– Чары крови, – пояснила, качнувшись. – Я запечатала в них Кейлора. Так безопаснее. Для всех. Риган понятливо кивнул и нахмурился: – Тогда просто держись рядом. Я… Больше сказать Риган ничего не успел. Вода над озером взорвалась грязным фонтаном, и из-под мутной волны вынырнула персекутра. Точнее, мертвое тело, в котором жил мятежный дух. То, что когда-то было человеком, сейчас на четырех конечностях шустро ползло по поляне прямиком к Кейлору, запертому в клетке моего заклятия. Персекутра быстро перебирала изломанными руками и ногами, молниеносно преодолевая расстояние. Мне даже не сразу удалось разобрать в разбухшем от воды теле человеческие очертания. Я вздрогнула, когда поняла, что зияющие черные отметины – это порезы. Темные кратеры виднелись на груди и животе, но самая большая рана длинной полосой тянулась через горло. Кейлор тонко завизжал, точно свинья на убое. От этого крика по коже прополз холодок. Риган бросил одно заклятие, но промахнулся. Второе нашло свою цель, и мертвеца отбросило назад. Еще чуть-чуть, и противник бы угодил в ловушку! Охотник тихо выругался себе под нос и сдернул с пояса зачарованный кнут. Риган выставил одну руку вбок прямо передо мной, будто прося спрятаться за его спиной. Я послушно отступила назад, прекрасно понимая, что сильно исчерпала свой магический потенциал и в этом бою практически бесполезна. Чем ближе к Кейлору, запертому в защитном круге, подползало чудовище, тем громче мужчина вопил. Удары кнута рассекали воздух, заклятия сверкали искрами, но загнать монстра в ловушку не удавалось. Он был слишком проворным. – Помоги мне, – попросил Риган, и я тут же собрала все остатки силы в кулак. – Парализуй его. Хотя бы на пару секунд. Пока я недолго целилась, Риган готовил другое заклятие, полностью на нем сконцентрировавшись. Его пальцы на рукояти кнута сжались так сильно, что костяшки заметно побелели. Первым полетело мое заклинание. Оно безошибочно нашло цель, и я довольно выдохнула, однако сразу же ощутила, как земля от слабости покачнулась под ногами. Риган действовал молниеносно: взмахнул кнутом и с силой обрушил его на замершего мертвеца. Тонкий конец удавкой обвился вокруг ноги персекутры. Охотник дернул на себя, пытаясь проволочь противника по земле, чтобы затащить того в ловушку, но произошло непредвиденное. Разлагающееся тело рассыпалось на куски прямо на глазах. Слабые связки лопнули, мышцы расслоились. В кнуте осталась оторванная, разбухшая нога, но сам мертвец проворно продолжил ползти к Кейлору. – Помогите! – Кейлор бился в незримые стены, метался в призрачной клетке. От страха он царапал на себе кожу, будто пытаясь освободить душу от бремени тела. Я смотрела на него без сожаления, но с ужасом, который холодом разлился по всему телу. Глубоко в душе я знала, что произойдет дальше, и Тьма внутри трепетала в предвкушении… Моей ошибкой было чертить защитный круг в месте, где трава была выше всего. Желтые волны скрыли под собой монстра, быстро ползущего по земле. Куда целиться, было неясно. Слепо бросала метательные ножи в траву, Риган посылал заклятия вокруг заточенного Кейлора. Но все было бесполезно. Успокаивало лишь одно: персекутра не пробьется через зачарованный круг. По крайней мере, я в это искренне верила. Однако моим надеждам было не суждено сбыться. Мы увидели персекутру слишком поздно, когда она уже вплотную подобралась к защитному кругу. Кейлор побелел, рот расширился в крике… А потом чудовище прыгнуло, и мир будто остановился. Я слепо смотрела, как в глотку заказчика впиваются желтые зубы. Как разбухшие пальцы рвут плоть, проникая вглубь тела. Кровь хлестала так, что очень скоро и Кейлор, и его мертвый брат смешались в единое красное пятно. Риган пытался оттащить персекутру. Метал заклятия, бил кнутом… Но чары крови его не пускали. Тогда почему? Почему они не сдержали персекутру? Я не могла двигаться. Тело парализовало от страха, кровь заледенела от отвратительного зрелища. А в мыслях пульсировал ответ, который так долго искала. Кейлор и его брат – одной крови. И именно поэтому столь редкая и сильная магия оказалась бесполезна. Эти древние чары защитят от любого врага. Но не от того, с которым у вас в жилах течет одна кровь. Глава 24 Нам все равно пришлось вызвать легионеров. Маги в темно-коричневой форме осмотрели поляну, опросили меня и Ригана. Спустя несколько часов, когда чары крови ослабли вместе со мной, заклятие удалось снять. Однако в телах, лежащих друг на друге в магическом кругу, уже было сложно разобрать людские очертания. Кейлор лежал лопатками на земле под своим братом, дух которого после свершенной мести обрел покой. Оба были окончательно и бесповоротно мертвы. Часть легионеров осталась разбираться с телами, а остальные служители порядка вместе со мной и Риганом через портал отправились в штаб. Я была рада убраться подальше от изуродованных тел, но жуткая картина все равно до самой ночи стояла перед глазами. Стоило лишь прикрыть веки, и снова видела Кейлора, трепыхающегося в луже собственной крови. В штабе нас с Риганом по очереди допросили. Составили протокол и отпустили. Проблем ни у меня, ни у Дагера не будет, ведь легионеры убедились и не раз проверили – мы сделали все, что было в наших силах. А вот на месте Кори я бы побеспокоилась. Его выходка с принуждением другого охотника выполнять свои задания раскрылась почти сразу. Фолиант «победителя» изъяли и пообещали разобраться с ленивым студентом. Риган же избавился от метки долга, которая после подстроенного проигрыша в соревновании пестрела на его руке и фолианте. Хорошо, что Кори не уточнял, как именно Дагер должен исполнить заказ, – чары рассеялись, едва мятежный дух после смерти Кейлора обрел покой. Вроде бы ужасная история с заказом закончилась для меня и Ригана вполне неплохо, но на душе скребла тревога. Я так долго искала ответ, а когда нашла, он выбил из-под ног почву и затуманил рассудок. Неужели я и Тьма – одной крови? Но как это возможно? И даже если снова ошибаюсь, то почему тогда через древние чары к Кейлору смог пробиться кровный брат, а мы с Риганом безрезультатно долбились в глухие незримые стены? Я задала этот вопрос легионеру, что допрашивал меня: – Как такое возможно? Почему чары крови не спасли господина Кейлора? Легионер не смог дать внятного ответа, сославшись на то, что в литературе подобные случаи не упоминались. Однако служитель, так же как и я, предположил, что все дело – в родственной связи. Мне пообещали, что проблем из-за этого дела у меня не будет. Еще заверили – чарами крови в ближайшее время более подробно займутся имперские маги-ученые. По логике легионера, это заявление должно было успокоить мою совесть, которая наверняка мучила из-за смерти Кейлора. И я действительно мучилась и искренне жаждала узнать результаты колдовских экспериментов, но делала это по своим эгоистичным причинам. Из штаба нас отпустили глубокой ночью. И Риган и я были ужасно измотаны. Телепортация – процесс малоприятный, а тошнота и головокружение после переноса – обычное дело. Чего уж говорить о путешествиях через пространства после столь отвратительного дня? Единогласно мы приняли решение остановиться на ночь в дешевой гостинице, которая располагалась на той же улице, что и штаб. Риган оплатил два номера, обменяв монеты на ключи, и по скрипучей лестнице мы двинулись на второй этаж спящего дома. Наши комнаты оказались по соседству, и перед тем, как скрыться каждый в своем номере, мы со слабой улыбкой вяло махнули друг другу рукой. Но стоило оказаться наедине с собой, как маска спокойствия спала. Я прижалась спиной к закрытой двери и шумно выдохнула. Грудь тяжело вздымалась, сердце сходило с ума, а перед глазами стояла Тьма. Знала, что этот момент наступит. Знала и боялась. В тишине пустой комнаты ничто не глушило страшных мыслей. Они раздирали меня изнутри, обида жгла гниющую душу. Ведь если я не ошибаюсь и защитные чары у поместья Линетти не рухнули, а пропустили единого по крови врага… то мой противник гораздо ближе, чем когда-либо могла предположить. Вариант был лишь один. И, как я ни пыталась вплести в дело лекарок, которые могли получить мою кровь в лазарете, преподавателей по боевой магии или даже по артефактологии, все это меркло на фоне главного факта: есть лишь один человек, которого действительно стоит подозревать. Я не стала зажигать магические шары, не пробудила спящее пламя. В темноте маленькой комнатки нашла кровать и опустилась на край продавленного матраса. Осознание не укладывалось в голове. Я не понимала, почему, как и, главное, зачем? Зачем желать смерти, мучительно медленной и омерзительно страшной, родной дочери?! Едва успела лишь мысленно задать последний вопрос, как по коже пополз липкий ужас. Страх украл дыхание, так и застывшее на губах, легкие свело судорогой. Онемевшее тело казалось тесным и чужим. Хотелось плакать от отчаяния. Кричать от несправедливости. Забиться в угол в панике. Но я не могла позволить такой роскоши, как жалость к себе. Она убивает вернее любого яда. Вытягивает жизненные силы медленно, но жадно, не оставляя ни капли для сопротивления. А мне нельзя опускать руки. Нельзя сдаваться. Нельзя ставить точку здесь и сейчас. Ничего не кончено, пока в груди бьется сердце. Тяжелые оковы мрачных мыслей рассыпались, когда давящую тишину разрушил стук в дверь. Неловкий, осторожный. Будто человек снаружи сомневался в том, что делает. Тут же выпрямилась, вздернула подбородок и часто заморгала, прогоняя с ресниц мелкие бусинки слез. Подошла к двери и отворила ее. – Не разбудил? – В бледном рассеянном свете было сложно уловить, что за чувства таятся во взгляде Ригана. Половину его лица скрывала маска теней. Знала, что легко могу ее снять, без усилий призвать темную магию, чтобы мгла внутри меня рассеяла темноту снаружи. Но и помнила – это не бесплатный дар, и откат может оказаться очень болезненным. – Я не спала, – сказала тихо, боясь разбудить гостей в других комнатах. Опустила глаза, чтобы не терзать себя искушением смотреть на Ригана четко и ясно, без вуали ночи. Он молчал, тоже опустив голову. Казалось, напарник забыл, зачем пришел. Неловкость сковала обоих, и мы одновременно решили разбавить обстановку разговором. – Аста, я… – Зайдешь? – сказала в один момент с Риганом, и наши взгляды встретились. Несмотря на полумрак, царящий в коридоре, прекрасно увидела удивление на вытянувшемся лице охотника. Однако он смело кивнул и вслед за мной шагнул в темную комнату. Дверь закрылась, оборвав тонкую полоску света, что проникала снаружи, и мы оказались в безупречной черноте друг напротив друга. Тьма укутывала нас, но эта мгла отличалась от той, что точила мое сердце. Здесь темнота была другом – она обнимала защитным коконом, прятала истинные чувства и одновременно подталкивала к откровениям. Странное ощущение – в черноте ночи можно врать, не боясь быть раскрытым. Но почему-то именно в темноте делятся самыми большими секретами… – Аста, я тебя не вижу, – пожаловался Риган и звучно обо что-то споткнулся. – Я вообще ничего не вижу! Ориентируясь на голос, я протянула ему руку. Наши ладони ненадолго встретились и разъединились, когда Риган встал напротив меня на расстоянии двух шагов. – Зато в темноте обостряются другие чувства. – Голос выдал мою улыбку, но Риган намек на поцелуй проигнорировал или просто не понял. Повисло напряженное молчание, и мои надежды на успокоительные объятия начали медленно таять.