Он боялся встречи с Кристин. Боялся её реакции на слова благодарности, которые хотел сказать за то, что девушка пыталась защитить его. В конце концов, боялся своей реакции. Мелодия. Она действовала раздражающе. Дилан поднял руку, взъерошив волосы, после схватил телефон: – Да… – Ты где? – это Люк. – Подъезжаю, – и немного замявшись, спросил, – ты никому не сказал обо мне? – Чувак, мы же договорились. – Ты точно не сказал Алекс? Я уверен, что она бы проболталась Кристин, и весь план-слежка пошли бы по одному месту. – Да Кристин это не интересно, – отмахнулся Люк на другом конце провода, – она сейчас с Марком. Гуляет с ним, в школе сидит рядом, да и сегодня они, кажется, на свидании. Да, Алекс говорила, что они сейчас в кафе сидят… – В смысле сейчас? – перебил Дилан, и сердце его сжалось, – Я же просил тебя, после убийства не пускать к Марку, потому что я скоро приеду! – Я предлагал остаться, но она сама решила пойти и я это одобряю. Она должна тебе за все, пускай хоть часть вины искупит, тем более ей вроде нравится Марк. Не просто же так они пошли вместе на балл. Да и глаза у неё горят при виде него, мне так кажется. Забудь про нее и едь домой… – Где они, Люк?! – Да что ты злишься? – Где они, мать твою? – четко. Резко. Почти рыча. – В кафе у школы, – ответил Люк и услышал визг. Дилан вдавил педаль газа в пол. От лица Кристин 20:12 В дверном проеме стоял Дилан. Это он. Это он? В животе что-то сжалось, а в глубине души начала расти обида. Меня выжигало изнутри желание наброситься на Дилана. Накричать за отъезд. За поведение. Наорать на него. Просто кричать, чтобы он понял мою боль, страхи, и защитил. Роняя тяжелые вздохи, я заставила себя шагнуть к Дилану. Прижалась к нему, уткнувшись в грудь. Спрятала лицо, прикусив дрожащую губу. Это правда Дилан. Он рядом. Сильнее уткнулась носом в горячую грудь, обвивая руками торс, и запах исходящий от него совсем не мог сравниться с Марком. С этим приторно-сладким одеколоном, который высушивал мое горло. Грубость. Она настигла неожиданно. Внутренне сжалась, когда меня схватили за плечи, оторвав от Дилана. В разгоряченном сознании скользя руки Дилана. Он сам заставляет меня отпустить себя. Смотрит с привычной злостью и… презрением. Неужели он все-также ненавидит меня? Губы дрожали, когда я медленно подняла взгляд, встречаясь с темными от гнева глазами. Оно смотрел в упор, сдерживая мои плечи. Держал меня на расстоянии, поджав губы. Словно я была ему противна. Его руки слегка тряслись, как будто это он умер пару минут назад. Его лицо было бледным, будто это он молил отпустить из этого злосчастного туалета. Взъерошенные волосы, будто это он пытался сопротивляться, а не я. – Ты, блять, издеваешься? – его хриплый голос разрезал мое небо, но сил вздрагивать не было, только ком появился в горле, – Из всех людей, с которыми ты могла пойти на свидание, ты выбрала того, кто угрожал мне? Ты настолько жаждешь сломать меня? – холодный. Злой. Раздраженный. Я молчала, не в силах выдавить из себя даже звука. Потерялась в собственном теле и не могла шевелиться. Чем дольше продолжалось молчание, тем тяжелее становилось дыхание Дилана и взгляды за моей спиной. Они выжигали спину.. Опустил глаза в пол, моргая. Я не ощущала ничего, кроме отвращения и боли. Даже не слышала биение сердца, которое остановилось в уборной, а при виде Дилана разорвалось. Что я сделала? Зачем полезла к нему? Искала зашиты. Но он ведь ненавидел меня, разве что-то могло измениться за пару дней? – Зная всё, что натворил Марк, – процедил сквозь зубы Дилан, но голос его дрожал от контроля, – ты продолжила встречаться с ним. Почему? От его вопроса по спине прошел холодок. Неужели он не понимал, почему? Я молчала, растворяясь в сознании, как меня резко встряхнули. – Почему это, продолжается?! – Дилан сжал плечи, все-таки потеряв контроль, – Я считала, что ты делаешь это ради меня, – он облизнул губы, – Но ты как была эгоисткой, так и осталась. Так что давай, – неожиданно отпустил меня, и я осталась стоять на ослабленных ногах, – ты можешь и дальше рассылать мои видео, раскрывать мои тайны и, наконец, встречаться с этим уродом. Делай то, что и делала. Разрушай меня. Сильнее сжала губы, пытаясь скрыть дрожь, страх и… ненависть. Сейчас я действительно ненавидела его. Потерла дрожащие пальцы, сжав их один за другим в ладонях. Меня штормило, но Дилан вряд ли заметит это. Он был ослеплен яростью и не видел ничего, как это бывало при всплесках его болезни. Голос Марка. Он привлек внимание Дилана и тот посмотрел за мою спину. Его взгляд потяжелел. Плечи распрямились, ладони сжались в кулаки. Голос Марка действовал, словно красная тряпка на Дилана, и я обняла себя, желая стать невидимой. Дилан угрожающе шагнул вперед, заставив меня попятиться. Отойти назад, чтобы освободит дорогу, но… ничего не произошло. Дилан так и стоял на месте, прикрыв глаза и почти незаметно качая головой, словно отгонял мысли. Его глаза раскрылись. Препарирующий, ледяной взгляд встретился с моим и на губах Дилана появилось презрение. Он отступил. Не посмотрел на Марка. Просто хрустнул шеей, отвернулся и вышел на улицу. Я устремила вслед влажные глаза, открыв рот, но дверной хлопок заткнул меня. Забыла, как дышать, когда сиплый голос донесся до ушей. Марк. Бежать. Распахнула двери, вываливаясь на потемневшую улицу, и рванула вдоль стены, но сил не было. Спустя один квартал я остановилась, прижавшись к стене какого-то здания, в самой темноте. Зачем полезла к Дилану? Я искала. Просто искала защиты. Прикрыла рот тыльной стороной ладони, сжав глаза. Больше не могла контролировать дыхание, задыхаясь. Горячие слезы обжигали кожу щек, но не согревали. Ветер пронизывал насквозь, и я дрожала, словно листочек, который через секунду сорвется с ветки. Я искала гребаной помощи. Чертову, мать его, защиту. И, в конечном итоге, нашла Дилана. Ненавижу его. Согнулась от усилившейся истерики и отвращения ко всему. К людям. Марку. Дилану. Себе. От Автора 7:49 Дверь открылась, и на кухню выглянула Кристин. Она была уверена, что мама уже уехала на работу, но ошиблась. Она, черт возьми, не спала всю ночь и выглядела ужасна. Кристин боялась, что мама увидит её такой разбитой и начнутся расспросы. Отвернулась, чтобы спрятаться в комнате, но мама уже заметила её: – У тебя болит горло? Она говорила о шарфе, которым Кристин обмотала шею. Та кивнула, желая выйти, но мама вновь подала голос: – Иди, садись за стол, а я достану лекарства, – поднялась, направившись к полкам. Кристин почесала щеку, она не хотела закладывать в голову матери сомнения, потому прошла к столу. Чувствовала себя неуютно. Мама лазила на полках, спросив: – Что холодного ела? Мороженое? Или просто так простыла? Кристин прокашлялась, попытавшись выдавить из себя слова, но лишь сильнее опустила голову. Она пальчиками приподняла ткань шарфа, чтобы тот скрывал подбородок, ведь синяки выступили и там. Губы опухли, а покраснение не прошло. Мама достала таблетки и черную баночку: – Ты же знаешь, что легко можешь заболеть. Совсем не бережешься. Неужели Марк не мог проследить за тобой? Кристин скрыла под столом дрожащие пальцы. Она затеребила край скатерти, боясь поднять глаза, в которых застыли слезы. Стук. Кристин вздрогнула на стуле, но не подняла глаз. – Ты кого-то ждешь? – спросила мама, но Кристин отрицательно качнула головой. Женщина выпрямилась и обошла Кристин, – Интересно, кто пришел в такую рань? Были слышны удаляющиеся шаги, после которых скрипнули двери. Какое-то время висела тишина, и только ветер заглянул на кухню. – Солнышко, – все-таки сказала мама, – это к тебе.