверенно остановилась: – Да? – В последнее время ты стала играть намного лучше, и я хотела бы на следующем мачте поставить тебя нападающей, – сказала госпожа Хаберман. Элину накрыло волной счастья: – Вы серьёзно? – Да, эта позиция как раз для тебя. Элина энергично закивала: – Спасибо! Это просто… Спасибо! Попрощавшись с госпожой Хаберман, она понеслась в раздевалку. Остальные девчонки из команды, конечно же, хотели знать, что случилось, и Элина всё им рассказала. Все за неё порадовались, и она очень гордилась собой. Вылетев через несколько минут из спортзала, она помчалась напротив, во двор школы, потому что договорилась с Чарли погулять сегодня по городу. Чарли, как они и условились, ждала на скамейке, сосредоточенно рисуя что-то в блокноте. Рядом, читая книгу, сидел Робин. Она ещё не добежала до друзей, а слова уже полились из неё бурлящим потоком. – Люди! Послушайте! Никогда не догадаетесь, что случилось! Чарли и Робин одновременно подняли на неё глаза. – В следующем матче я – нападающая! Чарли вскочила со скамейки: – Элина! С ума сойти! Как здорово! Робин закрыл книгу: – Это хорошо? Чарли шлёпнула его по руке: – Ты, что ли, с Луны свалился? Да, это хорошо! Это значит, что Элина будет играть на переднем крае и получит шанс забивать голы. – О! – воскликнул Робин. – Тогда… э-э-э… поздравляю! Элина широко улыбнулась: – Спасибо! А что ты там читаешь? Робин покраснел до ушей: