– Может, это и есть решение? – «М забыла время. Мы сможем найти его только вместе», – напомнила Чарли слова из записки. Трое друзей встали перед часами с кукушкой, сделанными традиционно в виде домика из тёмного дерева. Элина обратила внимание на множество милых деталей – роспись словно нанесена сахарной глазурью, а круглый, изящной работы маятник – почти как филигранное украшение. – Тут буквы, – сказала Элина. Слева над циферблатом располагалась большая буква «Г», а справа от неё – большая «С». – Как на гербе магистров! – Они означают горький и сладкий таланты, – догадался Робин. – Смотрите-ка! – вырвалось у Чарли. Она ткнула пальцем в нижнюю часть аппарильо, где на часах была цифра «шесть». Там виднелась миниатюрная версия восьмиконечной звезды хранителей. Слева от неё можно было различить листок и снежинку, а справа – солнце и цветок. Совсем как символы времён года… – Раз эти часы стоят, нужно, наверное, выставить на них правильное время? – предположила Чарли. – Ну, по первой строчке записки. «М забыла время». – Вряд ли всё так просто, – пробормотала Элина. – Давайте попробуем, – предложил Робин и, посмотрев в интернете, как завести часы с кукушкой, стал крутить стрелки. Как Элина и ожидала, ничего не изменилось. – Значит, имеется в виду какое-то конкретное время, – сказала Чарли. – «Мы найдём его только вместе», – пробормотал Робин. – Может, это означает, что мы должны сообща выставить время? Покрутим вместе? – Это магический аппарильо, и, наобум поворачивая стрелки, мы ничего не добьёмся, – возразила Элина. – Это было бы слишком просто. Символы ведь могут что-то значить? – Хм, – хмыкнул Робин. – Буквы Г и С означают таланты, которые зависят от того, в какое время года ты родился. Но как это может пригодиться? – Жена господина Шноттера была не сладкомагом, а хранителем, – сказала Чарли. – Если лишь вместе они могли найти правильное время, то мы могли бы расположить стрелки так, чтобы одна указывала на звезду, а другая на правильное время года… Может, это и запустит механизм. – К сожалению, господин Шноттер никогда не говорил, какой у него талант, – грустно заметила Элина. – Зима и осень отвечают за горький талант, а весна и лето – за сладкий. Давайте просто проверим все четыре варианта! – предложил Робин, приступив к делу. Но и после того, как он перепробовал все комбинации, ничего не изменилось. – Вот зараза! – разочарованно воскликнул он. – Должен быть ещё какой-то вариант, – задумчиво сказала Чарли. – Мы сможем найти его только вместе, – повторила Элина. – Вы понимаете, что мы вообще-то в точности как господин Шноттер и Мэгги? – Что, старые муж с женой? – съехидничал Робин. – Нет, всё понятно. Вы обе – хранительницы… как Мэгги, а я – сладкомаг. Элина улыбнулась тому, что Робин назвал их хранительницами, а не бесталанными. – Тогда кое-что было иначе, – пробормотала она. – Было не два отдельных мира, а один, в котором хранители жили вместе со сладкомагами и где все символы имели одинаковое значение. Четыре времени года для всех сладкомагов, а звезда – для всех хранителей. – Звучит прекрасно, – сказала Чарли. – Но, чтобы всё это связать, стрелок не хватит. Шагнув к часам, Элина сначала обследовала одну стрелку. Прошло какое-то время, пока пальцы нащупали едва уловимую неровность и ей удалось сдвинуть верхнюю пластинку – теперь стрелка разошлась на две тонкие. – Стрелки! – поразился Робин. – Они друг над другом. Лёгким движением Элина разделила и две других – теперь вместе с секундной их было ровно пять, столько же, сколько и символов. Элина продвинула первую стрелку, пока та не поравнялась со снежинкой под цифрой восемь. За ней последовала вторая стрелка – на цифру семь, где находился листок. Третья оказалась на цифре шесть со звездой. Четвёртая остановилась на пятёрке и солнце. А место последней было у четвёрки и цветка. Наконец Элина с сильно бьющимся сердцем отошла назад. И тут тишину разорвало тиканье. Глава 31 Механизм внутри часов с кукушкой пробудился к жизни. Элина слышала, как внутри застучали шестерёнки. Циферблат выдвинулся вперёд, открывая свёрнутую в узкий рулон бумагу. Элина бережно вынула её. – Утраченный рецепт, – еле слышно выдохнула она. Это мгновение казалось нереальным. Элина хоть и надеялась, что их предположения верны, но видеть вот так перед собой рецепт – это совсем другое. Настоящей радости от победы она не испытывала. Каждый раз, когда находилась очередная брошь-конфета, ей хотелось ликовать, потому что тем самым они шаг за шагом приближались к решению задачи. Но сейчас они держали в руках то, что могло изменить всё к худшему. Госпожа Боне ясно дала понять, что случилось бы, одержи Союз Иных победу в Великой Распре – Элина до сих пор содрогалась от ужаса при мысли о мрачном мире, в котором жадные до власти Иные подчиняют себе бесталанных и используют магию в корыстных целях, как им заблагорассудится. Элина тут же ощутила на себе большую ответственность. Они должны защитить эти страницы! Так же, как это делал господин Шноттер. – Мы их нашли, – благоговейно прошептал Робин. – Как думаете, стоит прочитать, что там написано? – так же шёпотом спросила Чарли. Несколько секунд все молчали. Элина тяжело вздохнула: – Да, думаю, нужно взглянуть. От нас и так слишком многое скрывали. К тому же, когда мы отдадим рецепт, вряд ли нам расскажут, что такого важного тут написано. Кроме того, Элину одолевало любопытство. Что содержится в овеянном легендами рецепте мадам Пико? Каково действие у этой сладости? Она развязала ленточку, которой были перевязаны страницы, и вместе с Чарли бережно расправила листы. Тонким и угловатым почерком было выведено: ГОРЯЧИЙ ШОКОЛАД «СМЕРТОНОСНАЯ КРАЖА ТАЛАНТА» От одного названия у Элины перехватило дыхание. – Кража таланта?! – ужаснулся Робин. – Это невозможно! – Мадам Пико разработала рецепт сладости, с помощью которой можно украсть чей-то талант? – не поверила Чарли. – Смертоносный рецепт? – Нет! – вскричал Робин. – Мадам Пико никогда бы такого не сделала! Она была доброй! С помощью своей магии она хотела помогать людям, а не… Он внезапно замолчал, и Элина была рада этому. Ведь и её собственное воображение вовсю рисовало жуткие картины того, как родоначальница сладкомагов, на чьих правилах строилась вся магическая система, на самом деле оказывается особой жестокой и беспощадной. Но в конце концов она рассудила иначе. – Это не может быть рецептом мадам Пико, – решила Элина. – Она сделала так много хорошего, и этому есть множество доказательств. Её саму и легенду о ней любит весь Белони! Мортимер сказал, что рецепт пропал из хроник Пико, но это не означает, что его создала сама мадам Пико. Это мог сделать и кто-то из её семьи. – Элина, разве ты не понимаешь? – возмутился Робин. – Для нас, сладкомагов, семейство Пико непогрешимо! От него берёт начало вся наша магия… А это значит, что во всех нас есть не только хорошее, но и что-то ужасное! – Робин, – осторожно сказала Чарли, – успокойся. Подойдя вплотную к Робину, Элина заглянула ему в глаза. – Во всех рассказах о приключениях великих героев всегда ясно говорится одно: в каждом из нас есть и хорошее и плохое. И всё зависит от того, какой путь ты выберешь. Ты не встал на сторону Вивьен и Мортимера, хотя он предлагал тебе это, – он угрожал, мучая тебя, но ты всё-таки не струсил. Ты вместе с нами искал эти страницы и даже наплевал на предостережение госпожи Боне не использовать магию. Я не знаю более отважного сладкомага, чем ты, Робин. Он едва заметно улыбнулся, и Элина продолжила: