Но тот уже исчез за краем крыши дома. — Олег! — Олег услышал голос Руслана и глянул наверх, — беги! Убирайся отсюда! И его схватили чьи-то руки в сером обмундировании. — Руслан!!! — Заорал Олег, но тот уже исчез, схваченный солдатами. Через пару секунд десантный корабль взлетел, и последняя надежда потухла. Олег злобно застонал, скрипя зубами от бессильной досады. Как же глупо получилось! Столько идти и так тупо попасться! Олег был готов громить стены от отчаяния. Руслана схватили… В этой мысли, казалось, заключалось всё самое плохое, что только могло случиться… Что они могут с ним сделать — об этом лучше даже не думать… …Олег прошёлся у самого края канала. Чувствовал он себя паршиво. Ему было стыдно. Не уберёг, не уберёг парня, не уберёг брата друга, не уберёг того, кто в него так верил. Он чувствовал себя трусом и последней сволочью. Из-за того, что он не уследил за ним, его больше нет. Расстреляют и глазом не моргнут… Для чего теперь вообще идти дальше? Он вдруг задумался. Нет, надежда ещё есть. Если они в ответ на его выстрелы не убили его, а взяли, это значит, что Дорожный приказал его доставить живым. Он зачем-то нужен ему… Может быть, чтобы обменять на Рамзеса — он был нужен ему как учёный и ассистент в разработках этой предательницы Гоцман. Значит, ещё есть шанс, что Руслан проживёт какое-то время. Олег резко остановился. Тогда надо срочно действовать! Не стоять на месте! Он не сможет посмотреть в глаза Кречетовой и Рамзесу, пока не вернёт Руслана. А Сергей… Олег верил, что бывший охранник поймёт его и поможет спасти Руслана — он может знать места, куда его могли повезти, и помочь Олегу добраться хоть до самой Цитадели, если Руслан окажется там. Олег, решившись, огляделся. Заметив в стенке канала у самого дна едва приметную ржавую дверь, он спрыгнул вниз на мягкую кучу мусора и сшиб монтировкой замок. Спускаясь в сырой подвал, похожий на древние катакомбы, он всё сильнее сжимал автомат. Больше никаких задержек и битв с благородной идеологией. Свобода и восстание могут подождать. Священная война с захватчиками может подождать. Нужно во что бы то ни стало спасти Руслана, любой ценой… Глава 17 Офицер СЕ121007 шёл по тёмному металлическому коридору Цитадели. Солдаты расступались перед ним, становясь навытяжку — не знак уважения, а лишь беспрекословное исполнение директив. Подойдя к кабинету президента, он махнул охране: — Уходите! Господин президент просил, чтобы этот наш разговор оставался строго между нами. Выполнять! Элитные солдаты, кивнув, вышли по направлению к казарменному блоку. Офицер, оглядевшись, надавил на зажимы шлема и снял его. Холодный свет слегка обжёг кожу, но это было приятное тепло. СЕ121007, входя в кабинет Владислава Дорожного, мельком увидел себя в гладкой блестящей металлической стене и, вздрогнув, приостановился — он не видел себя уже несколько лет. На кого он похож… На него смотрело серое сморщенное лицо, на котором, словно угли, горели впалые глаза. Офицер попятился назад. Нет, он не мог быть таким… Лицо в отражении обнажило зубы в злобном оскале. Глаза потухли, но улыбка стала ещё шире. — Разве тебе не нравится, какие мы с тобой? Совершенные… Офицер СЕ121007 кинулся бежать. Он в панике закрыл дверь, стараясь не глядеть на гладкие предметы, чтобы не видеть злобного отражения. Кабинет Дорожного был пуст. Вероятно, президент отошёл по каким-то делам и сейчас вернётся. Офицер в ожидании начал прохаживаться по кабинету. Остановившись, он полюбовался видом на город. Отсюда, с громадной высоты, город был как на ладони. Но вдруг всё погрузилось во тьму, на миг ослепив офицера вспышкой белого цвета. Через секунду всё снова вернулось, но… Город уже не был прежним. Все его улицы пылали огнём. Невероятно, но даже отсюда офицер СЕ121007 видел повстанцев, гибнущих на улицах, солдат, вонзающих свои клыки в горло жертв… Кровь лилась из миллионов ран на телах жителей города, лилась и лилась. И она залила все улицы. Кровь покрыла все дома, крыши начали исчезать. Офицер вскрикнул и отбежал назад, от окон, но кровь поднималась всё выше. На миг офицер увидел среди залитого кровью города восседающего на гигантском троне худощавого человека… На нём была какая-то непонятная белая простыня, а на голове — длинные коричневые волосы с венком из сухих колючих веток. Человек, ухмыльнувшись, исчез, уходя прямо по воздуху в призрачную дверь, открывшуюся в небе. СЕ121007 увидел, как за ним с ругательствами гнался другой человек — в оранжевом костюме. Но дверь захлопнулась, и человек влетел в неё. Он упал, оставив лицом на ней кровавый след. Поднимающаяся кровь накрыла всю Цитадель вместе с отчаянно кричащим офицером Элиты… Офицер очнулся в полуразрушенном доме и увидел пылающие развалины Города 14. Город кипел от войны. Над руинами громадным шпилем вдалеке возвышалась Цитадель, но её вершина была словно изуродована взрывом. Она была охвачена ослепительно-ярким зелёным свечением, источавшим молнии, которые расходились по всему небу. На миг офицеру показалось, что из этого свечения выплыли и пошли по воздуху вортигонты, несущие на руках бессознательного парнишку в чёрной кожаной куртке… — Сынок? Офицер СЕ121007 обернулся и едва устоял на ногах. — Мама? К нему шагнула женщина, в глазах которой было столько тепла, что вся его жизнь словно повернулась вспять. — Купер, — нежно сказала мать, потрепав его по серой безобразной щеке, — какой ты стал… Взрослый. А ведь я тебя помню ещё маленьким красивым мальчиком, играющимся в кубики… — Мама, — офицер 121007 почувствовал, как каждое слово застревает в его горле, — я так виноват… Прости… — Зачем ты ушёл от нас, сынок? Тебе было плохо у людей? За её спиной приоткрылась дверь. — Сынок, там тебя ждёт папа, он очень хотел увидеть тебя… Попрощаться. СЕ121007 осторожно вошёл в дверь, которая тут же растворилась в воздухе, и замер от ужаса: посреди комнаты в петле висел человек. Это был его отец. Офицер с дрожащими в горящих глазах слезами подошёл ближе, вглядываясь в старческое мёртвое лицо повешенного — лицо отца. И оно открыло глаза. — Купер, — сказал отец, чуть приподняв голову, — ты ушёл… Ты ушёл, а ведь я не успел тебе сказать самого главного… Будь собой. Ты наш сын… Будь верным сыном, я тебе это всегда говорил… — Папа, — прошептал офицер, опускаясь на колени. — Но ты не послушал меня, — повешенный будто встрепенулся, — ты не слушал меня, ты думал, что так будет вечно! И посмотри, посмотри, в кого ты превратился! Бледный, синий мертвец, глаза со щеками провалились… Посмотри, что с тобой сделали… Это твоё совершенство? Ты, не имеющий почтения ни к возрасту, ни к справедливости… Офицер содрогнулся: лицо отца начало сморщиваться и изменяться. С петли на него смотрел уже не отец. На него смотрел окровавленный старик. — Гори в адском пламени, слуга дьявола! — Злобно оскалился старик, и кровь полилась из его рта. — Нет, — офицер попятился назад, — нет… — Предатель… Перейдя на службу Мировому Правительству, ты предал свою мать, своих близких… — Нет… — Уродливое подобие человека, — брызгаясь кровью, кричал старик, — тебя пожрёт огонь боли тех, кого ты погубил! — Нет!!! …Офицер СЕ121007 проснулся, обливаясь холодным потом. Закрыв глаза, он снова повис на проводах стационарной камеры жизнеобеспечения синтетов, хоть и понимал, что сегодня ему уже заснуть не удастся… …После тяжёлой, почти бессонной ночи голова жутко болела, а тут ещё и всех экстренно подняли на ноги. Офицер СЕ121007 ещё толком ничего не узнал, но уже ходили слухи о том, что в городе начало твориться что-то серьёзное. Нет, за неделю к факту второго восстания все уже давно привыкли, но всё равно было как-то не по себе оттого, что эти люди так долго держатся. Все ожидали какого-то решающего момента, который бы сместил равновесие. Похоже, этот день наступил. Но непонятно было только, в какую сторону это равновесие смещается. В последние дни СЕ121007 совсем выпал из колеи, он всё время ощущал на душе какую-то смутную тревогу, боялся сам не зная чего, резко вздрагивал при неожиданных звуках. Он с досадой наблюдал за собой как бы со стороны и сокрушался всё больше: а ведь когда-то он славился у всех Элитных своими стальными нервами… Вот уже две недели его мучили ночные кошмары и наутро голова всегда просто раскалывалась. В последние пять дней стало хуже — образы из снов начали проскакивать в реальность. Стоило только офицеру на минуту забыться и прикрыть глаза, задумавшись — кошмар снова подступал, бурля в лаве его мыслей и издевательски смеясь. СЕ121007 стал нервным и, сам не зная почему, стал уклоняться от всех заданий, ища предлога, чтобы не идти на допросы схваченных повстанцев и не проводить инструктажи нового офицерского состава, а также завербованных агентов. Пока что он отделывался лишь формированием штурмовых отрядов, и там он пытался проводить побольше времени. И пусть голова нещадно болела, но эта работа помогала ему хоть на время убежать от мыслей. Он не мог оставаться с ними наедине. Тем более, теперь — когда его лучший друг предал Правительство, если, конечно, Сергея он мог называть другом… — Эй, 121007? — Окликнули его, когда он шёл по коридору. Его догнал знакомый, офицер CE0087, равный ему по званию. Номер его был короче лишь потому, что он командовал очень малочисленным подразделением Элитных войск, у которого было своё особое назначение. Когда-то и сам СЕ121007 хотел туда попасть. СЕ0087 был, как всегда, без шлема. Он любил гулять, демонстрируя всем своё лицо, «принимать воздушные ванны», как он выражался. СЕ121007 уже давно шлема не снимал — повсюду были эти чёртовы гладкие до зеркального блеска стены… — Ты куда? — На занятия, — ответил СЕ121007, старясь не смотреть на лицо собеседника, — новичкам показываю азы обращения с новой модификацией автомата «AR2». — Бросай всё и беги, получай амуницию, — махнул рукой СЕ0087, — мне приказали передать распоряжение президента. Несколько отрядов Элитных отправляются в город, на зачистку. Твой отряд в том числе. — Чёрт, — процедил офицер сквозь зубы, — то есть, я как-то не ожидал этого… Это значит, в городе совсем плохо… — Не говори это так громко, — предостерёг его СЕ0087, — а то у нас обоих могут быть проблемы. Лучше радуйся, что тебе так повезло: хоть воздухом подышишь, по улицам прогуляешься. — Смотря что называть прогулкой, — усмехнулся СЕ121007, — а там будет не до отдыха, чувствую… Ненавижу зачистки. — С каких это пор? — Удивился его собеседник, — ты раньше любил это дело… Кстати, я узнавал, тебя хотят забросить в район Нексуса, там сейчас повстанцы хорошо укрепились, готовятся к штурму, наверное. И вот ещё что… Говорят, там появился Нарушитель №1, так что смотри… — Олег Ахатинов? — Офицер СЕ121007 нахмурился, — что ни минута, всё новые «радостные» известия… — Дурак ты, — усмехнулся СЕ0087, — что ли не понимаешь, что там у тебя просто сказочные возможности? Перспектива убить или взять в плен самого Олега, шикарнее выслужиться просто невозможно! — Посмотрим, как повезёт, — покачал головой СЕ121007, — чёрт, времени мало, а ведь ещё надо всех собрать, инструктаж провести… Ладно, спасибо, я побежал. — А, и вот ещё что, — окликнул его СЕ0087, — если увидишь там мимоходом нашего общего знакомого, не забудь пристрелить, как собаку. Предателей не прощают… Офицер СЕ121007 проследил взглядом за уходящим офицером. Он знал, о ком речь — о бывшем члене «Госкавалерии», которого когда-то звали Сергей Ашкельдин и который неделю назад предал Правительство и переметнулся на сторону Сопротивления. Офицеру СЕ121007 было больно: это был единственный человек, который его понимал, пусть хоть и отчасти. А теперь у него нет никого, лишь — безжалостные обученные солдаты да не в меру ретивые офицеры, у которых давно чешутся руки спуститься на эти улицы. Сергей предал и его тоже, убежав на ту сторону, но СЕ121007 не мог винить его, хотел, очень хотел, но как-то плохо получалось. Сергей сделал выбор. Но правильный ли? Предать то, чему служил столько лет и перейти на заведомо проигрышную сторону. Не зря он говорил столько опасных вещей в последнее время. Чем больше офицер вдумывался в это, тем больше он осуждал Сергея. Предать Правительство — немыслимый поступок. Сам офицер твёрдо знал, что он на такое не способен. Он верил в то, что делает. И если где-то Правительство перегибало палку (он ругал себя за такие мысли, но всё равно не мог их сдержать), то сам СЕ121007 пытался это прекратить. Но он никогда бы не предал своего дела. Недавно вышел приказ относительно всех предателей — беспощадно расстреливать, особую охоту вести за офицерским составом, предавшим Правительство. Сергей был офицером. И при всей своей убеждённости СЕ121007 не знал, сможет ли он убить Сергея, если встретит его там, на улицах. Он не знал. Но знал, что должен. И он, вздохнув, принял уверенный вид и вошёл в казарму, начав построение своего отряда. Предстояла жаркая прогулка в самое сердце восстания… Глава 18 Пока Олег шёл по подвалу, у него было много времени подумать. Его мысли беспорядочно вертелись в голове, в то время как он чисто автоматически уворачивался и стрелял в хедкрабов, барнаклов и прочую мерзость. Перед глазами то и дело мелькали обрывочные картины того, через что он прошёл. Но всё же часто его мысли возвращались к Руслану. Где он? Что с ним делают? Хоть бы старый администратор хотел от него чего-то, хоть бы хотел с ним поговорить… Тогда, может быть, у него есть шанс остаться в живых и его не убьют сразу же. В том, что Руслана повезли именно в Цитадель, Олег не сомневался: а куда же ещё? Тюрьма «Стара Проспект» была разрушена, остальные опорные базы сейчас небезопасны из-за начавшейся войны… Олегу делалось не по себе, когда он думал о том, как он посмотрит в глаза Сергею, признавшись, что не уберёг Руслана. Блин… Какое счастье, что хотя бы Кречетова — в безопасности. Рамзеса они тоже потеряли, Гоцман оказалась предательницей… Вот ещё что не давало Олегу покоя. Ходить и сокрушаться, как же Гоцман, проработав столько лет вместе с Рамзесом и Кречетовой, решилась на предательство, уже не хотелось. Но кое-что было ясно из того, что Олег увидел в «Стара Проспект». Дорожный, вероятно, чем-то переманил её — скорее всего, обещанием помочь в каких-то исследованиях по телепортации. Получается, Галина перешла на сторону Дорожного только потому, что он ей дал все ресурсы и условия для создания большого телепорта? Что-то слабовато. Почему именно Гоцман — это понятно: Дорожному нужны были разработки Рамзеса в области телепортации, а Гоцман была с ними знакома. Судя по всему, Дорожный пообещал ей не то в конце отпустить её и Рамзеса, не то ещё что-то. Наверное, что-то очень важное для неё. А она в ответ пообещала ему Олега Ахатинова. Собственно, сам Олег и был целью Дорожного, а Рамзеса забрали лишь как утешительный приз за то, что Олег ушёл из рук. Теперь сам Олег даже не знал, что ему делать: радоваться, что он расстроил планы Дорожного, или горевать, что расстроил их такой ценой. У бывшего администратора теперь собралась целая команда: Гоцман, Рамзес, Руслан… Хотя нет! С чего это Олег решил, что Рамзес и Гоцман — сейчас у Дорожного? Гоцман телепортировалась с Рамзесом в абсолютно неизвестном направлении, Руслан не узнал координаты. Так что они сейчас могут быть где угодно, хоть в Америке. С другой стороны, Олег отчётливо понял из того разговора Дорожного с Галиной, что она не удовлетворена тем, как Дорожный соблюдает условия сделки, а значит — она могла пойти на рискованный ход. Ведь ей, наверное, дорог Рамзес (Олег всё же верил, что так искусно лицемерить у Гоцман просто не получилось бы). То есть, она, убедившись в нечестности Дорожного, решила бежать, взяв с собой Рамзеса. Рамзес был не в курсе её похождений, и она могла ему что-нибудь наплести про себя, чтобы обелить. Бежать от Дорожного к своим у неё нет смысла, для неё свои — давно уже чужие. Получается, что Гоцман теперь зажата между двумя врагами. Но куда она отправилась? Этот вопрос не давал Олегу покоя. Куда? Ведь она заранее знала координаты? Получается, что она спланировала всё с самого начала? Спланировала своё бегство, ломала комедию и перед Дорожным, и перед всеми остальными… Олег решительно отказывался это понимать. Ну, не могло быть такого! Ведь чтобы она сбежала куда-то, это место должно быть тщательно подготовлено, снабжено телепортом — таким же, как у Рамзеса и Кречетовой, и настроенным на приём. Похоже на бред, ведь Олег не видел таких телепортов нигде больше. Да и — раз Руслан не узнал координаты, значит, и он не знал? Но раз координаты были, значит, и место такое есть. Олег попытался подвести итог своим рассуждениям. Что мы имеем? Предательница Гоцман, прихватив с собой Рамзеса, бежала с ним на какую-то неизвестную базу, с подготовленным заранее телепортом. И спланировала она это всё с самого начала. Мельком заметив, что каменные стены подвала начинают принимать более ровные, цивилизованные очертания, Олег даже удивился важности выводов, к которым он пришёл. Надо будет срочно сообщить всё это Сергею, а ещё лучше — Кречетовой. Они должны знать такое место, если там есть ещё один телепорт. Тогда и будет понятно, где прячется Гоцман и кто ей помогает. Ведь в одиночку такое провернуть невозможно — кто-то обязательно должен был контролировать принимающий портал… От раздумий его отвлекла обстановка: он уже шёл по вполне приличному и, насколько это возможно, чистому коридору. Подземелья, по которым он прошёл, были явно очень стары — скорее всего, они были построены ещё пару сотен лет назад. Стены были сложены из грубого камня, местами встречались кованые решётки с замысловатым узором и арки. Но подземелья часто посещались, это было видно по редким обрывкам бумаги и ткани и прочему мусору. Кое-где старинные стены были отреставрированы, подкреплены бетонной балкой или просто новыми кирпичами. Олег видел тут несколько совершенно иссохших обезображенных трупов людей, так что сомнений не оставалось: тоннели поддерживались в порядке слугами Правительства, тем более что Олег и на них самих тут трижды наткнулся. Шум с улицы наверху становился всё отчётливее. Поднявшись по ступенькам наверх, Олег буквально лоб в лоб столкнулся с парнем с лямбдой на рукаве. — Господи! — Испугался повстанец и ещё пару секунд соображал, кто перед ним, — а, это Вы, Олег! Я… Как-то не ожидал… Для меня большая честь познакомиться с Вами… — Для меня тоже, — кисло улыбнулся Олег и резко сменил тему, — что там за шум снаружи? — Известно что, — развёл руками повстанец, — квартал полон снайперов! Эти сволочи начали выпускать профессиональных солдат, и снайперов в том числе. Как клопы, засели, никак не пройти! Мы с другом отсюда выйти уже полчаса не можем. Снаружи раздался мощный и хлёсткий выстрел. Кто-то чертыхнулся.