— Гладко? — Sí, гладко. Смитбек задумался: — То есть они посредники? – ¡Sí, intermediarios! — Человек в безысходности изобразил руками что-то, что можно было понять как «рука руку моет». — Гватемала лучше для поставок. Наркотики привозят самолетом, лодкой, caravana[34] — чем угодно. Гватемала очень бедный. «Пантеры», они знают oficiales, funcionarios. Reclutamiento[35] очень просто. Часто они одна семья. — Он издал хриплый смешок. Дорога кончалась тупиком, и по знаку пассажира Смитбек свернул направо. Эта улица была оживленнее, напоминала бульвар с магазинчиками и ресторанчиками. Впервые за время поездки Смитбек увидел какое-то подобие толпы. Это было золото. Лучше, чем золото. По чистой случайности он набрел на жителя, который был сыт по горло тем, что происходит в его сообществе, и имел мужество сделать что-то с этим… даже если это что-то — всего лишь разговор с репортером. — Эта банда… — начал Смитбек. — Эти panteras de la noche. Где мне их найти? Глаза человека широко распахнулись. – ¡Pinche estúpido![36] Вы что, не слышали, что я вам сказал? Сами вы ничего не сможете. Лучше напишите — напишите в газете. Напишите о том, как policía ничего не делает. Но сначала уезжайте домой. — Мне нужно еще что-нибудь. Имя, место — что-нибудь. Иначе это пустая болтовня. Его собеседник не желал успокаиваться: — Я вам говорю — нет! Никаких имен. — Послушайте, вы должны понять. Вы говорили со мной не под запись. Мы бы не назвали вашего имени, даже если бы знали. Но мы не можем печатать измышления и слухи. Я должен иметь какую-то точку опоры, чтобы от нее отталкиваться. Несмотря на свое беспокойство, человек рассмеялся. — Точку опоры? Никаких имен, но… — Он задумался на секунду. — Я вам покажу кое-что. Место, где они встречаются. Я вам покажу, и вы уедете. Вы уедете. ¿Entiende?[37] — Sí. Человек вздохнул: — Езжайте. Это близко. Они поехали по бульвару, мимо ресторанов и групп гуляющих людей. Фонари здесь светили ярче, атмосфера была заметно спокойнее. Проехав три квартала, Смитбек почувствовал, как пассажир схватил его за руку: — Там, направо. За «Поло Фреско». Видите? Смитбек посмотрел вперед, туда, где за семейным магазинчиком и рестораном с яркой красно-желтой вывеской начиналась узкая улочка — служебный проезд для этих заведений. — Поворачивайте туда. Не останавливайтесь. Когда будем проезжать мимо входа, я скажу. Но вы не останавливайтесь. Двигайтесь медленно, пока не доедем до следующей улицы, а там vamos[38]. Смитбек свернул в указанном месте. Улочка оказалась уже, чем он предполагал, — скорее даже не улочка, а проулок, — и темнее. Впереди виднелись разбитые мусорные баки, на веревках, тянувшихся от фасада к фасаду, висело стираное белье. Они миновали одну дверь, потом другую — тусклые серые очертания без имен или номеров. — Слушайте, — сказал Смитбек, — как вы собираетесь… Неожиданно впереди на улочку вывернула пара ярких фар. Смитбек прищурился и, ослепленный, отвел взгляд. Но тут он увидел в зеркале заднего вида свет другой пары фар. Взревели мощные двигатели, и две пары огней заблокировали его «субару». Смитбек повернулся к своему спутнику с немым вопросом. К его огромному удивлению, человек уже покинул пассажирское сиденье и теперь стоял, беседуя с крупным мужчиной в татуировках… вероятно, самым крупным и мускулистым мужчиной, какого Смитбек видел в своей жизни. В каком-то оцепенении он наблюдал, как крупный человек передает пачку денег конфиденциальному источнику Смитбека. Эти двое пожали друг другу руки, точнее, пальцы. У Смитбека засосало под ложечкой: он понял, что его подставили. Затем сотрудник ландшафтной фирмы исчез в проулке, а громила подошел к машине и наклонился к пассажирскому окну, глядя на Смитбека. У репортера осталось время лишь для того, чтобы увидеть кулак размером с футбольный мяч, который погрузил его в абсолютную тьму. 29 Впереди, на расстоянии приблизительно в милю, Колдмун увидел грузовое судно — уродливое, поеденное ржавчиной корыто с разноцветными контейнерами на палубе, похожими на набор лего. Странно было, что это перегруженное судно до сих пор еще не перевернулось. Когда вертолет подлетел ближе, Колдмун разглядел на борту название, нанесенное трафаретными буквами и едва различимое, поскольку краска потрескалась и облупилась. Контейнеровоз стоял на якоре; они получили информацию, что у него поломка двигателя. Ничего удивительного для такой консервной банки. — Вот он, агент Колдмун, — сказал Пендергаст. — Хороший корабль «Эмпайр кэрриер» под либерийским флагом, принадлежащий украинскому собственнику. Команда из восемнадцати человек. — Из восемнадцати? На таком большом корабле? — В наше время больше и не требуется. Колдмун почувствовал, как по мере приближения к кораблю его раздражение растет. Что за дурацкое задание! — Позвольте спросить, — сказал он, — как, черт возьми, мы вдвоем сумеем обыскать этот корабль? У него длина семьсот — восемьсот футов, большинство этих контейнеров недоступны. — Дело в том, что нам не надо его обыскивать. Взгляните на расчищенное пространство на носу. Вы видите одинокий контейнер рядом с краном? Это и есть наша цель. — Спасибо, что просветили, — саркастически заметил Колдмун. — Я еще не закончил, агент Колдмун. Этот контейнер на жаргоне судоходных компаний называется «рифер». Рифер — охлаждаемый контейнер, в котором находится либо охлажденный, либо замороженный груз. Но как вы видите, он более не подключен к электросети, а значит, то, что в нем было, испортилось или исчезло. — Например, куча замороженных обрубков ног. — Возможно. — Пендергаст вытащил из портфеля пачку бумаг и протянул их Колдмуну. — Здесь несколько спутниковых фотографий этого самого корабля, сделанных пять недель назад приблизительно в то время и в том месте, где, по мнению людей коммандера, в море были сброшены обрубки. Как видите, корабль и в самом деле что-то сбросил — из этого вот контейнера. Вы обратили внимание, что на первой фотографии к сухогрузу с севера приближается другое судно? Это корабль береговой охраны. Похоже, что команда «Эмпайр кэрриер» в панике избавилась от груза, перевозимого в данном конкретном контейнере. Но это была случайная встреча. Корабль береговой охраны прошел мимо, и они сбросили содержимое контейнера за борт совершенно напрасно. Колдмун с растущим удивлением принялся просматривать фотографии. На них можно было увидеть, как контейнер поднимают краном, наклоняют над бортом и непонятный груз плюхается в море. — Черт побери, это же очевидная улика! — Не совсем. Есть две проблемы. Первая в том, что груз, выброшенный за борт, тут же пошел на дно. Обрубки остались бы на поверхности, поскольку на них были плавучие ботинки. — Мм… — Вторая проблема в том, что наш океанограф доктор Гладстон не смогла определить место, в котором были выброшены обрубки, она также проанализировала оценку коммандером места выброса и утверждает, что такая вероятность очень низка, по крайней мере согласно ее алгоритмам. — Он убрал фотографии. — Ну, вы готовы к неожиданной высадке? Колдмун достал свой «браунинг-хай-пауэр», проверил магазин: — Готов. Вертолет ФБР пролетел над сухогрузом, и пилот сказал в наушники: — На корме есть посадочная площадка, я могу сесть там. — Отлично. Свяжитесь с ними, сообщите, что у нас ордер и мы ждем, что капитан будет готов нас принять. А потом сразу же садитесь, чтобы они не успели подготовиться. Пилот связался с мостиком сухогруза, выслушал в ответ бурю возражений и угроз. — Садитесь, — велел Пендергаст. Пилот заложил вираж и вышел на посадку в тот момент, когда на палубу выбежали несколько членов команды, заблокировав площадку и протестующе размахивая руками. — Скажите им, чтобы очистили площадку, иначе мы вызовем береговую охрану и арестуем капитана за воспрепятствование работе правоохранительных органов. Угроза сработала, моряки ушли с площадки. Вертолет опустился на палубу. Пендергаст и Колдмун выпрыгнули из вертолета, пригибаясь под ротором, вращающимся у них над головой. На краю вертолетной площадки стоял вахтенный помощник капитана, и рядом с ним — несколько мрачных моряков в грязной одежде. Помощник был маленький и толстый, с длинными сальными волосами, зачесанными назад, и с сигаретой в зубах. Пендергаст размашистым движением протянул помощнику ордер: — Проводите нас к капитану. Вахтенный помощник взял ордер и уставился на него, поворачивая так и сяк. Потом поднял голову: — Английский нет. Пендергаст пристально посмотрел на него: — Italiano? Français? Hóng bāo? Итальянский? Французский? Хун бао? Человек снова отрицательно покачал головой. — Капитан. — Пендергаст показал на мостик и сделал несколько движений, смысл которых был очевиден. Вахтенный помощник повернулся и шаркающей походкой двинулся через дебри контейнеров к трапу, ведущему на мостик. Восхождение было неспешным. Когда они поднялись на длинный мостик, он был почти пуст. Кондиционера на мостике не было, и там царила духота. Человек, явно капитан судна, стоял рядом с другим человеком, видимо штурвальным, хотя ничего похожего на штурвал тут, на взгляд Колдмуна, не наблюдалось — только какие-то рычаги и джойстики, а также ряд плоских экранов, отображающих морские карты, и радар. Мостик был старый и захудалый, плексигласовые окна — исцарапанные и выцветшие. Здесь пахло дизельным топливом и рвотой. Вся команда мостика — человек пять — прекратила работать и с неприкрытой враждебностью уставилась на незваных гостей. Колдмун спросил себя, чем это может кончиться. Большинство этих людей выглядели как преступники или громилы. — Капитан Ярослав Олейник? — спросил Пендергаст, показывая свой значок, и Колдмун сделал то же самое. — Специальный агент Пендергаст, Федеральное бюро расследований, Соединенные Штаты Америки. И специальный агент Колдмун. Вахтенный помощник протянул ордер капитану — высокому мрачному человеку, небритому, со впалыми щеками и слезящимися глазами. Тот взял бумаги и принялся их просматривать, листая страницы. Колдмун уловил алкогольные пары. Еще он заметил оружие в кобуре на поясе капитана. — Вы говорите по-английски? — спросил Пендергаст. Человек помедлил, и у Колдмуна сложилось четкое впечатление, что капитан раздумывает, солгать ему или нет.