Вот что я подумал в ту минуту: хорошо, что у Саньки есть такой брат, как я. Он всегда рядом и знает, как успокоить сестру… Да! Пока мы не повзрослели, то всегда шли по жизни вместе, плечом к плечу. Считай, рука в руке. Один – за двух, и два – за одного! Эх, славное время детства и отрочества! Первым делом я сбросил с плеч рюкзак и устроил его на земле так, чтобы можно было к нему привалиться. Потом опустился на колени и погладил сестренку сначала по голове, а потом по спине. Так всегда делала наша мама, когда маленькая Санька спала на животе и у нее начинались кошмары. Мне в детстве кошмары не снились. Дома это объясняли тем, что я первым выбрался из маминого живота, когда родился, а Санька – за мной следом, но чего-то слегка замешкалась и стала задыхаться, и ей пришлось помочь… В общем, обошлось, но кое-какие последствия остались – всякие страхи внезапные. И мне говорили наши Павлины: «Ты – старший брат. Ты должен заботиться о сестре, защищать ее, никогда не ссориться с ней, а если она заупрямится в чем-то, не будет уступать и покажется тебе плохой, то должен терпеть уже потому, что ты мужчина». Да мы и не ссорились никогда! Чего нам ссориться, если мы – Одно-И-То-Же! Найдите, как говорится, два отличия, да о них и говорить-то не принято, ха-ха! Ну, и третье отличие – ее оранжевые локоны оттенка мякоти манго… Санька перестала вздрагивать. Душераздирающие рыдания стихли… Уже лучше! Тогда я приподнял ее за плечи, перевернул и привалил к рюкзаку. У нее ко лбу смешно приклеились травинки. Я заботливо и аккуратно смахнул их пальцами. Сестренка крупно хлюпнула носом и стала глядеть в небо. Я устроился рядом. И вот что сказал… только сначала сам помолчал немного: – Сань, ну ты сама прикинь: на самом же деле все норм… и классно! Ну да, страшно было… Но ведь мы сами хотели приключений! Вот они на наши головы! И какие! Расскажешь, так не поверит никто. Мы с тобой, считай это… оказались в прикольном месте в отпадное время… Мы теперь самого деду Геру удивить можем – и он пойдет тихо курить в сторонку… Мы ж думали, что он прикалывается с пришельцами, а оказалось-то, не шутит… Не, у нас с тобой все получится, Сань! Вон даже эти… зелененькие, сказали, что мы – крутые ребята! Сестренка шмыгнула носом и слабо улыбнулась: – Зелененькие… Ничесе «зелененькие»! Уж лучше бы зелененькими были, чем так… Пить хочу! Я взбодрился, так как понял, что взял правильный тон: еще немного, и сестренку уже не надо будет нести на плече, а она сама пойдет. Достал из рюкзака термос, отвинтил крышечку и налил в нее чаю. – Холодный! Совсем! – закапризничала Санька, сделав глоток, и это тоже было хорошо, что закапризничала. Я на мгновение удивился тому, что чай в термосе успел так капитально остыть, но удивление перебила очень своевременная мысль: «Нужно как можно скорее позвонить маме и дать трубку Сане – тогда она уж точно сразу взбодрится и мобилизуется». Я достал из кармана курточки мобильник и… весь похолодел! От даты на экране. 18 АВГУСТА. А мы когда ушли из дома? Правильно! Рано утром 15-го! Что за ерунда такая!.. И еще я заметил, что зарядка уже на пределе… Может, глюк какой-то? – Дай мобильник, – попросил я сестру. – А чего с твоим? – спросила она. У меня сердце екнуло: говорить нельзя. – Да зарядка вот-вот закончится, – стараясь быть спокойным, как удав, ответил я… …и прямо вырвал из руки Саньки ее мобильник, когда она достала его, – не хотел, чтобы она смотрела на экранчик, если… если что?.. А вот то самое, о чем я уже успел подумать! У сестриного мобильника зарядка тоже готовилась сдохнуть. И он тоже показывал 18 АВГУСТА. Мы в поход, конечно, запаслись на всякий случай пауэр-банком, чтобы зарядиться, если что… но сейчас я доставать его не стал… И вызвал маму по Санькиному мобильнику, чтобы он сдох побыстрее и сестренка не увидела жуткого несоответствия дат. Рано ей еще переживать новый стресс! Мама ответила быстро: – Саша, привет! – Это я, мам. – Аль, ты? А чего с Сашкиного номера? – Зарядка села… За это время я неторопливо поднялся на ноги, отошел на шаг и немного отвернулся от сестры, чтобы она не услышала… и заговорил с мамой шепотом: – Ма, ты извини… – Тебя плохо слышно, – перебила мама. Я осторожно отошел еще дальше. – Что-то со связью, ма… Ты извини, что мы так долго вам не звонили… У меня уже была заготовка про то, как мы уронили оба мобильника в реку и пришлось идти в Платонов чинить их. Но не тут-то было! – Ой, какой ты пай-мальчик! – услышал я мамин смех. – Сразу слышно, сыночек-голубочек, что скучаешь по своим Павлинам. Шутка засчитана! – А что такое? – обомлел я. – А вчера поздно вечером кто звонил и докладывал о ваших достижениях и прорывах? – услышал я. У меня аж испариной лоб покрылся! Да что лоб! Кажется, шевелюра дыбом встала! Хотел бы и я знать, КТО звонил нашим родителям!!! Но все уже очень ясно и красиво складывалось в понятную, хотя и невероятную мозаику событий. И вообще, во всей этой кутерьме перескочить на пару-тройку дней вперед было уж совсем не впечатляющим спецэффектом! – Да, ма, точно! – попытался я изобразить озорное веселье. – Без вас тут каждый час как целый день! У нас все норм. Вечером перезвоню. Целую-обнимаю. Пока-пока! Последние три фразы я, образцовый сыночек, выпалил уже скороговоркой. А все последние пять фраз – громким праздничным голосом. И отключился. …Кстати, небольшое отступление… Если кому-то мой разговор с мамой покажется слегка слащавым, то знайте: да, мы были пай-детишками, несмотря на все хулиганства, и скучали по своим родакам, когда их не было поблизости, потому что наши Павлины – классные! Ну, может, немного чересчур прикольные… Папа говорил, что если бы он родился лет на тридцать раньше, то наверняка стал бы хиппи хотя бы ненадолго… но когда он подрос, была недолгая мода на ботанов с кулаками… Папа учился не в Норильске, а в Новосибирске. И да, мы – благополучная семья. Может, поэтому нам судьба и дарила всякие фантастические истории… А то какую книгу про подростков ни возьми – все начинается с какой-нибудь угрюмой, мучительной и неизбывной проблемы, из которой парень или девчонка по ходу сюжета с трудом вылупляются, как цыплята из замороченного на всю скорлупу яйца… Или вообще сирота, или папа ушел, а то и погиб где-то, или мама умерла от рака… или домашнее насилие и алкоголизм… А у нас вот все в порядке и с семьей, и с любовью в ней… А с другой стороны, вон тот же Славка. У него отец, и правда, погиб в автокатастрофе, когда Славке всего два года было… Работал его батя шофером… и что? Славка совершенно нормальным чуваком рос, даже больше того – мужичком таким без неврозов и комплексов единственного маминого сынка… Или вот Артурчик. У него родители эмоциональные такие, часто ругаются так, что на всю округу слышно… даже разводились один раз, а потом снова поженились… и бизнес у них общий – одежду всякую брендовую продают. Так сынок их, несмотря ни на что, ни разу не сноб и не заносчив, хотя и пижон, конечно, любит приодеться… А с другом Славкой они – два бойца: в огонь и в воду, хоть и видятся не часто и из разных, так сказать, социальных слоев. И не трус. За сестренку мою мог полезть в драку сразу, как чуял, что ее не то чтобы обижают, а только как бы могут обидеть или неуважительно о ней отозваться… Сколько раз крепкому Славке, не говоря уж обо мне, приходилось кидаться на подмогу и, случалось, всем вместе огребать неслабо. Нормальная у нас компания, без всяких отклонений в комплексы и детские неврозы… – Спасибо, что мне мобилу не дал, – приятно удивила меня сестренка, когда я вернулся к ней. – А то бы я опять разреветься могла. – Ага. Да и твой уже садится, заряжать надо, – ответил я в режиме «не давать сестре вспоминать кошмар». – Я есть хочу… Вспомнил я про оставшийся кусок докторской колбасы… но давать ее сестре уже было опасно. Три дня в тепле колбаска провалялась… Хотя, может, ТАМ время вообще не текло, а? Что думал, то и сказал сестренке, но с небольшой поправкой: – Слушай, Сань, колбаса уже, наверно, того… несколько часов в теплом рюкзаке пролежала, задохнулась уже… Есть шоколадка. Хочешь? А лучше дочапаем до дома – тут пять минут идти, а там супчик твой любимый. Этот супчик и мой был любимый. Соляночка с сосисками! Сам я его и варил. Умел с детства, но тогда я, конечно, слегка упрощенный вариант готовил, добивая пряностями разными. – Доставай колбасу! – упрямо потребовала сестренка. – Ну я ведь сказал… – опять же спокойно, как удав Каа в «Маугли», начал я. – Да не мне… – перебила оживившаяся вдруг Санька. – Вон идет уже, оглоед… Оказалось, она вглядывается в сторону Загривок не для того, чтобы оценить, сможет ли без шоколадного подкрепления одолеть дистанцию… – Брысь! – невольно шикнул я на кота Валтасара, который, казалось, тоже обрезал время в трое суток и пришел через портал Звездных врат на вожделенный аромат. Его появление показалось мне совершенно неуместным, совсем уж несвоевременным. Но Санька уже бодро рылась в рюкзаке, ища оставшийся бутерброд. – Не гони Валтика, он нас встречает, он по нам скучал, – вступилась она по ходу на брата нашего меньшего. – И вообще, кошки успокаивают… Вот я уже успокаиваюсь. «Ага! – сначала с обидой, но уже через секунду без всякой обиды тихо подумал я. – Выходит, он тут тебе психотерапевт, а не я… Вместо меня плату получит». Санька протянула коту колбасу… но тут же отдернула руку назад, как укушенная: – Ой! Мамочки! Кот замер, а Санька, все еще сидя на земле, схватила меня за рукав и рывком потянула к себе. – Аль, у него глаз настоящий! – в страхе простонала она. – Погляди! Мне страшно! И отвернулась, будто не кота, а орка или Ктулху какого-нибудь увидала. И правда, левая глазница Валтасара не была пустой, как раньше, после эпической битвы с воронами… Это все нам в прошлый раз не показалось… В ней сиял новый глаз! Только не зеленый, а красный… и он был как бы поменьше правого и потому чуть-чуть прикрыт веками… и казалось, что глаз тот даже светится сам собой… Что за новая жуть?! У меня снова не было времени пугаться, ведь с Санькой опять могла случиться истерика. – Сань, я ж тебе говорил, что читал про это… что у кошек глаза могут регенерировать… постепенно… – на ходу снова придумывал я, в корне противореча тому, что сам же говорил во время предыдущей встречи с котом.