– Не понимаю, почему не дошло ваше срочное сообщение на съедобной бумаге? – покачала головой госпожа Цукерхут. – И вообще! Как вы могли уйти с посторонними?! Вдруг Элину пронзила догадка. – В этой суматохе я совсем забыла написать на съедобной бумаге ваше полное имя! Только «Госпоже Цукерхут»! Пожалуйста, простите меня! – Мы не хотели, чтобы вы так волновались, – сказал Робин. – И Царелл мы уже знали, – прибавила Чарли. – Не стоило нам приводить вас на аллею, – решительно заявил господин Цукерхут. – Мы пошли на риск и вовлекли вас в такую ужасную ситуацию. Это большая ошибка. – Ладно, может, мы поступили и глупо, – твёрдо сказала Элина, – но мы нашли и спасли господина Шноттера! Разве это не главное? – И выяснили правду! – вырвалось у Робина. – О Мортимере и Вивьен! – И о возвращении Союза Иных, – прибавила Чарли. – Правда опасна, дети, – заметила госпожа Цукерхут. – Нет, – возразила Элина, – опасны тайны. Ей не хотелось спорить с мамой Робина, но она больше не могла выносить секреты и обманы. От них ещё больше неприятностей! Если бы взрослые не скрывали так много, они бы не попали в эту ситуацию. – Что же это за мир, в котором у сладкомагов одни тайны? Возможно, магия не всегда использовалась во благо, но добрый ты или злой, это зависит не от того, какой у тебя талант, а от того, что ты за человек. Разве не так? – пришла на выручку Элине Чарли. Мама Робина, опустившись на один из двух диванов, спрятала лицо в ладони, словно вот-вот расплачется. Присев рядом, её муж положил руку ей на спину. Элина, придвинувшись поближе к Чарли, сжала её ладонь. Робин, всё это время, как тигр, мрачно метавшийся по комнате, теперь тоже сел. – Люди на площади Шоколадной помадки называли меня хранительницей, – осторожно сказала Элина. – Это из-за жезла с сахарными жемчужинами? На нём такая же звезда, которую я уже видела в форме броши. Подняв глаза, госпожа Цукерхут, казалось, на секунду задумалась. – До Великой Распри бесталанных очень уважали и ценили, потому что они были частью магического мира. Друзья и члены семей волшебников, они знали тайну магии и хранили её, – объяснила она. – Поэтому у них была возможность служить хранителями сладкомагов. Хранители способствовали тому, что мир магии и обычный мир продолжали существовать в гармонии. – С тех времён в разных городах сохранились деревья желаний, потому что хранители всегда ухаживали за ними, – прибавил господин Цукерхут. – Они доносили до сладкомагов и магистров людские просьбы и желания. Но после Великой Распри, как вы наверняка знаете от господина Шноттера, магический мир изменился и установились новые правила. Вскоре после этого хранителей не стало, и гармония между двумя мирами нарушилась. – Восьмёрка всегда обладала у магистров особой символикой, – продолжила свой рассказ госпожа Цукерхут. – Как знак бесконечности, вечного круговорота магии. В консилиуме, например, восемь магистров. Восьмиконечная звезда, как на твоём жезле, была объявлена гербом хранителей сладкомагов. – А жезл Элины – это один из видов их оружия? – спросила Чарли. – Нет, это не оружие, а флукс, – поправила её госпожа Цукерхут. – Flux de magie – поток магии. Для хранителей флукс как пон для сладкомагов, особая форма магии, которую они использовали для защиты других. Потому что ещё до Великой Распри некоторые считали, что соблюдать договор Пико необязательно. Рождённые с талантом обладают определённым ресурсом магической силы, но история знает много случаев, когда сладкомаги превышали эти ресурсы. И добром это никогда не кончалось. Господин Цукерхут откашлялся: – Аппарильо работают на сладостях, как на батарейках, и поэтому их ресурс магии тоже ограничен. – Тогда, в сражении с Вивьен, вы говорили о сладостях Иных… – вспомнила Элина. – Они более мощные, чем сладости магистров? – Не совсем так, – сказал господин Цукерхут. – Как вам известно, действие магических сладостей должно быть недолгим. Но сладости Иных работают по-другому. Как и чары маскировки Вивьен, это более стойкая магия. Она даёт больше власти, чем предусматривает договор Пико. Элина задумчиво посмотрела на родителей Робина. Как давно они догадались, что Вивьен использует более сильную магию, чем положено? Может, они давно знали о её связи с Союзом Иных? Их разговор прервала вошедшая в комнату госпожа Боне. – Я подумала, вам хотелось бы узнать, что господину Шноттеру ничего не угрожает, – сказала она. Элине показалось, что магистр выглядит очень уставшей. – Он пребывает в магическом сне, который нам пока не удалось прервать, но всё же состояние у него стабильное. – Значит, вы сможете ему помочь? – спросила Элина. – Сможем, – ответила госпожа Боне. – Но нужно время. Его заколдовали сильнодействующей сладостью, и нужен столь же сильнодействующий антидот. Господин Шноттер пока останется в музее. – Это… хорошие новости, – с облегчением в голосе сказала госпожа Цукерхут. – Что ж, – строго отозвалась госпожа Боне, – на этом хорошие новости заканчиваются. В комнате повисла тишина. Все с напряжением смотрели на магистра. Сцепив руки в замок, она на секунду задумалась, чтобы упорядочить мысли, а потом сказала: – Ваша семья постоянно нарушает правила, и это не облегчает нам жизнь. После событий в Белони консилиум проявил к вам снисхождение, потому что вы внесли большой вклад в сохранение тайны сладкомагии. Элина понимала, что за этими словами последует НО. – И всё же вы снова пренебрегли договором Пико, – продолжила госпожа Боне. – Сняли чары забвения, привели бесталанных на Аллею горькой сладости, и ещё не ясно, как вы связаны с нападением… – она запнулась, словно ей было очень неприятно произносить это название, – с нападением Иных. Консилиум будет совещаться, как поступить в этой нестандартной ситуации. Чарли шепнула Элине: – И как мы только смеем помогать?! Элина кивнула. Судя по тому, что сказала госпожа Боне, их помощь сладкомагам не имела никакого значения… Мама Робина встала: – Что это значит, госпожа Боне? Магистр и госпожа Цукерхут провели короткую дуэль взглядами. И хотя госпожа Боне была несколько моложе госпожи Цукерхут, она победила. – Вас здесь не задержат, если вы об этом, – отозвалась госпожа Боне. – Тем не менее я бы просила вас пока не пользоваться магией, поскольку опасаюсь, что этим вы навлечёте на всех большую беду. – Не пользоваться магией?! – ошарашенно спросил господин Цукерхут. – Это не угроза, – пояснила госпожа Боне, – а добрый совет. Ведите себя тихо, не давайте консилиуму повода для того, чтобы… – А что с Вивьен? И с Мортимером? С оружием в «Империи изобретателей»? – вырвалось у Чарли. – Вы же не можете вот так просто отослать нас обратно в Белони! – Чарли захлопнула рот ладонью, словно её потрясла собственная бурная реакция. Но в голове у Элины вертелись те же вопросы. – Мы же не всё делали неправильно, – глядя на госпожу Боне, сказала она. Вздохнув, магистр закрыла дверь. Приблизившись к небольшой компании, она долго разглядывала Чарли, Робина и Элину. – Нет, не всё, – сказала она. – И ваше счастье, что вас видели на аллее некоторые сладкомаги и консилиум не может просто стереть вас из их памяти. Уже пошли слухи о возвращении хранителей, и, если начистоту… немного надежды нам всем не помешает. Пусть это не все хотят признавать, но события последних дней ясно показали: мир магии снова в опасности. – Союз Иных вернулся, – сказала Элина. – И у него много последователей. Если верить Вивьен и Мортимеру, они уже давно среди сладкомагов. Госпожа Боне, они хотят во что бы то ни стало получить страницы из хроники Пико! – Знаю, Элина, – серьёзно ответила магистр. – Союз Иных не просто гоняется за страницами из хроники. Это лишь средство для достижения цели. Если бы Великая Распря закончилась по-другому, нас бы ждали мрачные времена. Угроза бы нависла над всеми, кто не обладает полноценным магическим талантом. Но на этот раз мы предупреждены и не допустим, чтобы Иные совершили новое нападение. У Элины по коже побежали мурашки. Она не хотела жить в мире, в котором все, кто ей дорог, оказался бы в опасности. Но госпожа Боне говорила так уверенно, что девочка немного успокоилась. Магистры позаботятся и о сладкомагах, и о бесталанных. Всё будет хорошо. На несколько секунд в комнате повисла гнетущая тишина. – Стажёр проводит вас всех к транзитным путям. Там вы и дети покинете Музей конфетных искусств. Если позволите, ещё один совет: первое время не уезжайте никуда из Белони. Пока консилиум не примет решение, кое-кто может это неверно истолковать. – Понятно, – лаконично ответил господин Цукерхут. Открыв дверь, госпожа Боне подала кому-то знак войти. Это оказался юноша в чёрной униформе с серебряной прострочкой. Он выглядел необычайно взволнованным и, входя в комнату, чуть не запутался в собственных ногах. – Вы меня звали, госпожа магистр? – Стажёр Беннинг, позаботьтесь, чтобы Цукерхуты, а также эти две девочки добрались до транзитных путей, – сказала госпожа Боне. – Им нужно в Белони. – Она вновь повернулась к ним: – Скоро увидимся. Хорошо это или плохо, Элина так и не поняла. Наконец госпожа Боне их оставила. Элина смотрела ей вслед, и ей очень хотелось спросить про чемодан Артура и жезл с сахарными жемчужинами, которые конфисковали магистры. Очевидно, в ближайшее время им не видать ни того ни другого. Хорошо ещё, что их с Чарли не лишили воспоминаний. – Пожалуйста, следуйте за мной, – сказал Беннинг. Родители Робина вышли первыми, Чарли, Робин и Элина – следом за ними. В прошлый раз госпожа Ильморе вела их так быстро, что не дала ничего рассмотреть, но у стажёра, похоже, и в мыслях не было что-то от них скрывать, и Элина пользовалась любой возможностью, чтобы заглянуть в открытые двери. Одна комнатка была заполнена ингредиентами, в другом кабинете за партами сидело несколько человек, а дальше находился зал, где на стеллажах вдоль стен стройными рядами стремились ввысь тысячи книг. Латунная табличка на двери гласила «Легендарный зал знаний». Не о нём ли говорил Робин, когда они ели в кафе мороженое? Вряд ли они когда-нибудь попадут в него. Элина подтолкнула Робина, и когда он проследил за её взглядом, его губы сложились в букву О. Они прошли по широкому коридору с многочисленными картинами и мраморными полом к изогнутой лестнице, ведущей вниз, и оказались в саду с множеством дорожек. Каждая из них была выложена переливавшимися, словно хрусталь, плитками. – Где это мы? – удивилась Элина. – Это Сад транзитных путей, – ответил стажёр Беннинг. – Здесь пролегают связующие тропы, по которым с помощью сахарных мелков можно легко и быстро перенестись в любую точку мира. – Он обратился к родителям Робина: – Воспользуйтесь, пожалуйста, третьей слева. Не беспокойтесь, это очень просто. Просто идите по дорожке, словно гуляете, и мгновенно окажетесь в Белони.