«Как же ужасно он выглядит,» — такой была первая мысль Айседоры, спускавшейся по ступеням к Диомеду. — «Он прекрасен». — Вторая. Лицо Элиаса исказилось, скорее всего, от боли, но когда их глаза встретились, Айседора ощутила, как возникшая между ними связь снова отозвалась глубоко в сердце. С ответственностью за весь свой вид, которая давила непомерной тяжестью, Иса остановилась возле своего господина. Вот он. Долгожданный момент отмщения. Ей развязали руки, позволяя нанести последний удар и подтвердить своё положение, отомстить за Таноса вместо Итона, который ещё слишком слаб для реванша. Но при виде Элиаса, волосы которого — когда-то чернильно-чёрные — подёрнулись серебром, решимость Айседоры ослабла. Она прикасалась к этим волосам. Запускала в них пальцы и сжимала, пока Элиас вбивался в неё, шепча о желании жить и умереть, не покидая её. Воспоминания усложняли намеченную задачу. «В чём дело, моя Иса? — В её сознание вторгся Диомед. — Скажи, что тебе нужно». На какую-то долю секунды Айседора задумалась, а потом потянулась к руке Элиаса, той, где был сломанный палец. Она сжала раздробленную фалангу, и Элиас вскрикнул от боли. Затем повернулась к своему старейшине со злобной ухмылкой. — Хочу то, что у него осталось. Время, — прошипела она и стиснула ладонь сильнее. Серебристые глаза Элиаса сверкнули. В глубоко тлевшем огне читались презрение, похоть и… что-то ещё, невозможно было понять. — Мне нужно время, чтобы рвать его, мучить и пытать. Как он делал это со мной. Просиявший от гордости Диомед спросил: — А потом? Одобрение вампиров с трибун наполнило Ису силой и желанием пить кровь, трахать и убивать. Она облизала губы. — А потом я нанесу последний удар. — С этими словами она притянула Элиаса ближе, сжав в кулаке другой руки его рубашку, и проговорила: — Когда я с тобой закончу, ты пожалеешь, что не умер раньше. С упрямством, которое по мнению Исы было вызвано заблуждением и неразумной решимостью, Элиас ответил: — Возможно. Но я не умру. Сдерживая кипевшую внутри ярость, Айседора наклонилась к его уху и медленно лизнула упругую раковину. Солёный вкус ударил по рецепторам, и вампирессе пришлось напомнить себе о своей цели. — Вряд ли смогу когда-нибудь понять причины твоей жестокости. Но кое-что знаю точно — я не смогу тебе помочь. Ты умрёшь. И за что? Элиас повернул лицо, и Айседора удивлённо приоткрыла рот — в его глазах светилась глубокая неприкрытая любовь. — За любовь не к той женщине. На последних словах Иса испытала такой же шок, что и Элиас, судя по его лицу. И не задумываясь больше ни на секунду, она вместе с пленником исчезла из зала. Парис сидел у дальней стены камеры на узкой скамье. Он больно прикусил кожицу возле ногтя большого пальца и выругался, убрал руку ото рта и засунул её под ногу, не переставая нервно стучать пяткой по полу. С момента, когда увели Элиаса, казалось, прошла целая вечность. Хотя это могли быть и игры разума. Как бы там ни было, но Парис был уверен, что ещё немного и сойдёт с ума. Встав, он уже собрался колотить снова в дверь, но тут она распахнулась и в дверном проёме появился огромный силуэт того самого вампира-громилы… но без Элиаса. «Чёрт. Вот чёрт! Где он? Он мёртв?» Вампир вошёл в камеру, и Парис попятился. Споткнувшись о скамью, он приземлился задницей на сиденье, а громила в этот момент отстегнул его цепь. И продолжил приближаться. Сердце в груди забилось быстрее, глаза затуманились. Стараясь успокоиться, Парис поднёс руки ко лбу, и почувствовал в голове глухой стук. Сначала Парис решил, что это в ушах отдаётся его собственный пульс, но чем ближе подходил вампир, тем больше рос внутри страх, усиливая звук до такой степени, что казалось, будто он очутился на каком-то концерте возле низкочастотного динамика. Парис опустил руки и попытался остановить вампира. — Подожди, — сказал он, стараясь выиграть немного времени. Но как только слово слетело с губ, из ладоней вырвалось облако пепельного цвета, которое с силой ударило в стражника и, отразившись, превратило наручники на запястьях в пыль. Увидев, как огромный вампир буквально на глазах съёжился и уменьшился, Парис ошеломлённо втянул воздух. А когда стражник рухнул на пол, как марионетка, которой перерезали нити, Парис сжал кулаки и положил их к груди… Это он стал причиной всего происходящего. Дрожа всем телом, парень уставился на лежавшее у ног тело. «Господи. Господи боже! Что это было?» Он разжал кулаки и увидел, что свободен. Потом взгляд упал на открытую дверь. Нет времени думать. Момент настал. Нужно действовать. И переступив через вампира, Парис помчался так, как никогда в своей жизни. ГЛАВА 19 Аласдэр поверить не мог в происходящее. Один, двое, трое, пятьдесят… Зал собраний опустел как никогда быстро. Аласдэр оглянулся на Василиоса в поисках подсказки, но тот лишь сидел и наблюдал, как обитатели логова расползаются по укрытиям, в которых можно спрятаться и переждать бурю. Диомед пропал следом за Айседорой, несомненно, желая разобраться. И судя по грозному выражению лица старейшины, ничего хорошего кузину не ждёт — Аласдэру не хотелось бы оказаться на её месте. Итон, оставшийся рядом с Василиосом, казалось, впал в странное оцепенение. Словно не заметил ничего. Ни конфликта с человеком, который навредил его первообращённому, ни откровений о том, кому или чему приходится противостоять. Было невыносимо видеть Итона в столь подавленном состоянии, и когда Аласдэр вновь поднял на него взгляд, старейшина тихо растворился в воздухе — пропал, словно человек, ушедший из жизни. Аласдэр с любопытством посмотрел на Василиоса. Тот был необычайно молчалив и держал разум закрытым после того, как услышал слова длинноволосого друга Лео. Новости укрепили подозрения о богах. Но какое значение это имеет сейчас, когда вампиры столкнулись с их прямыми потомками? На что способны полубоги? Очевидно, боги были сторонниками массового уничтожения. Геноцида всей расы вампиров. Но Аласдэр не мог отделаться от мысли, что здесь кроется что-то ещё, он слышал колотившееся сердце человека — едва ли Лео был способен на убийство подобного масштаба или любое убийство вообще. Возможно, Леонид желал смерти им с Василиосом, но совсем по другой причине. — Куда она его утащила? Аласдэр услышал вопрос, но не потрудился ответить. Он встал и подошёл к своему старейшине, на красивом лице которого застыло недовольство. — Эй? Я задал вопрос, — произнёс Лео, потянувшись к руке младшего вампира. Почувствовав хватку пальцев, Аласдэр развернулся и злобно предостерегающе зарычал. — Пусти. — Нет. — Леонид вздёрнул подбородок и прищурился. — Куда она его утащила? Скажи. — Довольно, Леонид, — прогремел Василиос в пустом зале, вставая. Лео посмотрел на старейшину, отпустил руку Аласдэра и тряхнул головой. Его взгляд стал диким. — Я верил тебе, — прошептал парень, и Аласдэр не понял, к кому он обращался. — Ты сломал ему кости. Сдавил горло… — Голос дрогнул при упоминании недавних событий. Аласдэр не пошевелился, его взгляд остался прикован к человеку, который отступал всё дальше. — Да, — согласился Василиос. — Но всего одну кость. Поблагодари меня за сдержанность. — По… поблагодарить? — пробормотал Лео, обхватив себя руками. — Ты монстр. Аласдэр шагнул ближе, Василиос появился рядом и коснулся его руки, останавливая. Аласдэр чувствовал осторожность стоявшего рядом старейшины, и они вместе внимательно рассматривали парня, с которым совсем недавно связали свои жизни. — А ты, судя по всему, бог, — заявил Василиос. — Конечно, Леонид, ты совершенно не удивлён. Ты видел наше прошлое. Мы охотимся. Мы убиваем. Мы монстры. Так к чему ты клонишь? Вынужден признать, я начинаю злиться. — Я клоню к тому, — заговорил Лео, продолжая отходить, — что не хочу быть связан с монстрами. Сегодня у тебя был выбор, как и у меня в тот вечер, когда я решил вам помочь. В глазах Лео мелькнули разочарование и страх, и Аласдэра с головой накрыло волной боли. Это бесило. Раздражение было почти столь же сильно, как и ярость, которую он испытал при виде мужчины, пытавшегося убить кузенов. — Ох, agóri, — заметил Василиос. — Слишком поздно. Ты уже с нами связан. А теперь подойди. Услышав приказ, Лео упрямо покачал головой и поднял руки — пол под Аласдэром затрясся. Младший вампир глянул вниз — прямо между его ступнями в твёрдом камне появилась трещина не толще волоса — и вновь посмотрел на человека, который противостоял им. Глаза Лео напоминали две свинцовые грозовые тучи, а тело словно дрожало от громовых разрядов, сотрясающих стены вокруг. Затем тучи будто рассеялись и пробился солнечный свет, от Лео начал исходить золотистый жар. Жжение на руках и лицах походило на то, что Аласдэр почувствовал, испив крови Лео, только в сотню раз сильнее. «Леонид, — дикий рык поразил разумы всех троих волной чистой силы. Василиос во всей красе. — Прекрати. Немедленно». Лео моргнул, осознавая слова, и тут же всё замерло. Повисла тишина, все трое пристально смотрели друг на друга. Василиос первым нарушил молчание: — Вот. Теперь у меня есть доказательства. Лео уставился на пару напротив, его руки тряслись. Черт возьми. Это… Что вообще произошло? Он уже было собрался спросить, но без единого слова — или мысли, если уж на то пошло, — Василиос исчез, и они с Аласдэром остались вдвоём в пространстве, похожем на пещеру. — Ну, вот и ответ, — сказал вампир, развернулся и пошёл прочь. — Что? Это нихрена не ответ. Элиас и Василиос думают, мы какие-то боги? — недоверчиво спросил Лео. «В смысле, это же невозможно, да?»