Так трудно верится теперь, Что мы не ту открыли дверь. Нарушив равенство весов, Мы разбудили злых богов. Теперь не дрогнет ли рука Сыграть с чертями в дурака, Когда холодной сталью лёг На горло ангельский клинок? Бой в одни ворота переходит к краю этажа. За спиной невысокое ограждение и четыре этажа свободного падения. Под ногами всякий мусор, снесённый сюда взрывом. Распинываю его во все стороны, но конкретный предмет отбрасываю в сторону хвостатой. Удары проходят всё чаще, и конец близок. В любом случае. Между двух огней, Между добром и злом, Прочь от гнева ангелов И прочь от мести ада. На чужой войне, Там, где друг может стать врагом, Где не ясен смысл игры, И там, где нет пощады. Я падаю на пол, не в силах выдержать ударов. Узкоглазый останавливается, тяжело дыша. — Теперь-то ты видишь Мою силу, червь⁈ — с безумными глазами орёт он. — Сейчас Я Величайший из помощников Хранителя и скоро стану ему равен! Нет, Я превзойду его! Я стану Абсолютным Императором этой жалкой планетки! Нам больше нечего терять, Возвращаясь с того света. Нам бы продержаться ночь До рассвета. Но ты не спрашивай, зачем. Я всех тайн не открою. Так что, брат, давай вперёд, Я прикрою. Придурок вдохновенно несёт невнятный бред не останавливаясь, но звучит последний аккорд и из груди его вырывается окровавленная обугленная деревяшка, которая пролетает насквозь и падает парой этажей ниже. Закашлявшись кровью, Хан недоверчиво прикасается к дырке в груди и оседает на пол. Однако молнии не перестают скользить по его телу. Наоборот, они усиливаются, и через секунду тело взрывается облаком перегретого газа. Нет, не плазма, но что-то близкое. Успеваю зажмуриться. Волосы трещат, кожа обгорает. Но это уже не та проблема, на которую я обращу внимание. Смотрю на Лису. Она тяжело дышит, но серьёзных ран не видно. А вот мне не помешает срочная медицинская помощь. Улыбаюсь девушке, отчего обгорелая корочка на правой щеке трескается. Боль наконец прорывается, и я отключаюсь. Финал. * * * К сожалению, потеря сознания не означала отдыха. Я вновь висел в конечной бесконечности бездны и вглядывался во тьму. — Ты снова будешь выманивать у меня душу Ли? — спросил я у безликой черноты. — А ты дерзок, как я посмотрю, — весело прошелестела пустота. — Нет, в этот раз можно обойтись и без этого. Сейчас нет никаких возможностей расшатать твою стойкость. Вот когда вы поругаетесь всерьёз или когда ты полюбишь кого-то… тогда и поговорим о её душе. — Тогда зачем я здесь сейчас? — поинтересовался я, сворачивая восприятие, чтобы не заработать вывих мозга от осознания постоянно умирающих и рождающихся вселенных вокруг себя. — Ну, я хотела поблагодарить тебя за представление, — усмехнулась тьма и совсем по-человечески вздохнула. — Здесь сложно найти хоть какое-то развлечение. Хранители закрывают миры от меня, боясь конкуренции… Но что-то я заболталась. Пора просыпаться. — Что? Объясни подробнее! — запротестовал я, но сознание на миг померкло, и я открыл глаза, дёрнувшись вверх. Боль накатила, а сильные руки прижали меня, не давая встать. Осознав себя, я расслабился и перестал рваться. Надо мной склонилась хвостатая и внимательно посмотрела на меня. — Жить буду? — хрипло и с улыбкой поинтересовался я, ощущая жжение на всей передней половине тела. — Будешь, если придумаешь новый способ лечения. Возможно, даже не придётся щеголять обгорелой мордой. Если сейчас выживешь. — То-то мне так хреново, — констатирую я, ощупывая тело сознанием. Получалось не очень. — Что там залечить надо? Девушка нахмурилась, окинула меня взглядом и начала перечислять: — Правая рука запечена до черноты; торс и грудь тоже неплохо прожарены; левая рука обожжена на совесть, но месяца через четыре при должном уходе сможет двигаться; ниже пояса ожоги плюс-минус второй-третьей степени. Я вообще удивлена, что ты жив и в сознании. Знаешь, что самое весёлое? От моей магии нет никакого толку, потому что она просто рассеивается при приближении к тебе. Тело отторгает энергию Хранителя. Я закрыл глаза и задумался. Ноющая боль не сильно мешалась. Она была не так важна. Я чувствовал приближающийся край, за которым тела уже не будет. Не то чтобы я этого боялся, но если я не сделаю что-то, то бывшая богиня рискует остаться одна. — Ли, ты можешь использовать мою собственную энергию? — я посмотрел на хвостатую. — Чт… Да, могу, — кивнула она. — Но ты убьёшь сам себя. — А есть варианты? — усмехнулся я и вновь прикрыл глаза. — Эх, заводи свою тарантайку. Жар резко усилился, и я выпал в беспамятство. На этот раз без (сно)видений. * * * Дальнейшие события помню смутными отрывками. Я просыпался от силы на пять минут, чтобы быть накормленным какой-то противной скользкой массой. Такое себе ощущение, но она явно была мне на пользу, потому что промежутки бодрствования понемногу увеличивались. В какой-то момент я стал успевать окончательно проснуться, прежде чем вновь уснуть, и опознал то, что мне скармливала Ли. Это было сливочное масло, а к нему добавлялось перетёртое в однородный паштет мясо. Довольно логичный выбор, если я правильно понимаю механику работы магической регенерации. Насколько я разобрался по косвенным признакам, эта магия использует доступные ресурсы питательных веществ для восстановления организма. Если их недостаточно, как у меня сейчас, то она начинает преобразовывать энергию в материю. Масло в данном случае выступает источником энергии, как самая энергетически ценная пища. А мясо — это поставщик почти всех основных аминокислот, которые нужны для построения белка. Плюс к тому, если я правильно помню школьную программу, белки при необходимости перестраиваются в жиры и углеводы. Ну а разные витамины уже приходится синтезировать из энергии, потому что как-то не до морковки с яблоками, когда с тебя кожа лоскутами слезает. Примерно на двадцатое пробуждение я понял, что обратно в сон меня уже не тянет. Вместо этого хотелось сдохнуть. Всё тело горело, места самых слабых ожогов нестерпимо чесались, а правая рука была комком пульсирующей боли. Про торс и левую руку я молчу, они просто ныли, предвкушая чесотку. А уж запах… такое ощущение, что сгоревший шашлык немного протух. Ли, конечно, убирала отвалившееся и периодически смывала с меня всякую гадость, но всё равно запах был тот ещё. Немного освоившись, я попробовал пошевелиться. Вспышка боли разукрасила картину перед глазами разноцветными разводами, но я упрямо сжал губы и продолжил движение. — Ты совсем с ума сошёл⁈ — раздался голос Ли откуда-то сбоку. — Я почти здоров, — прохрипел я, не обращая внимания на её причитания. — Да ты едва шевелишься! Ну-ка лёг на обратно, пока я тебе анестезию не прописала! — Женщина, я здоровый молодой человек в самом расцвете сил. Мне необходимо шевелиться, чтобы не потерять эти самые силы. — На тебе живого места нет, дурень! Уговорами, угрозами и просто силой богиня уложила меня обратно. А чтобы я не бунтовал и просто не бурчал, всё же использовала анестезию. И нет, она не отключила боль. Она просто стукнула меня по голове, выбив сознание в далёкие дали черепной коробки.