— Танос будет присутствовать? Вампир покачал головой. — Нет. Итон сказал, что он не покинет свою комнату. Как и не позволит никому войти. — Айседора охнула и прикрыла ладонью рот. — С ним всё будет в порядке, — постарался обнадёжить её Диомед. — Правда? — переспросила она, с искренностью глядя в глаза. — Я ничего не понимаю. Как Элиасу удалось… — Иса спохватилась и опустила голову. Диомед поднял её подбородок и посмотрел в лицо. — Это нормально чувствовать… — Нет, не нормально, — прервала она и отвернулась. — Ты когда-нибудь тосковал? Испытывал вину? Ты когда-нибудь сворачивался клубком на этой кровати, потому что до невозможности желал человека? — Айседора украдкой посмотрела на него. Диомед чувствовал её стыд, её горькую обиду. — Ничего не хочу к нему испытывать. Даже ненависть. Хочу быть безразличной. Как и он, когда стоял рядом и наблюдал за моими страданиями. Иса отвернулась. Диомед встал у неё за спиной и погладил по волосам. — Когда тебя вернули ко мне, безразличным он не был. Он дерзил, вёл себя по-собственнически и с гордостью заявил, что спал с тобой. Вряд ли такие эмоции были бы у того, кто ничего не чувствует. Но вопрос в другом: чего желаешь ты, моя Иса? Она повернулась, их взгляды встретились, и Диомед, взяв её руки в свои, кивнул. Слова были не нужны — он уже знал, чего она хочет. Лео сидел на кровати и ждал, когда Василиос выйдет из огромной гардеробной. Он пытался принять тот факт, что, скорее всего, приговорил друзей к верной смерти. Но в мыслях повторялось одно — это невозможно. «Ну не мог же я быть настолько глупым!» Вспоминая о друге, Лео упрекал себя. Он злился на Элиаса за ложь, за умалчивание важных фактов о его собственной жизни. Но его смерти он не хотел. Как и смерти кого-либо другого. Вот почему и рассказал Аласдэру, где искать женщину. Что в Лео такого, что смерть и разрушение преследуют его в последнее время буквально по пятам? Верил ли он на самом деле, что Василиос выполнит свою часть сделки? Что обеспечит Элиасу и Парису безопасность? О господи! Парис. Он, наверное, в шоке. Лео пошёл на уговор и продал себя в надежде спасти друзей, но вместо этого оказался инициатором, и послал обоих… на смерть. — Нельзя появляться в суде в таком виде. Услышав голос Аласдэра, Лео вскочил на ноги. Младший вампир появился прямо перед ним, и выглядел он… сногсшибательно. Как венценосный член королевской семьи, только без короны. — Вообще-то именно им я и являюсь. Кстати, ты им тоже станешь. А теперь пойдём. Чтобы стоять со мной рядом, тебе нужно выглядеть прилично. Аласдэр протянул руку, но Лео отшатнулся. — Где Элиас? Где Парис? Знаю, ты ходил за ними. — Они пока в камере возле Зала. Ждут, когда все соберутся. И поторопись, если не хочешь, чтобы они просидели там дольше пяти минут — именно столько времени у нас есть, чтобы привести тебя в приемлемый вид. Иначе Василиос будет огорчён. Лео позволил вампиру взять себя за запястье. — Он планирует их убить, да? На бесстрастном лице Аласдэра не дрогнул ни один мускул. — Действия Василиоса непредсказуемы. К слову, как и его настроение. Однако тут кое-что… — вампир замолчал, а потом ухмыльнулся уголками губ, — прояснилось. Так сказать. Прищурившись, Лео смотрел на Аласдэра, стараясь уловить его настрой, но понять что-либо по непроницаемому выражению лица оказалось невозможно, мыслей в голове у вампира тоже не было. — Не понимаю. — Знаю. Зато я наконец понимаю. Пойдём, Леонид. Нам кое-куда нужно. ГЛАВА 18 — Сегодня мой день рождения, — сказал Парис, когда глухая железная дверь их новой тюрьмы закрылась. — Что ж, не так я его представлял. Элиас, который стоял прислонившись к стене, выглядел паршиво — таким Парис его ещё никогда не видел. Он то и дело нервно теребил и без того взъерошенные волосы, на щеках красовалась как минимум трёхдневная щетина. Одна пола белой рубашки, обычно идеально выглаженной и застёгнутой до самого горла, всегда с обязательным галстуком, теперь болталась поверх костюмных брюк, а её ворот был расстёгнут на три пуговицы. Ткань смялась. Элиас как будто провёл неделю в Вегасе и едва выжил. Жаль, что истинная причина была совсем в другом. Его запястья сковывали толстые наручники, такие же, как и у Париса. — Элиас, — позвал парень, подходя к другу. — Ты должен мне помочь выбраться отсюда. Скажи им то, что они хотят знать. Они… они же хотят тебя убить. Элиас поднял голову и встретились с Парисом взглядом. — А теперь и тебя, — прозвучало в ответ. Парис отшатнулся, его руки задрожали. — Меня? Что… Почему? — Ты не виноват, — сказал Элиас. — Ты не знал. Парис нахмурился так сильно, что от напряжения заболела голова. — У меня не было времени рассказать тебе всё, — пробормотал Элиас, окидывая взглядом тесную камеру. Противно ударив по нервам — будто кто-то провёл ногтями по стеклу — заскрежетала цепь, что соединяла их закованные в наручники запястья с металлическим крюком в каменном полу. — Чёрт, так расскажи наконец, пока они тебя не выволокли отсюда и не убили. Элиас посмотрел на друга в упор. В его глазах читалось сомнение, словно он не был уверен, что его слова смогут что-то изменить. — Парис, они умеют слышать чужие мысли. Если они прислушаются, то могут услышать, о чём ты думаешь. В тот раз, когда он спрашивал, о чём ты… — Я сразу вспомнил твои слова. — Парис опустил голову и уставился в пол. — Но это нелепо, — продолжил он, возвращаясь мыслями к разговору о полубогах. — Это нелепо. — Всё должно было быть иначе. Сначала должен был узнать Лео, затем ты. Потом мы должны были найти их. Вот только… — Тот вампир нашёл Лео первым, — проговорил Парис, с трудом веря, что ведёт эту безумную беседу. «Вампиры? Полубоги? Какого чёрта? Когда моя жизнь успела превратиться в фантастический роман?» Но чем больше Парис думал обо всём увиденном, тем больше начинал верить. — Да. — Если всё должно было произойти в определённом порядке, то что теперь, когда этот порядок разрушен? И уж прости, но какая у меня роль? Быть идиотом, который ничего не знает? Как у героя фильма, который узнал всё только перед самой смертью? Элиас решительно покачал головой. — Нет. Никто из нас… мы не должны умереть. Что вообще происходит? В этом нет смысла. Парис только усмехнулся. — Неужели? Но тогда, может, ты заново всё переосмыслишь? Потому что я, например, чётко вижу: очень скоро нам с тобой достанется роль мертвецов. — Нет. Ты последний элемент пазла. Когда всё случится, а это должно быть очень скоро — чёрт, просто обязано случиться очень скоро — всё изменится. — И что же должно случиться? Элиас открыл рот, собираясь ответить, но прежде чем успел вымолвить хоть слово, распахнулась дверь. Вошёл уже знакомый вампир-гигант и открепил цепь Элиаса. — Ты. Пошли. Парис хотел что-то сказать, но Элиас покачал головой. — Помни, что я сказал про мысли, — произнёс он, уже выходя из камеры. Парис кивнул в ответ на более чем очевидное: «Не думай. Совсем!» Парис смотрел, как закрывается дверь за Элиасом и вампиром, и думал, увидит ли своего друга когда-нибудь снова.