Элиас поморщился от боли, когда цепь, прикованную к наручникам на запястьях, дёрнули сильнее. Он был уверен: впереди его ждёт вряд ли что-то хорошее. Или, раз уж на то пошло, хотя бы приятное. Пришедший за ним громила походил на каменную стену и был столь же хладнокровен. Когда он, выглядя совершенно непробиваемым, остановился перед высокими двустворчатыми дверьми и снял цепь, Элиас постарался отогнать сомнение, которое начало поднимать свою уродливую голову. Запястья остались закованы в тесные наручники, и вряд ли эта боль окажется единственной — Элиас был бы удивлён, зная, на что способны вампиры. Стражник, или кем он там был, отошёл и встал позади. Ожидая, когда двери откроются и освободят путь к месту казни, Элиас вспоминал всё, что ему показывали и говорили последние десять лет. Чёрт, и как вот это вписывается в их планы? О его смерти не говорилось ни слова. Совершенно точно, он бы не забыл. «Элиас Фонтана, ты должен мне доверять, — раздался в голове властный высокий голос. От знакомого мелодичного звучания колотившееся сердце забилось спокойнее и ровнее. — Как верил до сих пор». Элиасу хотелось верить ей, своей богине. Как и в свою миссию. Но слепая вера — дело трудное, тем более когда все вокруг пребывают в сомнениях. Поэтому Элиас не сдержался: «Моя смерть — часть твоего плана? Или…» Скрип массивных дверей заглушил все будущие мысли, створки распахнулись, открывая Элиасу путь к гибели. В спину толкнули. Элиас споткнулся и сердито глянул на стоявшего сзади ублюдка. Потом взял себя в руки и глубоко вдохнул — он верил в то, что делает, вера должна помочь пройти любые испытания. Войдя в огромное помещение, Элиас отметил, насколько сегодня оно выглядело по-другому. В отличие от пустого зала из снов, это место встречи было заполнено до отказа. С каждой стороны до самого потолка, как на стадионе, возвышались трибуны с сотнями зрителей. Вампиры всех возрастов, мастей и полов стояли, стараясь увидеть, как его, человека, ведут на смерть. Элиас не хотел показывать страх, который явно ждали, он расправил плечи, с уверенностью, которую совершенно не чувствовал, оглядел толпу и твёрдым шагом направился в зал. В ответ на дерзкую отвагу разъярённые существа вокруг мерзко зашипели и обнажили клыки, источая чистую ненависть. Элиаса провожали налитыми кровью глазами и, судя по рычанию, каждый вампир с радостью поквитался бы за своих собратьев, разорвав его на куски. Но когда он оказался перед тремя искусными тронами, стало понятно, что эта честь, без сомнения, достанется восседавшим на помосте. И да, сегодня их было трое. Элиас узнал мужчину в центре, того, кто, похоже, был главным. Именно с ним Леонид заключил какой-то странный и извращённый союз. Его звали Василиос. Слева от него сидел старейшина Айседоры — это он повалил его вчера на пол. Третий же — по правую руку от обманчиво спокойной центральной фигуры — в прошлую их встречу отсутствовал. По сравнению с двумя другими вампирами он выглядел значительно моложе. Одет он был, как и его собратья, однако имел измождённый вид: щёки впали, в глазах стоял холод, волосы нечёсаны, а на скулах красовалась недельная щетина. — Элиас Фонтана, — произнёс Василиос, вставая. Элиас поднял глаза на вампира и стал ждать. — Не могу передать словами, как мы рады встрече с тобой. Человеком, которому удалось одолеть двух наших самых зрелых и почитаемых собратьев. Похоже, ублюдок планировал уморить Элиаса своими речами, и только потом убить, но его ждёт разочарование. — А меня они что-то совсем не впечатлили, — ответил Элиас. — Забавно, последние мгновения жизни могут изрядно удивить. На этих слова весь зал дружно ахнул, но вампир поднял руку, заставляя толпу умолкнуть. Когда шёпот стих, Василиос щёлкнул пальцами, и громкий треск эхом отразился от стен. Элиас вскрикнул. На его левой руке свободно болтался сломанный указательный палец. — Интересно, не находишь? — задумчиво произнёс Василиос. — Ты такой бесстрашный… — Да, — прервал его Элиас, прижимая повреждённую руку к груди. Он отказывался склоняться перед высокомерным выродком. — Полагаю, так. Как смею я обращаться ко всемогущему Василиосу. Я прав? Вампир едва заметно прищурил глаза, — это был единственный знак возмущения — а потом снова заговорил: — Мистер Фонтана, я старался быть любезным. Чего никогда не делал. Прошу не спрашивать почему. Интересно, покинет ли тебя смелость, когда ты будешь корчиться на полу в агонии? Вслед за вопросом Элиас почувствовал, как чья-то рука стальной хваткой сжала горло, и доступ воздуха перекрыли так же легко, словно наступили на садовый шланг. Брызгая слюной, Элиас закашлялся и попытался вдохнуть, вены на шее вздулись. — Василиос! — выкрикнул Лео. Вампир, который находился в центре внимания, угрожающе рыкнул и скомандовал: — Аласдэр, не спускай его с поводка. Элиас отпустил пульсирующую от боли руку и здоровой рукой схватился за горло. Он снова пытался вдохнуть, слезившиеся глаза налились кровью. Элиас слышал голос Лео, который звал того, кто устраивал представление, но найти парня взглядом уже не было сил. Он смог сделать единственное: уставиться на Василиоса, который неспешно спустился с лестницы и пошёл в его сторону. — Как я и говорил, когда ты меня очень грубо прервал, ты такой бесстрашный, потому что, скорее всего, заблуждаешься насчёт того, что ты такое. «Блядь, Фонтана, соберись!» — скомандовал себе Элиас, когда Василиос, сделав ещё один шаг, остановился почти вплотную. Взгляд жутких чёрных глаз, от которых невозможно было оторваться, даже не дрогнул, когда от нехватки кислорода у Элиаса закружилась голова. Вампир, внешность которого была близка к совершенству, пристально изучал каждую чёрточку на лице человека. Элиас попытался найти в толпе того, кого когда-то считал своим другом, и увидел его рядом с ублюдком Аласдэром. Тот сидел, зажимая Лео рот. Видимо, вампирам было всё равно, кто или что такое Лео: раз они уже знали об Элиасе, то определённо поняли, что Лео такой же. Но на его друге было надето что-то вроде чёрно-золотой мантии, которая при каждом движении Лео на сиденье переливалась в лучах света. Шёлк. Ну, конечно. Эта свора выродков пользовалась только лучшим. Они благоденствовали, питаясь всевозможными удовольствиями. Не важно, сколько это стоило денег или жизней, как в его случае. Элиас встретился с бывшим другом взглядом и от осознания предательства почувствовал такую сильную боль, что его затрясло. По перекошенному и мрачному лицу Лео сложно было что-то понять. Зато его попытки вырваться из хватки сидевшего рядом вампира сказали о многом. Возможно, это ещё не конец. — Не смотрите на него, мистер Фонтана, — промурлыкал Василиос Элиасу на ухо. — Теперь он мой. Я могу поступать с ним, как посчитаю нужным. И здесь, — продолжил он, поворачивая за подбородок к себе лицо Элиаса, — ты будешь смотреть только на меня. Видишь ли, сегодня я узнал о тебе кое-что интересное. Леонид понятия не имеет, о чём я говорю, да? Если то, во что ты веришь, действительно правда, то моя новая игрушка довольно бестолковая. Элиас внимательно посмотрел в насмехающееся лицо и задрожал, когда Василиос, приблизившись, продолжил на ухо: — Думаю, пришло время рассказать, как считаешь? Вампир отступил, хватка на горле ослабла, и Элиас судорожно вдохнул. Он закашлялся, когда раз за разом начал вдыхать долгожданный воздух, но не спускал глаз с вампира напротив. Василиос очаровывал. Даже Элиасу, который в эту минуту пытался вспомнить, как дышать, с трудом удавалось противостоять обаянию ублюдка и послать его к чёрту. — Рассказать что? — в конце концов выдавил Элиас. Василиос изогнул губы и глянул на Лео, смотревшего на обоих мужчин огромными глазами, в которых паника граничила с ужасом. — Конечно же о том, кем ты себя считаешь. О том, кем ты считаешь его. Хотя нет, — проговорил Василиос и поднял руку. — Думаю, что демонстрация будет куда эффективнее. В конце концов, разве полубог не может освободиться от каких-то там жалких наручников? Или срастить сломанную кость? С трибун донёсся тихий гул перешёптываний, и глаза Лео округлились так, что казалось, вот-вот выпадут из орбит. — Видишь? Даже ему трудно поверить. На этом этапе доказательство действительно помогло бы в твоём деле. Может, разрушишь этот зал и исчезнешь? Подобное начало было бы восхитительным, — заявил Василиос, потом отвернулся и пошёл обратно к подиуму. — Доказательство прямо перед тобой, — произнёс Элиас, осмелившись заговорить. Вампир остановился на последней ступеньке и резко обернулся. — Ты же не можешь от него отстать. И ты сейчас сказал, что не знаешь причину, но пытался быть со мной любезным. Всё из-за него. Ты хочешь ему угодить. — Элиас рассмеялся, зная, что сказанное звучит полным безумством, а потом перевёл взгляд на молчавшего Диомеда. — И ты. Ты же не можешь отвести от меня глаз. Даже сейчас, пряча за своим креслом Айседору, которая жаждет показаться и увидеть меня, не сводишь с меня глаз, желая… чего? Скажи. Неужели обычное существо, всего лишь человек, способен быть настолько притягательным для тебя и твоего первообращённого? В зале начал подниматься рёв возмущения, и Элиас почувствовал, как в кровь выплеснулся адреналин, боль в руке стихла. В толпе хищников, которые жаждали его смерти, Элиас посеял сомнение. Неужели их обманули? Теперь все погибнут, только потому что их так называемые старейшины ослеплены страстью к никчёмным людишкам? Вампиры были ужасно обеспокоены, и выглядело это почти смешно. Вот. Теперь пусть сами разбираются. Напыщенные ничтожества. Несмотря на разразившийся хаос, Диомед в один миг оказался перед Элиасом и сильно сжал его подбородок. Зал снова погрузился в мёртвую тишину, будто страшась гнева вампира. — Элиас Фонтана, откуда ты? Зачем тебя прислали? Говори. Элиас прикрыл глаза и позволил себе погрузиться в пьянящее чувство эйфории от смятения в голосе вампира. — Говори! Элиас молча уставился в заинтересованное лицо. — Тебя привели сюда умереть. Ты что, не понимаешь? Достаточно одного моего жеста, и ты будешь мёртв. Твоя жизнь полностью в моих руках. Тогда почему ты молчишь? Элиас провёл языком по нижней губе, и вампир проследил за движением взглядом. Потом подумал довольно громко, чтобы Диомед услышал: «Да, притяжение мощное. Ты даже не любишь мужчин… но не можешь оторвать от меня глаз». Пальцы на подбородке сжались сильнее, наверняка останутся синяки, если, конечно, получится выжить. Элиас продолжил: — В твоих руках только моё тело. Свою силу, полностью, ты получил от моих предков. — Потом, скосив глаза, он нашёл Лео и произнёс: — Всё, что случилось и случится дальше, предопределено. Вы ничего не измените. — Какой ты глупец. Даже не пытаешься спастись. — А какой в этом смысл? — спросил Элиас, снова взглянув на Диомеда, и тот скривился. — Где она? Если суждено умереть, пусть последний удар сделает она. — Многие заслуживают нанести тебе последний удар, человек. — Бледный вампир слегка повернул голову Элиаса в сторону молодого мужчины, который сидел на помосте справа. — Итон? Вампир на троне глянул на человека с такой ненавистью, что Элиас должен был бы скукожиться и умереть на месте. — Отдай его Айседоре. У неё хватит сил, чтобы восстановить справедливость от имени моего Таноса. А я предпочту наблюдение за страданиями. Теперь Элиас знал, кем был этот вампир. Старейшина, господин того, кто попал под его нож в кабинете. От ощущения победы Элиас почувствовал удовольствие, которое походило на сильный, ранее не испытанный кайф. Но вид того, кто явно скорбел об утрате, вызвал внутри вину, которая губительно подтачивала решимость, и без того давшую трещины. — Айседора! — позвал Диомед свою первообращённую. И тут всё изменилось. На помосте появилась Айседора Никитас, обутая в шикарные высокие сапоги, сексуальнее которых Элиас в жизни не видел. Кожаные, покрытые шипами, они чулком обтягивали стройные ноги до середины бедра. Сапоги с лёгкостью можно было использовать для убийства, ударив каблуком или шипом прямо в сердце. А с учётом того, что в прошлом Элиас делал всё, чтобы ей угодить, вполне возможно, что вампиресса как раз об этом и думала. Чёрный жакет, повторяющий каждый великолепный изгиб тела, застёгивался на медные пуговицы, ряд которых начинался над левой грудью и, пересекая лиф по диагонали, опускался до талии, где материал собирался в мелкие складки. Но в отличие от коротких мужских пиджаков, которые шились, чтобы идеально сочетаться с нижней частью костюма, полы жакета Исы сзади удлинялись, доходя до самой земли в виде некоего плаща, а спереди открывали вид на чёрные кожаные брюки, обтягивающие как вторая кожа. Волосы Айседоры цвета воронова крыла спадали на плечи мягкими волнами. Встретившись с Исой взглядом, Элиас подумал только об одном: она его истинная богиня и ангел смерти, от вида которого захватывает дух.