Я узнал его фамилию. И пару раз позвонил, просто чтобы услышать, как в этом доме звонит телефон. Ответила женщина (его «мама»?), и я попросил его позвать (назвав по имени, которое совершенно ему не идет), и оставил сообщение: «Это К_. Я перезвоню». В семье еще как минимум двое младших детей. И «мама» с «папой», обоим под сорок. «Мама» похожа на любую другую женщину на такой улице, как Сидар-Стрит в Дейл-Спрингз, а начальственного вида «папа» ездит на Бьюике Ривьера и носит с собой кейс. Насколько я выяснил, БЕЛЬЧОНОК учится в старшей школе Дейл-Спрингз, старой школе К_ П_, которую тот ненавидел и мечтал сжечь дотла. Вместе со всеми, кто сидел внутри. Его адрес — 166, Сидар, бабушкин адрес — 149, Арден. Параллельные улицы и дома одинакового типа, в основном колониальные с лесистыми участками, как бабушкин. Дом, принадлежащий семье БЕЛЬЧОНКА довольно большой, с забором из белого штакетника и огромными деревьями — вязами? дубами? — а бабушкин поменьше, с отделкой из булыжных плит на фасаде. Бабушка переехала сюда после смерти дедушки, около десяти лет назад. Чтобы быть поближе к сыну с невесткой. Недавно, когда я был у нее, и она испекла мне вафли с черникой (чтобы я перекусил перед тем, как пойду работать в сад), мне пришло в голову, что бабушка ведь уже старая и скоро умрет. И, конечно, оставит после себя наследство. Этот дом, плюс ее сбережения и финансовые вложения, а есть ведь еще особняк с меблированными комнатами по адресу 118, Норд-Черч, который стоит сколько? 80 000 долларов? 100 000? В общем, бабушка оставит внушительное наследство. Может, она завещает что-нибудь своим внукам? За последние несколько месяцев я пришел к выводу, что теперь ее любимый внук — я, а не Джуни. Но я мог и ошибаться — насчет женщин и чувств, которые они питают одна к другой, никогда не скажешь наверняка. В любом случае, бабушка П_ оставит после своей смерти внушительное наследство, которое перейдет к мистеру и миссис Р_ П_, а они, в свою очередь, тоже не вечные. Казалось естественным, что К_ П_, УПРАВЛЯЮЩИЙ, должен унаследовать дом на Норд-Черч. Может, старуха и сама уже это поняла. «Пусть это останется между нами, Квентин. Наш маленький секрет!» Она становится на цыпочки, чтобы чмокнуть меня в щеку. Полноватая пожилая женщина, но в то же время хрупкая. Говорят, у стариков слабые кости, сухие и ломкие. В ее поблекших, бесцветных глазах я вдруг с удивлением заметил отражения крошечных КВЕНТИНОВ! Они единожды принимают тебя, как свое дитя, странную плоть от их плоти, или от плоти их детей, и в их глазах ты всегда остаешься МАЛЫШОМ. 37 План действий проступал медленно, как во сне, и я никак его не подстегивал и не торопил. Хоть и помнил, что летний график работы БЕЛЬЧОНКА закончится в День труда[2]. Значит, сколько недель остается у К_ П_ на похищение? — всего около пяти. А БЕЛЬЧОНОК работал в «Хампти-Дампти» всего три дня в неделю. В разгар жары этого мичиганского лета я окончательно бросил пить таблетки и перестал так бояться ЗРИТЕЛЬНЫХ КОНТАКТОВ, и стал замечать вещи, которые обычно не видишь. И они западали мне глубоко в душу и вызревали там. «Ответственный человек — сам творец своей судьбы», — как-то сказал папа. Цитируя великих философов. С той самой субботы у бабушки, когда я шпионил за своей добычей из-за изгороди, я точно знал, что БЕЛЬЧОНОК будет моим. Я никогда не сомневался. Он мог сколько угодно дразниться и издеваться надо мной, резвиться в бассейне, бегать с криками и хохотом и лить на себя воду, стоя в тесных плавках, и в «Хампти-Дампти» мог смотреть прямо сквозь меня, будто в кабинке, где я сижу, никого нет, но все это неспособно помешать тому, чему суждено свершиться. Фрагмент большой кометы К. раскололся на пламенеющие кластеры, оттого что подлетел слишком близко к Юпитеру, к его чудовищному гравитационному полю, и он врежется в свою цель и взорвется, так было предрешено, и чему быть, того не миновать. От начала Времен. Не считая того, что: на сей раз стратегия К_ П_ будет на 100 % отличаться от предыдущих. Это был Дейл-Спрингз, а не какие-нибудь трущобы и не безлюдный участок межштатной автострады. Это был белый мальчик из сливок среднего класса, ребенок (каким его, наверно, считали родители), не черный и не полукровка, о нем заботилась куча людей, и они его сразу хватились бы. И в ужасе подали бы в розыск. Это уж точно. И это тоже меня заводило. Ибо никогда в прошлом, насколько мне известно, копы ни разу не узнали о пропаже моих подопытных, не говоря уж о розыске. Так что сейчас все было по-другому, и я верил, что смогу дать им достойный отпор. Такая бешеная нужда и голод, и тут БЕЛЬЧОНОК входит в мою жизнь, словно сияющий ангел — за него стоило умереть, безусловно! Так как БЕЛЬЧОНОК вряд ли будет ловить попутку в Дейл-Спрингз, и вряд ли К_ П_ будет как раз проезжать мимо в своем фургоне, — может, один шанс из миллиона и есть, НО НЕ МОГУ ЖЕ Я ТАК ДОЛГО ЖДАТЬ! — следовало разработать иную стратегию. БЕЛЬЧОНОК по собственной воле в фургон не запрыгнет, на БЕЛЬЧОНКА нужно напасть и схватить и затащить туда, и его велосипед тоже? — возможно. И провести это похищение следует, конечно, без свидетелей. Лучше всего в вечернее время, но светиться под его домом на Сидар-Стрит, не зная точно, когда он вернется, и будет ли один, слишком сложно. Да и песочного цвета фургон легко заметить. В Дейл-Спрингз есть охрана общественного порядка, районные патрули. А вламываться в дом к БЕЛЬЧОНКУ, рискуя задеть сигнализацию и так далее — нахер такие планы. Я работал у бабушки, катался в фургоне по Сидар-Стрит и много раз обедал в «Хампти-Дампти», не в силах соблюдать дистанцию, и думал о БЕЛЬЧОНКЕ и в его отсутствие, и в его присутствии. Наблюдая за БЕЛЬЧОНКОМ и думая: «я тебя люблю, я тебя хочу, я готов за тебя умереть, ты потрясающий, так почему же ты, черт подери, на меня даже не взглянешь? не улыбнешься мне?», я, возможно, пренебрегал своими обязанностями в доме 118 по Норд-Черч, но стояло лето, заняты были только пять комнат, и если я не подтащил мусор к обочине на этой неделе, то подтащу на следующей, и ничего не случится. И уборка и ремонт проводились по необходимости. И регулярная обработка спреем от тараканов тоже. Папа позвонил и оставил сообщение, я уж думал, будет брюзжать, как обычно, а он вместо этого поблагодарил меня за то, что ТАК ЗАБОТИШЬСЯ О БАБУШКЕ, КВЕН-ТИН! Так часто обедать в «Хампти-Дампти» было рискованно, но я не мог устоять. Иногда ставил фургон на парковке, а иногда через улицу или на стоянке у продуктового магазина неподалеку, или даже за углом, чтобы не вызывать подозрений. Но парковка закусочной всегда была забита, и в ресторане бывало многолюдно, к полудню он пустовал, но я предпочитал заходить после 5 вечера, когда там была толпа посетителей, включая семьи с маленькими детьми, это снижало риск того, что К_ П_ кто-нибудь заметит. И если я задерживался до шести, когда менялась смена помощников официантов, я мог наблюдать непосредственно за тем, как БЕЛЬЧОНОК выходит и уезжает домой на своем велосипеде. Излюбленный им маршрут я запомнил. На своем фургоне я следовал за ним на безопасном расстоянии. Или объезжал квартал до парка и ждал, пока он в полном неведении проедет мимо. Как БЕЛЬЧОНОК ездил на велосипеде! — быстро, нагнувшись вперед и не совершая никаких лишних движений. Очень ловко и умело прокладывал себе путь сквозь поток машин на бульваре Лэйквью. Срезал угол через боковую улицу, переулок и дальнюю часть церковной стоянки. На голове бейсболка, надетая козырьком назад, и длинные золотисто-каштановые пряди собраны у затылка в маленький хвостик, и каким же мальчишкой он еще был, но и мужественным в то же время, почти мужчиной, его рот растягивался в улыбку или оскал, взгляд бывал таким теплым и таким колким, и как он держался за руль, и какими мускулистыми были его икры и бедра, и изгиб его спины, каким гибким казался его хребет — у меня дух захватывало оттого, что этот мальчик станет моим ЗОМБИ! Или в «Хампти-Дампти»: я слежу за тем, как БЕЛЬЧОНОК поднимает на плечо поднос с грязной посудой. И его юные мускулы заметно напрягаются, и хвостик у затылка завивается в сторону – и я так возбужден, что мне приходится покинуть свой Фирменный Бургер От «Хампти-Дампти», отшатнуться в туалет и подрочить в кабинке, скуля и постанывая. Настоящий ЗОМБИ всегда будет моим. Он будет вставать передо мной на колени и подняв на меня взгляд говорить: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ХОЗЯИН, ЕСТЬ ЛИШЬ ТЫ, ХОЗЯИН, ТРАХАЙ МЕНЯ В ЖОПУ, ХОЗЯИН, ПОКА ВСЕ КИШКИ НЕ СОТРЕШЬ». Вытираю липкую сперму клочком туалетной бумаги, комкаю ее и возвращаюсь за столик, где спрячу комок в салфетку и оставлю, чтобы БЕЛЬЧОНОК потом убрал вместе с посудой, ни о чем не подозревая. МОЙ ЗОМБИ! Я был не слишком голоден (поел у бабушки), и все же проглотил два фирменных техасско-мексиканских бургера с плавленым сыром, луком и острым соусом, и двойную порцию фирменной картошки фри по-фермерски, жирной и посыпанной солью. Две здоровенных колы и кофе стаканами до тех пор, пока от кофеина не стала кружиться голова. Плюс спиды, которые я употребил еще утром. Я был весь одуревший и дрожал после яростной дрочки, перед глазами все расплывалось, прояснялось и опять расплывалось, и официантка со жвачкой во рту задала мне какой-то вопрос: «Мистер?» Я не расслышал, пожал плечами и побрел в сторону. Но где БЕЛЬЧОНОК? Я не видел БЕЛЬЧОНКА! Рев у меня в ушах сливался с рок-музыкой, детские крики и смех отдавались эхом в черепе. Потом БЕЛЬЧОНОК снова появился и вместе с другим помощником официанта стал убирать в кабинке, где как будто свиньи кормились, вытирать губкой стол и бросать салфетки, пластмассовые стаканчики и прочий мусор в пластиковое ведро. Второй парень был на вид сверстником БЕЛЬЧОНКА, и они над чем-то заговорщицки посмеивались вместе. (Если бы они обернулись и заметили К_ П_, наблюдающего за ними, что бы они сделали?). БЕЛЬЧОНОК — остроумный и сексуальный, и прекрасно это осознает. И мускулы у него побольше, чем у его товарища. Кожа у него на подбородке покрыта легкими пятнышками, и он имеет привычку с гримаской подкатывать глаза, делая этот издевательский вид, какой обычно делают подростки его возраста. В закусочную зашли какие-то его друзья, и начался обмен остротами, шутками и оскорблениями. Почему у К_ П_ не было таких друзей, ребят, которые меня любили, ребят, которые были бы мне как братья? как близнецы? А теперь, когда я попадаюсь им на глаза, они лишь равнодушно переводят взгляд на что-нибудь другое. Меня эти мелкие членососы вообще не видят. Руки дрожали! — уронил вилку, она со звоном упала на пол, в этот момент мимо как раз проходил БЕЛЬЧОНОК. Быстрый и услужливый БЕЛЬЧОНОК подал мне чистую, мне даже просить не пришлось. «Пожалуйста, мистер!», — с улыбкой. И я ответил: «Благодарю!», и хотя поднял взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза, зрительного контакта не получилось, БЕЛЬЧОНОК уже двинулся дальше. Я лишь мельком уловил ясный взгляд его прохладно-зеленоватых глаз. Больше ни у кого не встречал таких глаз. МОЙ ЗОМБИ. Думаю, он меня вообще не заметил. И это хорошо. Они вовсе людей моего возраста не замечают, и это хорошо. Конечно, меня это задело, я разозлился и скоро маленький ублюдок за это поплатится, но на самом деле это и впрямь было к лучшему. К_ П_ — невидимка. Как я был одет: шорты цвета хаки и грязная майка (свободного покроя, чтобы скрыть брюшко) и мои очки-авиаторы, и стоптанные сандалии. У бабушки я работал в красной налобной повязке на голове, как какой-нибудь клевый черномазый чувак, на жаре она пропотела насквозь. Думаю, от меня исходил крепкий запах — я не стал тратить времени на душ после того, как позвонила бабушка. Моим щитом в тот день было родимое пятно на левой щеке. Нарисовано оно было черничным соком и красным фломастером. Слегка звездообразное, размером с десятицентовик. Способное привлечь и удержать ненужное внимание. РОДИМОЕ ПЯТНО (НАТУРАЛЬНЫЙ РАЗМЕР) Официантка принесла счет на сумму 16 долларов 95 центов, и я добавил пятерку на чай. «Не забудьте поделиться с помощником», — сказал я ей. «Прошу прощения?» «С помощником официанта. Вон тот парнишка с хвостиком. Я оставляю пять долларов чаевых и хочу, чтобы ему тоже что-то из них досталось». Она сбавила скорость, с которой жевала свою жвачку, вытаращилась на меня и глазами захлопала, и даже слегка покраснела, как будто ее поймали на краже, — да впрочем, так и было. Эта курва думала прикарманить всю пятерку самолично. И говорит: «Мы все здесь делим между собой чаевые, которые нам дают. Это политика заведения». «Хорошо. Я просто хочу быть уверен». «Это политика «Хампти-Дампти», мистер. Мы все делимся». «Окей, — сказал я, вылезая из кабинки на нетвердых ногах, ловя съезжающие с носа солнечные очки. — Это хорошо. То, что нужно». Наблюдал ли за мной БЕЛЬЧОНОК, и проводил ли взглядом К_ П_, который вышел с гордо поднятой головой, я мог лишь догадываться. 38 К_ П_ — ВЕЧНЫЙ СТОЯК. Сколько странностей свалилось мне на голову тем летом! — словно 21 «яркая жемчужина» Кометы, которые ВЗРЫВАЛИСЬ у меня в голове одна за другой! и обещали все больше, и БОЛЬШЕ! Я смотрел НОВЫМИ ГЛАЗАМИ, и не мог проспать дольше пары часов, переполненный идеями и такой силой, и пылом, и жаждой поймать добычу, и увидеть МОЕГО ЗОМБИ, который ждет меня в старом погребе у бабушки! Даже доктор Е_, который обычно проводил наши пятьдесят минут, зевая и снимая очки, чтобы протереть свои ссаного цвета глаза, насторожился. Отметил, что у моего лица здоровый оттенок и поинтересовался, как у идут дела? И я сказал, дела у меня идут просто прекрасно, доктор, застенчиво улыбаясь, но достаточно серьезным тоном, давая понять, что я не шучу и горжусь этим, потом доктор Е_ спросил, по рецепту ли я принимаю свои лекарства, трижды в день с едой? И я сказал, да, доктор, и тогда он спросил, снилось ли мне что-нибудь? вспомнил ли я какой-нибудь сон? И я ответил, да, доктор, так что он вытаращился на меня, будто я был каким-то псом, который внезапно встал на задние лапы и заговорил по-английски. «Тебе, Квентин? Тебе приснился сон?» «Да, доктор». «О чем он был?» «О цыплятах». «Что, прости?» «Цыплята. Птенцы кур». Последовала пауза, и доктор Е_ надвинул очки на переносицу и снова на меня уставился. Взгляд этих глаз оттенка мочи был настороженным и удивленным, впервые за шестнадцать месяцев. «Ну — и что же у тебя во сне делали цыплята, Квентин?» «Не знаю, — сказал я, и тогда это было правдой. — Они просто там были». Потом мне стало так хорошо, что я едва — едва! — не сказал доктору Е_, что больше не нуждаюсь в нем и в его сраных рецептах, которые он может засунуть себе в жопу. В тот же день, а это был вторник, — значит, БЕЛЬЧОНОК не работал в «Хампти-Дампти», и погода стояла влажная, слегка моросило, так что купаться в бассейне у своего друга по соседству от бабушки он тоже не пошел, — я быстро шагал по университетскому кампусу, по привычке обходя Эразмус-Холл. Я был в шортах цвета хаки и свободной футболке с логотипом Университета Маунт-Вернон, в своих очках-авиаторах, и, кажется, поймал несколько заинтересованных взглядов и кое-какие признаки симпатии. Шли летние курсы, и ребята вокруг были одеты так же, как и я. Кроме, разумеется, этих старых пердунов-профессоров, на которых вечно натыкаешься на кампусе, и они пялятся на тебя, будто ты какой-нибудь уродец или нацист. Или еще чего похуже. Но я был в отличном расположении духа после вчерашнего сна про ЦЫПЛЯТ, и гадал, что бы это значило, и был уверен, что ответ мне откроется, и ждать осталось недолго. В Дарвин-Холле, где не бывал много лет, я поднялся на третий этаж, будто знал, куда направляюсь. Сунулся в большую аудиторию и не нашел, чего искал. Сунулся в кабинет кафедры биологии и не нашел, чего искал. Сунулся в лабораторию, где стояла такая вонь, что защипало в глазах — и нашел. Много лет назад я видел здесь ряды клеток с кошками, кроликами, обезьян, из чьих черепов торчали электроды. Одни неподвижно сидели в своих клетках, другие вертелись и метались. Некоторые ничего не видели, хоть их глаза и блестели. И все они были немыми, сколько бы ни открывали пасти и не испускали беззвучные вопли — воздух от них колебался, но звуков никто не слышал. Должно быть, папа приводил меня сюда? — или я убежал от папы и проник в лабораторию, — ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН: КАФЕДРА БИОЛОГИИ, — привлеченный запахом. Однако теперь это была обычная лаборатория, длинное помещение с мойками, стойками, инструментами и так далее, и никакой стены из клеток там не было. Лишь девушка-аспирантка азиатской внешности, одна в кабинете, смотрит на меня и моргает, вроде, слегка испугалась, и это хорошо — по мнению К_ П_, это единственный тип женщин, которому можно доверять. Так что я спрашиваю, где животные, а она отвечает, какие животные, и я поясняю, что в этой лаборатории когда-то были всякие кошки и кролики, вы еще проводили над ними эксперименты, и она спрашивает, когда это было? А я отвечаю, несколько лет назад, и она говорит, что учится здесь всего два года и ничего об этом не знает, и сейчас на кафедре все по-другому. Она потихоньку отступала, я видел, что она сейчас врежется в компьютер с большим экраном, стоящий на столе, так и случилось, и больше отступать она не могла, так что я подумал — НЕ НАДО: НЕ НАДО ПУГАТЬ ЭТУ ПИЗДУ, и перестал наступать, но сменил тон, как я могу, умею и оттачиваю это умение каждый день. Спрашиваю, учится ли она на биолога, она отвечает, что она биогенетик, проводит исследование для своей диссертации. И я говорю, что я физик-аспирант, который проводит исследование для своей диссертации, я ассистент профессора Р_ П_. И она смотрит на меня своим плоским лицом и косыми черными глазами, и до меня доходит, что она, черт подери, не знает, кто такой Р_ П_! И это смешно. По-настоящему смешно. И это притом, что Эразмус-Холл стоит всего-навсего через двор. Поэтому я слегка задыхаюсь и зарываю пальцы себе в волосы, жирные и похожие на перья, но больше на нее не давлю. Итак: «Где конкретно находятся голосовые связки?» «Простите?» «Голосовые связки. Где конкретно находятся голосовые связки?» «Голосовые связки? Те, что… Те, что в горле?» «Это человеческие голосовые связки, но я говорю о животных», — говорю я. Я произношу слова спокойно, рассудительно. Из моей манеры держаться ясно следует, что я научный сотрудник. «Лабораторным животным перерезают голосовые связки, не так ли? Как это делается?» И она снова глядит на меня с легким испугом и сомнением. Говорит: «Я такими исследованиями не занимаюсь». И я говорю: «Как и я, я же сказал — я физик-аспирант. Но как это делается? Это просто или сложно?» И плосколицая трясет головой в знак того, что не знает. Я немного раздражаюсь, но не показываю этого. Говорю: «Ладно, в таком случае, где конкретно находятся ваши голосовые связки?»