Он почувствовал, как все присутствующие напряглись. Двое детективов мрачно смотрели на него, Мартинес поджал губы. Тейтум мысленно сделал заметку держаться поосторожнее с любыми замечаниями, которые могут быть восприняты как критика. — Я хочу сказать, убийца как следует подтер за собой следы. — Напротив, — прервал его гортанный голос доктора Бернстайна. — Я бы сказал, что убийца оставил нам достаточно четкий след. Тейтум, скрестив руки, посмотрел на доктора. — Я так понимаю, у вас есть ниточка? — У меня есть описание, — сказал Бернстайн. — И, воспользовавшись им, детективы смогут отыскать убийцу. — Отлично, — отозвался Тейтум. — Давайте послушаем. Доктор встал и подошел к доске. Мартинес сел, явно собираясь внимательно слушать доктора. — Убийца — мужчина, белый, ему около тридцати лет, — заявил доктор. — Он… — Откуда вы знаете? — прервал его Тейтум. — Что? — Откуда вам известно, что он белый мужчина и ему около тридцати? — Ну, на самом деле я ничего не знаю. Но вероятность очень высока, и нам необходимо сузить круг подозреваемых. — О’кей. Что заставляет вас думать, что он, скорее всего, белый мужчина тридцати лет или около того? — Что ж… — начал доктор, который, по-видимому, начал закипать. — Он мужчина, поскольку… — Я знаю, почему вы считаете его мужчиной. Отлично. Почему белый? — Почти все серийные убийцы — белые, — ответил доктор. — И здесь очень показательны сексуальные надругательства над белыми женщинами. Тейтум невозмутимо слушал Бернстайна, но сердце у него ухнуло. — Ясно, — сказал он. — А почему около тридцати? — Мысли об убийстве не появляются у человека внезапно, — терпеливо ответил доктор. — Это результат весьма изощренных фантазий. Обычно проходят годы, прежде чем убийца решит перейти к действию, так что он не может быть слишком молод. А если он значительно старше тридцати, мы уже столкнулись бы с похожими убийствами. — О’кей, — устало выдавил Тейтум. — Продолжайте. — Он оставляет тела в общественных местах, явно демонстрируя свое превосходство над полицией, и наслаждается тем, что находится в центре внимания. Вероятно, он говорил с полицией, притворяясь свидетелем, либо каким-то иным образом вмешивался в ситуацию — приближался к семьям жертв, приходил на похороны и тому подобное. Он умен, наверняка окончил среднюю школу, возможно даже, учился в колледже. У него есть машина. Он явно хорошо знаком с практикой бальзамирования, и это приводит меня к предположению, что он работал или до сих пор работает в похоронном бюро. Он все тщательно планирует, заранее выбирая свои жертвы. Тот факт, что он каждый раз длительное время сохраняет тела, говорит о впечатляющем терпении. Он не женат, хотя, возможно, часто встречается с женщинами; обаятелен и хороший манипулятор. — Это очень подробный портрет, — заметил Тейтум. — По моему опыту, такой род убийств… — Какому опыту? — Прошу прощения? — оскорбленно переспросил Бернстайн. — Вы сказали — по вашему опыту. Откуда появился этот опыт? Доктор побагровел от злости. — Молодой человек, — начал он, — я провел годы, изучая поведение серийных убийц. Я больше десяти лет являюсь экспертом-консультантом по этому вопросу. Я… — Прошу прощения, — сказал Тейтум, подняв руки. — Как и вы, я занимаюсь консультированием полиции. Я привык не принимать на веру все, что мне говорят, — работа научила. Мои слова не подразумевали, что я ставлю под сомнение ваш впечатляющий послужной список. Доктор нахмурился, явно подозревая, что над ним издеваются, но Тейтум уже обернулся к Мартинесу и детективам. — Так чем же вы сейчас заняты? — спросил он. — Исходя из психологического профиля, подозреваемый с высокой вероятностью работает в похоронном бюро, — ответил Мартинес. — Мы начали изучать сведения о сотрудниках похоронных бюро в районе, где действует убийца, ищем соответствие с остальными данными профиля. — О’кей, — сказал Тейтум, потирая переносицу. — А кто-нибудь следит за теми местами, где были найдены тела? Мартинес пожал плечами: — Это общественные места. Там каждый день бывают тысячи людей. — Но ночью там пусто, верно? — заметил Тейтум. — Я полагаю, именно в это время убийца и перенес туда тела. — Ну… да. Но зачем нам… — Серийные убийцы иногда возвращаются на место преступления, — сказал Тейтум. — Уверен, что доктор Бернстайн сможет пояснить зачем. — Разумеется, — вступил в разговор доктор. — Это чрезвычайно распространенный феномен. Подсознательно многие серийные убийцы хотят, чтобы их поймали — отчасти из чувства вины, отчасти желая получить заслуженную известность. Тейтум вздохнул. — Лейтенант, спасибо, что ввели меня в курс дела. У вас найдется какое-нибудь местечко, где я смогу присесть и поработать с вашими последними документами? Мне нужно подготовить отчет. Вы же знаете, как работает Бюро. Мартинес улыбнулся. — Разумеется. В комнате нашей группы есть свободный стол. Пойдемте, я покажу вам. — Он обернулся к детективам. — Дана, вы сможете сами поделить сегодняшние точки? Мне нужен прогресс по похоронным бюро. — Конечно, лейтенант, — ответила серьезная на вид женщина. Мартинес вышел с Тейтумом и повел того по коридору. Как только они отошли на достаточное расстояние от комнаты, Тейтум остановился. — Послушайте, — сказал он. — Ваш психолог бесполезен. Избавьтесь от него. — Простите? — напрягшись, переспросил Мартинес. — Я сомневаюсь, что у него есть хоть какой-то реальный опыт. Он… — Доктор Бернстайн хорошо здесь известен, агент, — холодно сказал Мартинес. — В Чикаго он медиаэксперт номер один по серийным убийцам. "Медиаэксперт. Ну конечно". Тейтум покачал головой. — Послушайте, возможно, для медиа он годится, но… — Агент Грей, вы специалист по профилированию? — Каждый агент ФБР проходит обучение профилированию, — ответил Тейтум. — Но вы когда-нибудь сами занимались профилированием? — Нет, но… — А доктор Бернстайн занимался. Он лично допрашивал Джона Уэйна Гейси[6] и написал об этом книгу. Его часто привлекают в качестве судебного эксперта по делам об убийствах на почве секса. Поверьте, он знает о серийных убийствах больше, чем вам или мне доведется узнать. — Серийные убийцы, лейтенант, возвращаются на место преступления не из-за вины или желания прославиться, что бы там ни думал ваш психолог, — раздраженно заявил Тейтум. — Они возвращаются, чтобы вспоминать преступление и мастурбировать. В любую ночь, хоть сегодня, ваш убийца может вернуться на одно из мест преступления, и если б вы поставили там… — У нас нет столько людей, чтобы следить за местами преступления. Не обижайтесь, но именно поэтому я не решался подключить к расследованию Бюро. Вы врываетесь к нам, тянете расследование на себя, и все это с покровительственными манерами и в оскорбительном тоне. Что дальше? Станете рассказывать СМИ, насколько мы некомпетентны? — Прошу прощения, — произнес Тейтум, в очередной раз извиняясь. — У меня была тяжелая ночь, и я практически не спал. Разумеется, вы правы. Я повел себя не лучшим образом. Уверяю вас, ФБР хочет, чтобы наши скоординированные действия способствовали вашей работе. — В таком случае, возможно, им не стоило присылать вас, — ответил Мартинес. Тейтум всем сердцем был согласен с этой мыслью. * * * Тейтум откинулся на спинку кресла и вздохнул. Ему было тесно, ощущения даже слегка отдавали клаустрофобией. Специальная группа, возглавляемая лейтенантом Мартинесом, была создана для расследования именно этих серийных убийств, и команду наспех собрали из детективов различных подразделений Бюро детективов полиции Чикаго. Назначенное им помещение тоже было выделено наспех. Для гостиной размер вполне приличный, но шестерым детективам плюс стол для доктора Бернстайна было довольно тесно. А теперь им пришлось выделить место еще и для Тейтума. Они справились, но место в итоге оказалось не особо уютным. Его стол стоял в углу комнаты, за спиной шкаф, справа кулер. Стоило Тейтуму хоть чуть-чуть отодвинуть кресло назад, он неизбежно с лязгом врезался в шкаф. День шел, детективы разговаривали друг с другом, перешучивались, потом вместе сходили пообедать, и все это время намеренно игнорировали Тейтума. Ему внезапно захотелось быть одним из них. Как он вообще здесь оказался? Работа в агентстве, которое его не ценит, в отделе, где он никогда не желал работать, без единого друга, зато с начальником, который ему не доверяет. Еще пригоршня жалости к себе… Отвратительно. Люди отдали бы левую почку, чтобы стать агентом ФБР, и правую, чтобы оказаться в Отделе поведенческого анализа. Хотя это контрпродуктивная идея. Наверняка наличие хотя бы одной работающей почки — обязательное требование для всех агентов ФБР. Тейтум сохранил отчет, над которым работал. Весь день он изучал результаты аутопсии двух жертв, говорил с судмедэкспертом и обсуждал дело с детективами группы. В действительности группа пошла по верному пути — точнее, шла по нему три дня назад. Первым делом ему следует помочь им туда вернуться. И у него появилась смутная идея на этот счет. Он достал телефон, собираясь позвонить шефу, и увидел уведомления о четырех непрочитанных сообщениях. Открыл их, все четыре были от Марвина.