Мы с сестренкой невольно попятились. И вдруг… …и вдруг в тумане нарисовались два человеческих силуэта… вроде теней на стене… Они начали приобретать объем… и нам навстречу вышли… …наши папа с мамой! Натурально – наши Павлины!.. Одетые точь-в-точь, как в тот момент, когда мы их провожали: в спортивные ветровки: папа – в темно-синюю, а мама – в красную, в одинаковых серых джинсах и белых кроссовках. Санька так и вскрикнула: – Мама! Но это был вовсе не радостный зов! Таким криком маму невольно зовут, когда умирают от страха, а не от радости долгожданной встречи! И Санька рванулась назад и спряталась за мной, вцепившись в рюкзак и едва не повиснув на нем. А я, помню, ошеломленно выдохнул: – Па?.. Меня тут же обожгла совершенно нормальная мысль: «Неужели, действительно, нашим Павлинам сообщили, что мы пропали, что только одна кроссовка от всей Саньки-Сандры и осталась… и вот наши родители, наши предки-родаки, сорвались из своей экспедиции и пулей принеслись сюда?! Но что-то было не то в происходящем. Что-то, что заставляло цепенеть и ничего вообще не понимать. Да и голоса Павлинов мы с сестренкой услышали не собственными ушами. Они раздавались в наших мозгах так же, как недавно голоса клончиков! Наши странные… я бы даже сказал, сильно постранневшие Павлины просто шли к нам и улыбались. То, что мы слышали, тоже не прибавляло нам уверенности в сегодняшнем дне… Наоборот: от их странных слов спирало дыхание, а ноги и вовсе каменели, как в очередном страшном сне, когда чем сильнее хочешь бежать, тем меньше сил это сделать. – Дети наши! – воззвала к нам, не открывая своего рта, вроде как наша мама, потому что голос был ее, и только по тембру мы и могли предполагать, кто из вроде бы наших родителей с нами в этот момент телепатически общается. – Скорее освобождайтесь! Хватит тратить силы на образ, на чужую массу. Уходим отсюда немедленно! На самом деле тогда мы с Санькой, а вовсе не они – эти как бы Павлины – первыми почуяли подмену. – Мне страшно… Это не они… – прошептала мне в затылок сестренка. Они, но не они! Слишком уж идеальными – выглаженными, отфотошопленными и покрытыми прямо-таки целлулоидным блестящим гримом – выглядели наши родители!.. И глаза их казались какими-то… скорее кошачьими, чем человеческими. А когда они приблизились, я невольно пробормотал, холодея: – Па, что у тебя с волосами? Так Красная Шапочка, наверное, задала вопрос Волку, прикинувшемуся ее бабушкой: «Бабушка, а почему у тебя такие большие серые уши?» Только она в то мгновение еще не успела испугаться, а мы с сестренкой уже пульсировали двумя комочками ужаса. Темные густые волосы – такие же, как у настоящего нашего папы, – у этого как бы папы шевелились, будто клубок ужей. – С волосами? С какими волосами? – раздался в моей голове как бы совсем не удивленный голос как бы нашего папы. – На голове… – пролепетал я. – На голове? – как бы, наконец, удивился как бы папа. Он поднял руку вроде как пощупать свои волосы… и нам стало еще страшнее. – А что с рукой?! – так и взвизгнула сестренка, скрываясь за братом, отнюдь не как за каменной стеной, а за дрожащим и уже готовым упасть… На руке как бы нашего папы Павла было… кажется, семь очень тонких пальцев! Тут как бы наша мама перестала улыбаться и чуть-чуть склонилась в нашу сторону. Я попятился и наступил Саньке на ногу… Она даже не ойкнула. И в головах у нас раздался ее голос: – А кого вы видите, дети? Кого вы сейчас видите перед собой? Мне очень хотелось переглянуться с сестрой – мы всегда так делаем, подбадривая друг друга… и я вправду вывернул голову до боли назад и увидел угол рюкзака и глаза сестренки, высовывавшейся из-за него с опаской, как солдат в окопе. – Ты кого видишь? – с трудом прохрипел я. – А ты кого? – в шепоте Саньки шелестела беда. – Это не они, – снова раздался в наших мозгах голос женщины, но уже явно обращенный не к нам, а к мужчине с ужами на голове, будто брату той страшной Медузы Горгоны из мифов Древней Греции. – Они местные. Они видят не нас. Ты догадываешься, зачем наши дети удрали именно сюда? – Теперь понятно, – послышался мужской голос. – Здесь тоже есть близнецы тождественного класса, возраста и масс. Мы потом с сестренкой недоумевали, почему вообще слышали их собственные переговоры на нашем языке, и пришли к выводу, что дело в неком поле понимания, которое они излучали. И поверите ли? Хотя мы ничегошеньки не соображали, но от слов как бы нашей мамы нам стало немного спокойней… Мы даже дышать с сестренкой смогли, как будто на поверхность моря из мутной глубины всплыли. – Да, дети, успокойтесь. Так будет лучше, – поддержал нас телепатически как бы наш папа. – Просто сосредоточьтесь и опишите, какими вы нас видите. И поверите ли: мы стали сбивчиво описывать как бы наших родителей как бы нашим родителям тем же способом, каким недавно говорили с нами клончики – если фразу начинал я, то уже через пару слов запинался, и ее продолжала сестренка… а потом она переходила к следующей примете тех, кого мы видели, сбивалась, и тогда подхватывал и продолжал я. Внезапно женщина подняла семипалую руку, останавливая наши сбивчивые описания: – Достаточно, дети. Вы видите немножко не то, что есть на самом деле. К тому же с помехами. Слушайте нас внимательно! Вам теперь многое не понять, но одно вы хорошо усвоите, как и дети во всех мирах и вселенных. Мы, родители, очень волнуемся за наших детей. Они сейчас здесь, в вашем… объеме. – В вашем городе, – уточнил мужчина и махнул в сторону Загривок. – Да, – кивнула женщина. – Они скрываются здесь, у вас, от большой опасности. Их преследуют… Мы не можем сказать, кто и что их преследует, ибо вы не поймете. Считайте, что их преследуют злые силы. Наши дети приняли ваш вид, потому что вы по большинству параметров подходите для этого. Они могут перемещаться у вас здесь, как того пожелают, и сколько угодно масс… по-вашему, сколько угодно времени… но это не совсем точно. В этом их уникальная способность. Мы не можем. Наши массы сейчас истекают, и мы должны покинуть это место, чтобы набрать новый потенциал. И мы видим, что только вы можете найти их по сродству параметров… Женщина сделала паузу… и они переглянулись – ну, точно так же, как мы переглядываемся с сестренкой, когда дела плохи или непонятны. – Дети, послушайте нас, – взял теперь инициативу тот, кто принял в нашем восприятии облик нашего папы. – Только вы сможете найти у вас наших детей и привести их к нам сюда, на это место, чтобы мы могли забрать их… и защитить по-настоящему. – Мы даже умоляем вас! – телепатически воскликнула женщина. – Да, возможно, вы – наша последняя надежда, – добавил мужчина. При этом их лица были так же спокойны, те же миролюбивые улыбки простирались по их губам… и телепатические голоса, в общем-то, не передавали глубину истинных родительских волнений за своих детей, то ли потерявшихся, то ли скрывавшихся в чужом для них мире… – Вы смелые. Мы видим это, – сказал мужчина. – Вы очень смелые дети, – усилила женщина наше ничем не подтвержденное качество, тем более в ту самую минуту, когда нас просто трясло. – Вы сможете нам помочь. Найдите наших близнецов! – уже как бы повелительным тоном внушал нам мужчина. И тут женщина протянула нам красивый такой тонкий браслетик – на вид металлический, но весь пластичный и мягкий… Браслетик переливался глубокими синими и золотистыми оттенками. – Этот предмет знаком нашим детям, – сказала она. – Когда они увидят его у вас, то сразу поймут, что это мы послали смельчаков на их поиски. Повторюсь: браслет был очень красив. И потому я молча предложил его сестренке, которая уже осмелилась выбраться из-за моего рюкзака, как улитка, высунувшаяся наружу из своего домика. Она уже стояла рядом, прижавшись ко мне боком… Но в ответ Санька закусила губу и мотнула головой. Что ж поделаешь! Пришлось мне протянуть вперед свою руку. Женщина просто отпустила браслет на весу. И он не упал, а повис в воздухе… а потом, спустя пару мгновений, сам кинулся к моей руке, наделся и сжался на запястье… Удивительное дело: я вообще не почувствовал его! Наоборот, даже закрыл глаза, пытаясь ощутить прикосновение к коже, и потряс рукой. Чувство осязания на моем запястье удивленно молчало, и я открыл глаза: маленькая такая галлюцинация осталась на своем месте! – Нам нужно уйти! – сообщила женщина. – Сейчас мы немного сократим вам дорогу. Мы расступимся – и вы увидите прямо перед собой радугу. Войдите прямо в нее. Мы видим, что вы не станете бояться. Никак иначе сократить путь не получится. – Да, вы смелые ребята, – повторил мужчина. – У вас все должно получиться. И они разошлись в стороны и повернулись друг к другу. После этого у них на головах сначала заискрили огни святого Эльма, а потом соединились над ними в дугу коронного разряда, переливавшегося цветами радуги. – Вперед! Быстрее! – скомандовала нам женщина. Сестренка сама вцепилась мне в руку, до боли впившись ноготками в ладонь, – и я тотчас рванулся вперед, потащив ее за собой. Помню, как в миг прохода у меня по всему телу пробежала волна электрических иголочек… в глазах сверкнуло… и… И мы вывалились прямо на поле между Загривками и лесом. Похоже, что прямо на то же самое место, где мы последний раз виделись с котом Валтасаром, потянувшимся за нами от дома в надежде на походную колбасу. – Ой! Я больше так не могу! – простонала сестренка… Она осела на землю и… разревелась. Затем закрыла лицо ладошками, повернулась на живот и стала изо всех сил рыдать, уткнувшись носом в родную землю-матушку… От леса до дома полкилометра и… три дня пути!