Нет, то, что пацана фактически его отец зарубил — это, в тех реалиях, нормально, потому что шла самая жестокая из всех возможных войн — гражданская. Взял оружие в руки, сел на коня, готов убивать — будь готов умереть. Озадачивает меня то, что мой отец редко рассказывал мне поучительные истории. Это ведь ценный урок, который майор извлёк и проникся им: отец пожалел казачонка, тот выжил, продолжил убивать красноармейцев, надо было не жалеть, колоть на месте — это война, люди будут умирать, жалей не жалей. Жестоко, но прагматично. Мне же отец тоже рассказывал иногда, изредка, истории из жизни, но там больше о бизнесе, как его прокинуть пытались подрядчики, как он на охоту с друзьями съездил, как госкорпорация ввела новые стандарты, что создало им кучу проблем, потому что тогда думали, что как сейчас будет всегда — наверное, ценные уроки каждое поколение даёт в духе своего времени, в своей актуальности. Дед ему, наверное, другие истории рассказывал… Как они там? Где они там? Аид сказал однозначно: их нет нигде. Не в этом мире. Что это может значить? Беспокоит меня это, ох, беспокоит. Дохожу по Большому до 1-й линии, тут рядом дворец Меншикова, а также гаражи, где спрятан злополучный автоматический миномёт, из-за которого погиб Илюха. Скриплю зубами, поворачиваю налево и иду к гаражам. Тут всё спокойно, только группа мертвецов в двадцать с лишним голов движется куда-то. Моя клиентура. Маску не надеваю, ибо надо развиваться самому. Извлекаю палаш и решительно иду к мертвецам, заметившим меня и пошедшим навстречу. Этим всё равно, что за враг, насколько опасен, они не сдаются, не просят пощады — я даже не уверен, что у них сохранились остатки мыслительного процесса в гниющих головушках, чтобы быть способными на эмоции. Тупые создания, побеждающие лишь беззащитных и малочисленных… По мере приближения к тихо хрипящим мертвецам, разевающим рты и тянущим ко мне свои руки, уверенности в своих действиях у меня несколько поубавилось. Ссыкливые мыслишки умоляли меня надеть какую-нибудь из масок, одна из таких мыслей убедительно обосновывала необходимость развития Ахилла или Наполеона, предлагая отложить собственное развитие на «как-нибудь потом». Разумно, если смотреть с точки зрения безопасности, но глупо, если смотреть на перспективу дальнейшего выживания. Поэтому надо сжать яйца в кулак, перехватить палаш поудобнее и начать рубить, думая при этом головой, а не задницей. Кое-что я помню из воспоминаний Наполеона, кое-что из памяти Тесея — тело моё точно имеет обретённые рефлексы настоящих фехтовальщиков и воинов… Последние мысли вселили в меня некоторую степень уверенности, поэтому самого ближнего зомби я рубанул решительно, с размахом. Правда, палаш застрял в шее надёжно убитой твари, поэтому мне пришлось пинать зомби в грудь и резко отступать. Один из мертвецов ускорился, как это иногда с ними бывает, поэтому я слегка растерялся и всё, что успел сделать — выставить палаш перед собой. Лезвие вошло в грудь зомби, а затем я догадался вытащить из кобуры левый обрез и разрядить один из его стволов прямо в морду зомби. Снова отступаю подальше, палаш издаёт инфразвуковой импульс, который пробирает меня, а зомби заставляет замедлиться. Стреляю по ним из второго ствола обреза, дробь убивает двоих, помещаю обрез в кобуру и достаю второй. Правый обрез от ТОЗ-34 разряжаю куда-то в толпу, а затем разворачиваюсь и бегу, поместив палаш не в ножны, а в петлю рядом с ними — если сунуть в ножны окровавленное оружие, то кровь прилипнет к их стенкам и потом будет гнить, причиняя непередаваемые ощущения ароматов из линейки парфюма от Франсуа Коти… Тороплюсь, поэтому роняю один патрон с красной гильзой. Оглядываюсь — мертвецы метрах в семи от меня. Преломляю обрез, с дымком вылетают отстрелянные гильзы, заменяю их на новые, помещаю оружие в кобуру, достаю левый обрез — повторяю процедуру. Четыре выстрела есть, патронов ещё дохрена, поэтому не буду обострять ситуацию и вступать в ближний бой. Что это я, действительно? Можно ведь перестрелять их, хотя бы половину, а остальных потом хоть в нарезку нашинковать… Всё-таки, это только персонажам в кино удобно с двумя обрезами, в жизни же нужна третья рука, чтобы быстро их перезарядить. Стреляю я паршиво, это факт, но расчёт был на разлёт дроби, поэтому почти каждый выстрел убивал одного зомби, а некоторые валили и двух. В итоге, спустя десять выстрелов, мертвецов осталось восемь штук, а с этим уже можно работать! Не рискую лишний раз, не бросаюсь в бездумную атаку, а терпеливо отступаю, резко приближаюсь, делаю выпад с ударом, после чего резко разрываю дистанцию. Все зомби, которые могли реализовать внезапный рывок, уже реализовали его, поэтому остальные могли лишь вяло следовать за мной, с протянутыми руками и хрипами. От рубки пришлось отказаться, потому что не умею, откровенно говоря, палаш склонен застревать, поэтому колю, причём, преимущественно, в глаза и шеи, чтобы, если что-то вдруг, было легче вынуть. Заканчиваю с этой восьмёркой, после чего оглядываюсь по сторонам. На интенсивные и громкие выстрелы из ближайших дворов начали выходить мертвецы. На сегодня, думаю, хватит. Морально тяжело так напрягаться, ведь я на свой счёт иллюзий не питаю, могу лажануть и сдохнуть. Нужна практика, но постепенно… А вообще, надо залечь где-нибудь в безопасном месте, как предоставится случай, заняться тренировками, поискать в сети учебники по фехтованию, пока сеть окончательно не упала. Надеваю маску Наполеона, после чего начинаю убивать мертвецов. Прирост могущества незначительный, но есть. Где-то на тридцать шестом упокоенном мертвеце, одетом в пожарную экипировку, но без каски, начинаю ощущать какое-то изменение. Что-то грядёт… Пятьдесят второй мертвец превратил неверное ощущение в убеждённость. Значит, осталось недолго. Мертвецы выходили хаотично, была парочка быстрых, которые имели неплохие шансы прикончить меня, будь я без маски, но все они подохли под ударами моего палаша. Сто три мертвеца упокоились окончательно, больше вокруг никого, кроме… — О-ля-ля! — увидел я удивительную зомби, выпавшую из окна второго этажа ближайшей сталинки. Это была шустрячка, с лёгкими признаками одежды, в виде кружевных трусиков и шипастого чокера на шее. Груди у неё примерно третьего размера, они солидно колыхаются на бегу, она обладала некогда красивым лицом, испорченным сейчас единственным укусом на левой щеке, а также в хлам уничтоженными ноготочками со следовыми остатками маникюра. Руки её в запёкшейся крови, по локоть. Ну и на теле видны пятна крови и дерьма. Съела кого-то, а потом обреталась в квартире. Вероятно, много кого, судя по разным оттенкам кровавых пятен на бледной коже. — Мадмуазель, я, конечно, обаятелен… — произнёс я, уклоняясь от яростного броска всем телом. — … но не настолько, чтобы прыгать ради меня из окна! Не даю зомби подняться, ударив её ногой в спину. Запрыгиваю на неё, прижав к асфальту. Яростное рысканье мёртвой женщины начало повреждать ей туловище, из-за чего лопнула одна из грудей, обнажив силиконовый имплант. — Кругом обман… — изрёк я с философским тоном. — Одно хорошо — теперь мир стал честнее… Наношу колющий удар палашом в затылок зомби. В этот момент я подвергся ощущению невероятной слабости. Ноги подкосились и я сверзился коленями на асфальт. Боль была, но она являлась ничем, по сравнению с этой всепоглощающей слабостью. — Мон Дью, я умираю… — просипел я, схватившись за сердце. Маска на лице начала жечь огнём, я попытался дотянуться до неё рукой, но сил отчаянно не хватало. В итоге, я рухнул на бок и остался лежать неподвижно, медленно дыша. Не знаю, сколько это продолжалось, было мучительно больно и очень обидно. Если сейчас на меня наткнётся хоть один, даже самый слабый, мертвец, то мне крышка. Слабость прошла как-то резко. Вдруг я понял, что ничего не ощущаю, вообще ничего негативного. Встаю на ноги, отряхиваю мундир и оглядываюсь по сторонам. Только трупы лежат повсюду, а ещё зомби-баба истекает гнилой кровью и силиконом… Да уж. Снимаю маску и переворачиваю её. — О, нихрена ж себе! — восклицаю я. Маска перестала быть деревянной, а обрела вес, похоже, что теперь она исполнена из некоего металла, но это не все изменения: на ней появился золотой орнамент, придающий ей ауру венецианского карнавала. Золотой на белом — это в стиле ампир, мне так нравится! Вчитываюсь в идеограмму. I I — Наполеон Бонапарт. Надеваю маску, чувствую, как эта штука изменяет мне одежду и экипировку. Опускаю взгляд и вижу, что форма потеряла остатки скромности и превратилась в парадную. На ней неестественно смотрелись лямки рюкзака и разгрузка, но зато кобуры для обрезов видоизменились, став исполненными из белой кожи, с позолотой, а сами обрезы… Вытаскиваю левый и вижу, что функционально он не изменился, но внешне — это теперь бело-золотое нечто, покрытое узорчатой чеканкой с вытравленными на обоих стволах буквами «N». Преломляю затвор и вижу, что патронов изменение не коснулось, что очень и очень круто. Потому что плохо, когда ты больше не знаешь, какие свойства у боеприпасов… «Кедр», всё так же висящий на поясе, остался нетронутым, но и слава богу. — Энфан де пют, я хочу увидеть себя в зеркале! — воскликнул я и помчался к ближайшему подъезду. Рывком открываю подъездную дверь и натыкаюсь на парочку зомби, до этого бессмысленно слюнявивших дверной металл. Бью одного гардой, а затем приканчиваю обоих из обреза. Прохожу в квартиру на первом этаже, единственную, что была открытой, а там сразу в прихожей ростовое зеркало. Отлично! — Хоро-о-ош… — покрутился я перед зеркалом. — Фабюлё! Парфэ![18] Здоровенный чёрный бикорн с красной кокардой, белые штаны, синий китель с белой окантовкой, чёрный же сюртук, чёрные сапоги — выглядит всё подчёркнуто элегантно, достойно императора. Надо только сделать что-то с разгрузкой, рюкзаком и тогда всё будет просто замечательно! Покидаю чью-то пустующую квартиру и иду к гаражу, надо проверить, что там с «Васильком», а потом проводить разведку местности, на предмет бригадников. Я сильно рисковал, когда подставился так случайно под «раздачу» от маски, но впредь надо лучше готовиться, а ещё лучше собрать свой отряд, чтобы было, кому прикрывать. К гаражу подошёл где-то минут через пять. Всё здесь точно так же, как я оставил в последний раз. Гаражный хлам никого не волновал, потому что тут целые дома, полные никем не тронутых квартир — кого вообще могут заинтересовать гаражи? Вот и этот гараж никто не проверял. — Тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать, — принял я решение, хватаясь за замок. Глава девятнадцатая Всю жизнь до этого /1 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Большой проспект Васильевского острова/ — Жив, Василич? — отворил я врата гаража. Автоматический миномёт 2Б9М «Василёк» стоял на месте, ровно в том положении, в каком я его оставлял. Снарядов к нему нет, поэтому полезность его сомнительна, но я здесь не за этим. Меняю маску на Тесея, который, по ощущениям, физически сильнее, чем Наполеон, даже необычного потенциала. Хватаюсь за сложенные станины и выкатываю миномёт из гаража. Тут по городу дроны летают, опасно таким светить, захотят забрать, однозначно. Ну и стратегическое преимущество будет сохраняться до тех пор, пока противники не знают, что у тебя есть скорострельная артиллерия. При условии, что мин-то всё равно нет. Даже кассеты отсутствуют, поэтому если и найду пару-тройку мин, стрелять смогу только одиночными, посредством дульной зарядки. Вскрываю соседние гаражи, внимательно ищу чего полезного и нахожу старый и прожжённый брезент, прямо на рыбацкой лодке. Хм… Лодка — это интересно. Можно на Кронштадт смотаться, посмотреть, что там да как. Вряд ли что-то интересное, поэтому очень маловероятно, что я вообще решусь тратить столько времени зря, но помнить о самой возможности буду. А так, Кронштадт, если взорвать к хренам мосты или укрепить их так, что ни одна собака не пройдёт, отличная опорная база. Правда, ввиду отсутствия каких-либо внушительных плавательных средств, перемещение с острова на большую землю будет очень затруднено.