— А не тебе сейчас что? Пижама? — Сухой гидрокостюм. В смысле, изолированный, не пропускающий воду. Я и так замерз, а на дне сейчас максимум 12 градусов тепла. Я просто околею. — Пусть тебя греет желание жить. — Я могу греться так сколько угодно, но тело есть тело, — деликатно спорил Ильин. — Судорогой мышцу сведет, и трындец. Я откину ласты прямо там, на дне. А вы решите, что я вас кинул, и замочите моих друзей. В итоге все мы умрем, а вы так и не получите свои контейнеры. Мы же этого не хотим? Варт подумал и решил, что он этого точно не хочет. Нахмурившись, он осмотрел пленников и остановил взгляд на Рябко. — Эй, ты, задрот. Снимай. Рябко скривился еще больше. Но посмотрел на оружие и суровые лица мучителей и повиновался. Встал, медленно стянул с себя гидрокостюм и остался в одних плавках. Ежась, протянул его Ильину. — Удачи, — пробормотал он и стрельнул глазами. Ильин переживал за напарника. От волнения у того произошло что-то со зрением. Говорят, от сильного шока люди могут умереть от сердечного приступа, или инсульта, или еще чего-нибудь. А некоторые — могут ослепнуть. Это была ужасная перспектива. Бедный Рябко. — Спасибо, дружище, — с тоской в голосе кивнул Ильин. Рябко вернулся на бетонный пол, стуча зубами. Ильин принялся натягивать тугой гидрокостюм — сначала штанины, потом верх. Затем настал через расправить одеяние и застегнуть все молнии, обеспечивавшие герметичность. Параллельно он с тревогой поглядывал на Рябко. И каждый раз, когда их взгляды встречались, полуголый приятель странно стрелял глазами. Бедный, бедный Рябко. Натягивая на плечи компенсатор с тяжелым кислородным баллоном, Ильин снова покосился на напарника. Тот стрельнул глазами, на этот раз в сторону штольни. Ильин мысленно содрогнулся: вдруг у Рябко уже начался процесс, и он просто не видел, куда смотрел? Только не это. Бедный, бедный, бедный бедолага Рябко. — Я постараюсь как можно быстрее, — заверил Ильин Варта, проверяя регулятор и натягивая на глаза маску. — Я не обману, не смоюсь, не буду подавать сигналы своим. Не делайте ничего моим друзьям. Сева при этом энергично закивал. Как, все-таки, быстро бывшие противники и недруги становятся закадычными, не разлей вода, друзьями, когда им угрожает общая смертельная опасность. Рябко стрельнул глазами в Ильина и на штольню и словно бы что-то прошептал. Бедный Рябко. Лишь бы он не ослеп окончательно. — Денис, все будет путем. — Хотелось бы верить, — жалко пролепетал тот в ответ, — Потому что пока все совсем ни разу не путем. И в очередной раз стрельнул глазами. Бедолага, дружище, старый добрый Рябко. Ильин шагнул к штольне и медленно опустился в воду. Вставил загубник регулятора в рот, сделал пробный вдох. Машинально проверил запас кислорода — его оставалось более чем на час. А потом погрузился в воду с головой и перешел в другой мир. Вытянувшись струной, Ильин взмахнул ластами и выплыл из канала в пещеру, пройдя мимо ошметков и обрывков маскировочной сетки на входе в штольню. Аккуратно отталкиваясь руками от камней на дне, чтобы помочь себе продвигаться вперед, Ильин заметил злополучный одинокий слиток золота — килограммовый кусок металла, с которого все началось. Каких-то полчаса назад Ильин не подозревал, что действительно найдет золото нацистов. А теперь он был вынужден помогать убийцам, которые на его глазах расправились с Маратом, чтобы эти изверги не поступили точно так же и с ними. Трагедия была в том, что Ильин точно знал — люди Варта именно так и поступят, когда Ильин выполнит их приказ и доставит контейнеры в док. Еще метр, и Ильин оказался на пороге пещеры. А потом замер, пораженный сенсационным откровением. Рябко не страдал резким ухудшением зрения, вызванным шоком! Все это время напарник подавал ему, Ильину, знаки — пытался намекнуть на спасение, таившееся на входе в пещеру. Из покрытого морским осадком грунта торчал нож Ильина. Из-за лихорадочного водоворота последних событий он совсем забыл, что оставил его здесь, в качестве сигнала Рябко, чтобы тот не прошел мимо пещеры. Ай да Рябко, ай да сукин сын! Ильин обхватил рукоятку, выдернул нож из земли и вложил в ножны на поясе. Теперь он был вооружен. Заработав ластами, он погнал себя прочь от мыса. Ильин плыл в сторону лодки, помня о том, что по пути к Капосу он видел слева знакомый ландшафт. Сейчас валуны с зажатым между ними сгнившим и проржавевшим старым катером должны были быть справа. Ильин выгнулся, чуть меняя курс и беря правее. Пройдя около 50 метров, Ильин замедлил ход. Плавно проталкивая себя с помощью ласт сквозь толщу воды, Ильин внимательно, до рези в глазах, смотрел вниз и по сторонам. Он искал знакомые очертания. Два внушительных размеров валуна и вытянутый силуэт поваленного на бок суденышка. Жалко, что они не оставили здесь маркер в прошлый раз! Сейчас дело пошло бы намного быстрее. Нужное место всплыло перед глазами лишь тогда, когда Ильин проплывал прямо над ним. Причем он не сразу узнал лодку, от толстого слоя наростов визуально не отличавшуюся от соседствующих с ним валунов — глаз мельком зацепился за чернеющий квадрат металлического люка, ведущего в сгнивший трюм. Ильин опустился ниже и встретился взглядом с погребенным под бортом катера безобразным скелетом — в черном гидрокостюме, покрытым коростой, с отвалившейся челюстью и культей вместо руки. Остатки разрушившейся кисти скелета, похожие на фрагменты порванного и разбросанного по камням жутковатого ожерелья, покоились на том самом странном предмете, который запомнился Ильину еще по первому разу. Узкий шест, похожий на бейсбольную биту, но с утолщением в середине, а не на конце. Ильин опустился на камни, подняв облачко ила, и взялся за шест. Это было металлическое приспособление совершенно непонятных Ильину природы и предназначения. На конце палки, оказавшейся около 1,5 килограмма весом, был странный острый шип — толстая, в половину пальца, игла. Ильин повернул шест иглой к себе и вдруг опешил, пораженный внезапной догадкой. Около шеста виднелось отверстие, похожее на классический пулевой канал ружья. Вокруг выходного отверстия не было видно следов коррозии, что однозначно указывало на предназначение предмета — использование под водой. Ну конечно, мысленно ахнул Ильин. Это было оружие. Когда-то, кажется, еще в детстве, он смотрел по телевизору передачу про ныряльщиков, которые защищались от акул революционным способом — с помощью ружей. Штырь, вонзаемый в тело нападавшего на пловца морского хищника, выполнял роль спускового крючка. После чего шест-ружье выпускало пулю, которая прошивала акулу. В душе Ильина забрезжила надежда. Вот оно, спасение! Если его разрабатывали для защиты от мощных морских хищников типа акул, с человеком пуля этого орудия справится тем более. Мысли со световой скоростью проносились в голове Ильина. А если ружье испорчено? Но ведь оно покоилось рядом с телом прижатого катером ныряльщика — значит, тот держал его при себе, чтобы использовать по назначению. С другой стороны, подводное ружье пролежало целую вечность — может, 50, а может, и все 60 лет. Но ведь его создавали для долгого пребывания под водой, для боевых пловцов вермахта! Поверхностный осмотр не выявил ни следа коррозии. Испортился патрон? Опять-таки, если это и был винтовочный боеприпас, то доработанный с учетом его использования в водной среде и на глубине. Пригодно ружье или нет — гадать можно было до бесконечности. А вот как раз времени у Ильина не было вовсе. Понять, способно ли оружие функционировать или нет, можно было только одним способом. Просто применить его — и посмотреть, что получится. Сейчас у него был нож и ружье. Две единицы оружия. Против двух подонков — Варта и Вехтэ. Шансы были велики. Он сверился с приборами и выяснил, что уже потратил около полутора литров кислородной смеси и почти двадцать минут времени. Хватит колебаться. Нужно было действовать. Спасать их жизни. Больше сделать это было просто некому. Глава четвертая — Твою же мать. — Папа, ты меня пугаешь, у тебя лицо красное! — Что же это такое, — злился Володин, не обращая внимания на дочь. Ольга подскочила к пульту управления «Таласа», около которого стоял набыченный Володин и таращился на вершину Капоса. — Что? Что там? — Сама посмотри. Твою же мать… Ольга схватила бинокль и припала глазами к окулярам. Первым делом она увидела того же парня, который все это время топтался на плато мыса и не сводил глаз с дрейфующего в 200 метрах от скалы прогулочного суденышка. А потом Ольга заметила, что парень с кем-то говорит. Она повела биноклем влево — и заметила второго человека. — Ой! Он там не один. Настя сквасила губы: — А может…? А может, у них там просто пикник? Солнце-то какое сегодня! Хотя какой дурак устраивает пикники на скале, пляж же рядом! Ну и люди пошли глупые. — Не один, — хмуро согласился Володин, игнорируя дочь с ее словоблудием. — И не с голыми руками. — Что? Ой! Второй человек выглядел странно — как боксер после неудачного выступления на ринге, где его как следует поколотили. На носу красовались пластыри, под глазами пылали фиолетовые круги. Человек недобро пялился на «Талас» — как будто прямо на Ольгу, хотя он не мог видеть ее за солнцезащитной перегородкой — и поглаживал странный предмет, лежавший на его ногах. — У него ружье! — Винтовка, — подтвердил Володин. — С оптикой. — С оптикой? — нахмурилась Настя. — А, видит плохо… Потому что сейчас все сидят перед телевизором и за компьютером! Володин обреченно посмотрел на дочь, хотел ответить ей, но передумал. Вместо этого обратился к Ольге: — Поэтому, девочки, сидеть нам здесь. Сидеть и не высовываться, пока эти два брата-акробата не вернутся. Я не хочу, чтобы уроды на мысе кого-то из нас подстрелили. Ольга стиснула зубы. — Это не вариант. — Что? — Это не вариант. Как только наши парни вернутся, те могут открыть огонь. Саша же говорил, что им от нас надо. Этим типам наверху нужно, чтобы нас не стало. Чтобы мы умерли и перестали рыскать вокруг мыса. Они могут просто ждать Сашу и Дениса, чтобы открыть огонь. Володин помрачнел: — Черт. Твою мать! Угораздило же на старость лет вляпаться в историю! Так, — он решительно рубанул рукой воздух, — Все, хватит. Так больше не может продолжаться. Я связываюсь с береговой охраной. Володин потянулся к рации, но Ольга вдруг вырвала у него микрофон. Вид у нее был не менее решительный, чем у Володина. — Девочка, ты чего это? С ума сошла? Хочешь, чтобы нас всех расстреляли? — Наоборот! — выпалила она. — Я нас всех спасу!