В том, что он особо опасный, никто из нас не сомневался. Просто потому, что маньяки не опасными не бывают. Глава 3 Рация, зажатая в кулаке майора, что-то прохрюкала. Я ничего не разобрала, но майор, как видно, понял все и сразу. — И что? Кого взяли? — прокричал он в рацию. — А где? Работайте, ребятки, работайте дальше! Закончив разговор, майор неторопливо направился к входу в здание редакции. Двое камуфляжников, как почетный эскорт при вожде племени апачей, потопали за ним, шумно сопя через прорези в своих черных шапочках, натянутых до шеи. Мы с Маринкой переглянулись и робко двинулись за ними, почему-то стараясь идти с этими вояками почти в ногу. Ромка болтался где-то сзади и презрительно фыркал. Через несколько шагов, остановившись напротив дверей, майор оглянулся на нас. — Уже здесь, — проворчал он, словно наше присутствие было чем-то необычным в этих событиях. А кто его позвал? Или это уже не имело значения? — Ну и черт с вами. Кого-то одного уже взяли, — словно нехотя проговорил майор. — Скоро, возможно, возьмут и второго, если он на крышу не захочет лезть. Тогда его все равно возьмут, но на десять минут позже. Майор зевнул, явственно показывая, что все происходящее — всего лишь гнетущая рутина, отрывающая его от более важных дел, и шагнул дальше. Но его остановила Маринка, вылезшая с вопросом. Ей, как всегда, хотелось все раньше, чем даже это «все» произойдет. — А их было двое, да? — спросила она. — Один захватывал помещение, а другой, получается, где-то его страховал? Это называется «стоять на атасе»? — Так получается, — буркнул майор и пошел дальше. Но Маринка если уж вцепилась, то отставать не желала. Я даже пропустила ее впереди себя. Пусть нарывается, если хочет. Я еще успею. — А мы видели только одного, — сказала она, надвигаясь сзади на майора. Майор, как мужчина видный, не доходил нам обеим тульей своей фуражки даже до подбородка. Оглянувшись на Маринку и смерив ее презрительным взглядом сверху вниз — не знаю даже, как у него это получилось, но получилось же, — майор бросил: — Вообще странно, что вы видели хоть кого-нибудь. Или молчи, Широкова, или я прикажу тебя изолировать на пару суток. Вот поучись у своей подружки: так хорошо молчит, что приятно слушать! — Да я и молчу, — сразу же заоправдывалась Маринка. — Конечно, — сказала я. — Я ведь только спросила, — продолжила Маринка, совершенно не просекая ситуацию, — где был второй? Может быть, там и третий, и четвертый… — Я сказал: всем молчать! — рявкнул на нее майор. Маринка заткнулась, секунду подумала и протолкнула меня вперед, а сама встала сзади. Рубоповцы в это время занимались чем-то интересным на втором этаже. Судя по звукам, они вульгарно ломали дверь в редакцию. Дверь была металлическая и сразу поддаваться такой пошлой отмычке, как рубоповский ботинок, не соглашалась. Мы, предводительствуемые майором, под конвоем двух автоматчиков неторопливо поднялись на второй этаж. Как только я ступила на площадку нашего этажа, я услыхала, как редакционная дверь, натужно застонав, скрипнула и отворилась. Мы увидели, как в дальнем конце коридора рубоповцы с угрожающими криками ввалились в редакцию. — Вот так и поступают у нас в отделе с теми, кто не поддается сразу, — важно пробурчал майор. — Вы про дверь? — робко спросила я у него. Майор бросил на меня нехороший взгляд и промолчал. Что было странно для него. Я тоже сочла за благо промолчать. Мы пошли по коридору. В коридоре было пыльно. Пахло дымом. Двое рубоповцев, посторонившись, пропустили нас к двери в редакцию. В этот момент начала хрюкать рация в руке у майора. Теперь я уже и без сурдопереводчика знала, что под раскрытым окном моего кабинета никого не видно: никто не выпрыгнул и не пытался это сделать. — Ну вот, — сказал нам майор, — объект взят! — Налетчик? — не выдержала Маринка. — А он сопротивлялся? — Выстрелов я не слышал, — ответил майор. — Значит, их не было. Помолчав немного, он равнодушно добавил: — Ну, может, сломали кому-нибудь руку в трех местах и бросили, как кулек, на пол… В это время мы подошли к редакции. Дым и пыль постепенно рассеялись. Я чихнула один раз, Маринка два раза, а Ромка закашлялся. Вот, кстати, еще один довод против того, чтобы не ходить с открытым ртом. Ромка ходил и получил за это. Дверь в нашу редакцию лежала на полу. Ее открыли в обратную сторону. Это была хорошая металлическая дверь, и очень тяжелая. Я всегда здорово пыхтела, когда отпирала ее. Все хотела попросить Виктора вызвать мастера и что-нибудь сделать с замком. Теперь необходимость в этом отпала. Вместе с дверью. Придется, наверное, менять и замки, и дверь. Двое омоновцев стояли рядом с пустым проемом. Между ними на полу на животе лежал Виктор, руки за голову. — Это первый? — спросил майор Здоренко и легонько пнул Виктора носком ботинка в ногу. — Рожа бандитская. Рубоповцы роботоподобно кивнули и промолчали. — Чечен? — еще раз спросил майор. Рубоповцы не пошевелились, и майор, как видно, их прекрасно понял. — Наш засранец. Все ясно. Майор бросил быстрый взгляд в дверной проем. Потом он потыкал толстым пальцем в кнопки рации. Она обиженно хрюкнула в ответ. Он удовлетворенно кивнул и снова ткнул Виктора в ногу. — Ну что, сынок, не хочешь жить честно и спокойно? Вот и приходится на полу валяться мордой в грязь. И это только начало. Попомни мое слово. — Товарищ майор, — робко прошептала я. — Это… — Знаешь его? — Майор резко повернулся ко мне и заинтересованно взглянул мне в глаза. — Откуда? Кто такой? Где ты его видела? Ну! — Конечно, я его знаю, — как можно спокойнее сказала я. — И вы его знаете… — Это же Виктор, наш фотограф! — вылетела из-за моей спины Маринка. — Вы разве не помните Виктора, товарищ майор? Он еще вас фотографировал, когда вы в первый раз арестовали Ольгу… — Маринка замолчала, поняв, что стала напоминать что-то не совсем приятное для майора. В тот раз Виктор сделал несколько удачных фотографий со стороны, и меня всего лишь покатали в арестантской машине, но надолго задерживать не стали. Майору было сказано, что эти фотографии пойдут в следующий номер, если он меня не отпустит. Вот так, собственно, мы с ним и познакомились. Судя по быстро багровеющей физиономии майора, он этого тоже не забыл. Маринка, сообразив, что ляпнула лишнее, не нашла в себе сил замолчать на середине фразы и вяло закончила: — Вы еще тогда сами приходили к нам изымать пленку. И тогда мы в первый раз с вами поругались… Майор откашлялся и, не удостоив Маринку ответом, повернулся к Виктору. — Кто? Ах, фотограф… — майор сдвинул набок свою фуражку и почесал за ухом. — Да, и я его помню, — раздумчиво проговорил он и носком ботинка в третий раз дотронулся до ботинка Виктора. — Ну ты что разлегся, сынок? Вставай, полы, наверное, грязные. Виктор, ловко отжавшись руками об пол, встал на ноги. Они с майором молча осмотрели друг друга. — Молодец, — одобрил его майор Здоренко, — надоест тебе тут рядом с этими шебутными девками молчать, приходи ко мне, будешь молчать среди нормальных ребят. Виктор молча кивнул. Майор, не дождавшись ответа, хмыкнул и, не оглядываясь, твердой походкой вошел в помещение редакции. Мы с Маринкой довольно-таки робко проследовали за ним. Первая комната, то есть, собственно, редакция, следов разгрома и побоища на себе почти не несла. Все было как обычно, если не считать двух вещей. На полу было разбросано несколько газет из нашего архива да посередине комнаты стоял один рубоповец с черной маской на голове и с коротким автоматом в руках. Он стоял настолько неподвижно, что на секунду показался даже статуей. И не мне одной. Маринка толкнула меня в бок, а я, поняв ее буквально с первого толчка, ответила ей таким же тычком. Не время было сейчас выслушивать ее предложения о мужских статуях, поставленных по углам редакции. Майор молча прошел в мой кабинет, дверь которого была, слава богу, не сорвана с петель, а открыта по-нормальному. Мы с Маринкой и с Ромкой, пытаясь не стучать каблуками слишком громко, чтобы не провоцировать майора на новые крики, старались от него не отставать. Майор вошел в кабинет и неожиданно остановился посередине. Из-за его столь внезапной остановки я не рассчитала и толкнула майора в спину. — Извините, — проговорила я, отскакивая назад и толкая Маринку. Маринка такой же вежливой, как и я, себя не показала. Она ткнула меня локтем в бок и прошептала, что я совсем сумасшедшая, психованная… ну и еще несколько пошлых глупостей. Я не обратила на все это внимания. Кто бы говорил!