– Я вам велел с черного хода зайти и сразу его оглушить. Почему ослушались? – Снова голос-клекот. – От вас всего и требуется выполнять мои приказы. Вы даже на это не способны. Как я могу быть уверен в вашей преданности делу, если вы постоянно ошибаетесь? Ему что-то ответили, а Иван, прежде чем отключиться, только и успел подумать, что забыл про запасной выход из трапезной и штукатурка теперь точно потрескается. Когда пришел в себя, понял, что лежит он на голом полу, все еще связанный, но живой. Должно быть, оно что-то для Ивана значило, раз не прикончили на месте. Его небось припугнули для острастки, а он нюни распустил! Вот бы Вадька порадовался, видя его в таком-то положении. Образ Вадьки встал перед глазами четко и ясно, будто Егоров живее самого Ивана, только с тремя дырками в животе и кровью по рубахе, черным пятном расползающейся, поднялся из могилы посмотреть на своего душегубца. Вадька вдруг улыбается холодно и жутко, отходит в сторонку, уступая место другим, которые Ивана сюда притащили. Теперь на них черные балахоны с глубокими капюшонами. Разве можно таких всерьез опасаться? Клоуны! Скоморохи ярморочные, а не сатанисты. Небось и головы, бритые наголо, чтобы уж наверняка, чтобы ничего не упустить! Позже он узнает, какие на самом деле у них головы. Вовсе не бритые, но и без волос. Люди собирались вокруг лежащего Ивана, выдерживая небольшое расстояние, чтобы можно было взяться за руки, образуя хоровод. Отчего-то он стал искать глазами того, чье марево отличалась от остальных, и не находил. Ощущение, что его нет в круге, было почти неопровержимым, но хотелось убедиться. Иван, насколько сумел, приподнял голову, шевеля непослушной шеей. Нет его здесь! Морочь черная растекалась в воздухе, повторяя кольцо над макушками раскачивающихся людей, текла против часовой стрелки, переплетаясь инфернальными щупальцами, впивалась в темя каждого, тянула силу живой души. Ивана вырвало к ногам одного из раскачивающихся болванов, чего тот не заметил, впав в подобие транса. Все происходило в гробовой тишине, если не считать шелеста шелковых одежд. И вдруг под своды потолка стала подниматься мелодия, будто где-то далеко трубил рог и сюда доставало лишь его приглушенное эхо. Не сразу догадался Иван, что не мелодия на самом деле, а мычание. Он не видел, но представил, как сатанисты выдавливали звук сквозь сомкнутые губы, акустика здания усиливала его, множила, наполняла густой мощью. Чернота собралась в некое подобие купола, разрослась, укрывая и сатанистов, и самого Ивана. Всего на секунду их всех скрыл мрак, а потом вспыхнули свечи, расставленные все тем же кругом. И как он их только не заметил? Свечи разочаровали Ивана. Самые обычные, белые. Не дотянули ребятки антураж, не выдержали до мелочей. Он едва не рассмеялся своим мыслям. Нервы начали сдавать. Тем временем самый главный из них, который встретил его в дверях трапезной, разомкнул круг и поднял руки. Морочь дернулась, потянулась к кончикам длинных пальцев, венчавшихся темными, загнутыми когтями. Что за чертовщина?! Иван задергался в путах, совсем как бабочка в паутине, а скорее уж неповоротливый жук. Бесполезно. Крепко связали изверги! – Тихо, братья! Он будет говорить с вами! Какой еще он? И откуда у человека такие когти на руках? – Мы внемлем, – прошелестело вокруг. – Принимаем волю его. Главный вещал на непонятном языке. Слова переходили в уже знакомый клекот, обрывались резкими каркающими звуками. В помещении заметно похолодало. – Вы услышали, братья? – Услышали. Мы готовы принести жертву. Повинуясь слышимой им одним команде, стоящие скинули балахоны. Крик застрял у Ивана в горле. Ему явились монстры, которых ранее он не встречал даже в самом страшном кошмаре. Псоглавец на их фоне казался теперь милым щенком. Тощие, абсолютно голые тела, покрытые черными клоками перьев, вывернутые в обратную сторону коленные суставы, тонкие руки с прозрачной кожей, сквозь которую, казалось, виден каждый сосуд. На плечах у каждого из них сидела воронья башка. И сколько бы Иван ни заставлял себя поверить, будто на самом деле это обычные маски, никак у него не получалось. На тощих грудинах висели скукоженные птичьи лапки, как замена нательному крестику. Оборотни смотрели круглыми блестящими глазами, ломано склоняя головы то в одну, то в другую сторону, под блестящим оперением дергались невидимые кадыки, выдавая клекот из приоткрытых клювов. Их главный и вовсе поворачивал уродливый череп на сто восемьдесят градусов, не боясь свернуть шею. «Как же он разговаривал, если рта у него нет?» – подумал Иван, будто сейчас это знание было самым важным. Его точно услышали! Вожак вошел внутрь круга, склонился к связанному пленнику, раскрыл клюв. Раздался истошный крик, что-то среднее между вороньим карканьем и человеческим воплем. Иван видел, как вибрирует кроваво-красный язык чудища, настолько близко оно подобралось. Тишина наступила внезапно, взорвалась внутри невидимого купола, упала на грудь гранитной плитой, выдавливая из легких остатки воздуха. – Да будет так! Последние слова, которые услышал Иван, прежде чем его собственная голова треснула пополам. Или только показалось? Затухающее сознание выдало короткое видение. В стороне от творившегося ада стоял бледный молодой мужчина, самый обычный, земной. Он улыбался каким-то известным лишь ему мыслям, а вишневое облако над его головой делалось темнее, гася немногочисленные уже серебряные всполохи. Часть первая Глава 1 В кабинете было душно, несмотря на раскрытые настежь окна. Тимофей Кольцов обмахивался тонкой папкой, с тоской глядя на «сдохший» вентилятор. О такой роскоши, как кондиционер, не приходилось даже мечтать. Настроение приближалось к нулевой отметке, к тому же со страшной силой клонило в сон. Накануне он засиделся в Интернете, на глаза попался цикл программ о паранормальных расследованиях, проводимых теми, кто называл себя медиумами, колдунами, экстрасенсами. Зачем смотрел, черт его знает! Может, создатели шоу как-то зомбируют своих зрителей, иначе непонятно, как в здравом уме можно не просто наблюдать за происходящим на экране, но и искренне верить всему показанному и сказанному шарлатанами! Сам Кольцов во всю эту чепуху не верил, считал суеверными пережитками, а людей, увлекающихся подобными передачками, недалекими и малообразованными. Ну как, скажите на милость, можно всерьез утверждать, что девушку убил не какой-то свихнувшийся ублюдок, а призрак ее бывшего, не сумевший простить ей того, что она повторно вышла замуж, не выдержав положенного срока траура. Мракобесие! – сплюнул Кольцов, выключив видео в тот самый момент, когда черная ведьма Леонела втыкала нож с длинным лезвием в могилу. Таким образом она намеревалась упокоить разбушевавшийся дух. Еще незабвенный Глеб Жеглов сказал: «Вор должен сидеть в тюрьме!» И пусть Кольцов не все его методы разделял, но с этим постулатом не спорил. Вор, а также убийца, насильник и прочая дрянь должна оказаться за решеткой! Кто бы ему сказал, что одна ночь перевернет все понятия Кольцова с ног на голову, не поверил бы. Не может быть иначе, и все тут. Да только в одной из камер сидит сейчас убийца. Жестокий, безжалостный с больной фантазией, судя по тому, что увидел Кольцов сегодня утром. И все же он своими руками подпишет приказ о его освобождении. Можно, конечно, продержать законные сорок восемь часов, но ничего не изменится. Он просто знает, что поступает правильно. Ему позвонили в семь утра. Он привык к ранним побудкам, но не по воскресеньям. Не такой уж криминальный у них округ, чтобы вот так сдергивать человека из постели в законный выходной. Намеревался отбрехаться как-то, найти причину, по которой не придется выходить из дома до понедельника, но, услышав первые слова, вскочил и уже через двадцать минут летел по трассе, доводя стрелку спидометра до опасной отметки. Прошло почти два года с того дня, когда в заброшенном пансионате разместились с какого-то ляда телевизионщики, снимали там свой ширпотреб. Кстати, вроде тоже были экстрасенсы, если он не ошибается. Там история мутная оказалась, с пропажей двух человек и найденными пистолетом и ножом. На ноже обнаружилась кровь, и кровь принадлежала как раз одному из колдунов. При осмотре медиками на колдуне не нашли даже свежей царапины, но по каким-то там признакам кровь назвали то ли брюшной, то ли подвздошной. Он не специалист, потому словцо нужное из головы вылетело моментально. Весь цимес в том, что кровь та из глубокой раны, которая теоретически должна была убить человека, а здесь ни царапины. Чудеса да и только! Дело быстро прикрыли за неимением улик, колдуны разбежались кто куда. Тот, которого Кольцов для себя прозвал «воскресшим», и вовсе умотал в столицу. С тех самых пор никаких громких дел в городке, куда примчался следователь, не происходило. До злополучного воскресенья. По экстренному номеру позвонил мужчина и сообщил, дескать, он из строительной бригады, вызванной на восстановление старого монастыря. Накануне у них пропал бригадир, и никто не понимал где он может быть. Его обыскались перед закрытием смены, как в воду канул. – Вообще-то воскресенье выходной у нас, да я вспомнил, что оставил в бетономешалке раствор, – торопливо рассказывал тот самый работяга, позвонивший и сообщивший о страшной находке, уже сидя перед Кольцовым, – его потом хрен выскоблишь. Не хотелось нагоняй от бригадира получать, он у нас мужик грозный. У меня машина своя, дай, думаю, сгоняю, заодно и Ивана покличу, так нашего начальника звать. – Он запнулся, прежде чем продолжить: – Звали горемыку. Кто же мог знать, что я найду его в таком виде. Не дай бог эдакой смерти даже лютому врагу. Мужчина очень боялся, как бы его не обвинили в убийстве, и, ерзая на стуле перед строгим полицейским, он старался не отводить взгляда, доказывая свою честность. Кольцов и сам понимал, что перед ним не преступник. Типаж не тот. За годы работы в органах он научился разбираться в людях и хотел бы думать, что научился этому хорошо. В данном конкретном случае никакой интуиции и дедукции не нужно. Убитый был на полторы головы выше и куда шире в плечах дающего показания мужчины. Такой задохлик просто не смог бы завалить здоровенного кабана. К тому же ему уже пришло личное дело покойника, и биография там будь здоров. Без малого два года в психушке, потом в колонии по малолетке и зона. Как сказали бы колдуны из передачи – карма. Интересно, что бы они вещали, знай об этом деле? Явно их профиль. – Там свечи кругом стояли и на полу земля с травой вперемешку, – как по написанному талдычил допрашиваемый. – Явно народу много было. – Оставьте право делать выводы нашим сотрудникам, – жестко оборвал его Кольцов. Про свечи он и сам знал, видел и очень бы хотел забыть. – Свободны. Из города никуда не уезжайте, потребуется – вызовем снова. – Долго не уезжать-то? – засуетился тот. – Объект теперь вряд ли будет работать. А у меня долги. Кольцов понимал, что не станет больше вызывать его, но закон един для всех, потому, немного поразмыслив, разрешил уехать через две недели. За такое время могли найтись новые улики и, чем черт не шутит, сам совершивший правонарушение.