Памела Гладстон направила исследовательское судно «Левкотея» из реки Калузахатчи ко входу в гавань Легаси-харбор и дальше к пристани. Причаливание было делом нелегким, к тому же его затруднял ветер с моря, задувавший со скоростью около двадцати узлов. Когда она приблизилась к пирсу, по правому борту от нее выросли башни Хай-Пойнт-плейс, отбрасывавшие на воду длинные предвечерние тени. Приближаясь с минимальной скоростью, Гладстон вырулила к пристани и мягко уткнула катер в отбойный брус, чтобы его не унесло, пока она сбавляет обороты и выполняет правый разворот. — Займись кормовым швартовом, — сказала она своему постдоку[9] и по необходимости старшему помощнику Уоллесу Лэму, стоявшему в готовности у планширя. Уоллес точно — на сей раз — кинул швартов, и пирсовый рабочий аккуратно набросил его на судовую утку. — Держи швартов, я даю вперед, — сказала Гладстон, ведя судно так, чтобы прижаться к кромке пирса всем правым бортом сорокашестифутового судна — от носа до кормы. Она перевела двигатель в нейтраль. Когда остальные швартовы были закреплены, Гладстон облегченно вздохнула: швартовка прошла удачно, она не выставила себя идиоткой, как это случилось в прошлый раз, когда она ударилась кормой о сваю. Полная жопорукость, и, естественно, все это видели, и ей пришлось писать рапорт о происшествии, хотя ни пристань, ни судно ничуть не пострадали, если не считать непривлекательной полосы черной резины на белом покрытии борта. Плавание прошло неплохо. Они успешно извлекли оба акустических доплеровских измерителя течения. Потерять один из этих приборов стоимостью в двадцать тысяч долларов было бы катастрофой. Теперь Гладстон хотелось поскорее загрузить эти данные и посмотреть, отвечают ли они математической модели. Она установила руль в нуль, перевела все органы управления на штурвале в выключенное положение и тут заметила через окно мостика человека на причале, высокого и бледного, в трепещущем на ветру белом костюме. С панамой на голове он был похож на наркобарона-альбиноса, ожидающего выгрузки товара. Он уставился на ее судно, и Гладстон показалось, что он смотрит прямо на нее через окно мостика. Ей стало любопытно, как человек такого нелепого вида попал на частный причал, ведь было очевидно, что он не моряк. Приведя все в порядок и заполнив электронный журнал, Гладстон выключила рубильники и вышла из рубки. Лэм тоже все закончил и теперь переносил измеритель течения на двухколесную тележку на пирсе. Человек в белом направился прямо к Гладстон. Она отвернулась и принялась поправлять бухту грязного каната, надеясь, что человек уйдет. — Доктор Гладстон? — раздался вкрадчивый голос. Она повернулась: — Да? — Я специальный агент Пендергаст. Он протянул руку, но, вместо того чтобы пожать ее, она подняла обе свои, мокрые и грязные от приливного ила на канате: — Прошу прощения. Человек убрал руку и вперился в нее сверкающими глазами: — Я бы хотел поговорить с вами. — Приступайте. — Она остановилась. Специальный агент. Это что, ФБР? — Постойте, у вас есть жетон или что-то в этом роде? Он плавным движением достал бумажник, продемонстрировал жетон и убрал бумажник в карман. — Не могли бы мы пройти в вашу лабораторию для конфиденциального разговора? — О чем? — О Каптиве. — Ни в коем случае. Извините. Гладстон повесила сумку на плечо и быстро пошла по пирсу. Лэм попытался догнать ее, толкая тележку, и она ускорила шаг, стараясь уйти от человека в белом. Но он без труда ее догнал. — Насколько я понимаю, вы изучали направления потоков за последние пять лет, — заметил он. — Я сказала «нет». Я дошла до середины исследовательского проекта, мой грант почти исчерпан, аренда моего исследовательского судна истекает на следующей неделе, стоимость аренды увеличивается, мой бойфренд бросил меня, и я не хочу иметь ничего общего с этими ногами, выброшенными на берег. — Почему нет, если позволите? — Потому что это будет бедлам. Серьезный, жаркий политический бедлам, в котором наука — настоящая наука — будет потеряна. Я это уже проходила… поверьте мне. Она пошла еще быстрее, но агент не отставал, казалось даже не ускоряя шаг. Обычно Гладстон могла обогнать кого угодно, и нынешняя ситуация лишь усилила ее раздражение. — Доктор Гладстон, я рад, что вы упомянули ваше исследовательское судно. Если не считать этой уродливой полосы на корме, оно прекрасно. Они дошли до конца пирса. Лэм практически бежал, чтобы не отстать. «Киа-соул» Гладстон стояла, слава богу, поблизости. Найдя машину глазами, она подняла брелок, нажатием кнопки отперла двери, издавшие электронную трель, и направилась к машине по кратчайшему пути. Она дошла до машины, села и хотела было захлопнуть дверцу, но человек в белом ухватился за верхнюю кромку ее и наклонился к Гладстон. — Пожалуйста, уберите руку с моей машины. — Она дернула дверь на себя, но у него была крепкая хватка. Он улыбнулся ей: — Доктор Гладстон, мне жаль, что у вас столько неприятностей, но об одной вы можете больше не беспокоиться — я говорю об аренде судна. — Что вы имеете в виду? — спросила она после некоторой паузы. — Я позвонил в «Марин лизинг» в Калузахатчи. Ваша аренда продлена. И они любезно указали мне, где я могу вас найти. — Постойте… как это? — Понимаете, доктор Гладстон, ФБР нужно это судно. И конечно, вместе с вами. 11 Начальник полиции П. Б. Перельман сидел в зале совещаний вместе с Тауном и Моррисом и слушал с растущим раздражением, как океанограф береговой охраны, по фамилии то ли Макбин, то ли Макбун, гнусавым голосом сопровождал бесконечную презентацию в «Пауэр пойнт», причем его зеленая лазерная указка мелькала, как кошка, гоняющаяся за мышкой. Изображение за изображением, карта за картой Перельман совершал большое путешествие по южной части залива и Карибам вокруг Кубы. Коммандер Бо в полевой синей форме стоял рядом с океанографом, скрестив руки на груди, и внимательно слушал, наклонив голову и серьезно морща лоб. Сменялись картинки на экране, а в конце была показана анимация — сложные завихрения и ветра Кольцевого течения, знаменитого океанографического явления, зарождавшегося на юге и несущего свои воды в Атлантику, где оно соединялось с Гольфстримом. Из презентации Перельману стало ясно, что по существу никакие комбинации течений и ветров не могли принести обрубки с Кубы на остров Каптива, за одним исключением. По мере того как Кольцевое течение смещалось на север вдоль побережья Юкатана и в залив, от главного потока отделялся устойчивый водоворот, называемый Мариэльским, он омывал северо-восточное побережье Кубы от залива Мариэль до Плайя-Каренеро. Плавучий предмет, брошенный в воду при низком приливе у этой береговой линии протяженностью в двадцать миль, мог быть отнесен на север к материковому побережью Флориды, где наталкивался на естественное препятствие — островную цепочку Санибел-Каптива. И, заключил Перельман, реверсивное прослеживание Мариэльского потока и Кольцевого течения указывало, что при определенных условиях такому предмету для прибытия на острова понадобится около трех недель плюс-минус несколько дней, что совпадало с оценкой нахождения обрубков в воде в двадцать пять дней. Закончив презентацию, океанограф сошел с трибуны, и на нее поднялся коммандер с мрачным и серьезным лицом. Ухватившись узловатыми руками за края трибуны, он уставился на людей, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, словно демонстрируя недавнюю стрижку — седой ежик. — Спасибо, лейтенант Макбат, — сказал он хриплым голосом. И немного выждал, позволяя тишине охватить зал. — Мы все помним, — медленно начал он, — бегство из Мариэля, когда более ста тысяч кубинцев, освобожденных из тюрем и больниц для душевнобольных, набивались на суда и плыли на север, наводняя Соединенные Штаты. Эта история получила такое название, потому что беженцы отплывали из кубинского порта Мариэль. Он огляделся. — Они приплыли именно оттуда не случайно. У входа в гавань Мариэль на стороне бухты, обращенной к заливу, находится печально известная тюрьма Эль-Дуэнде. Это мрачное заведение давно известно тем, что там содержат и пытают политических заключенных. Многие обитатели Эль-Дуэнде тогда присоединились к иммигрантам, тюрьма практически опустела. На экране появилось спутниковое изображение с грифом «СЕКРЕТНО»: обширный тюремный комплекс, окруженный стенами и оградами, распростерся за входом в гавань. — Но коммунистический режим на Кубе вскоре снова заполнил Эль-Дуэнде. Коммандер начал новую презентацию в «Пауэр пойнт» — спутниковое изображение растянувшегося вдоль берега комплекса тюрьмы. — Вы видите съемку, сделанную Министерством внутренней безопасности. Это процветающее — если позволено употребить такое слово — заведение вмещает приблизительно двенадцать тысяч заключенных. Он показал несколько спутниковых изображений: приезжающие и отъезжающие автобусы, входящие и выходящие заключенные, дворы, заполненные заключенными во время физической зарядки, и тому подобное. Перельман слушал с интересом, пока коммандер пересказывал слухи об ужасах Эль-Дуэнде. — Наша первоочередная версия, — завершил он, — состоит в том, что эти обрубки — следствие пыток и массовых казней. Оказались ли обрубки в воде случайно или намеренно — вопрос интересный, но в настоящий момент неуместный. Так или иначе их прибило сюда, и наша задача состоит в том, чтобы найти ответы. — Он выпрямился. — Есть вопросы? Раздался гул голосов, и вопросы посыпались один за другим. Таун наклонился к Перельману: — Неплохая теория, если хотите знать мое мнение. — Не хуже других, — вынужден был признать Перельман. Однако его смущало то, как быстро береговая охрана остановилась на этой теории, отметая другие. Он огляделся в поисках Пендергаста — есть ли у того новые провокационные вопросы, но агента ФБР нигде не было видно. Когда вопросы закончились, коммандер продолжил: — Итак, каким будет следующий шаг расследования? Мы попросили Министерство внутренней безопасности предоставить нам подробные сведения об Эль-Дуэнде в тех временных рамках, когда обрубки ног могли попасть в океан, чтобы посмотреть, не наблюдалось ли там в этот период какой-то необычной активности. МВБ также проверит перехваты радиотехнической разведки за это время и просмотрит архив Управления морской разведки, агентурные сведения. — Он оглядел зал. — То, что я вам сейчас сообщу, засекречено. В зале воцарилась тишина. — Через несколько дней береговая охрана вышлет сторожевой корабль под моим командованием к Мариэлю для проведения операции по сбору данных. У нас есть корабль быстрого реагирования класса «Сентинел», имеющий нужные нам характеристики, он вышел с базы в Порт-Шарлотт. У него самое современное оборудование для обработки информации, высокочувствительные зонды, увеличенная ширина волны для обмена информацией, обмен данными по автоматизированной информационной системе и другие модернизированные средства. На полетной палубе имеется вертолет «ДоД ХХ-60», полностью интегрированный в программу модернизации Национальной системы реагирования и оказания помощи при чрезвычайных ситуациях. Перельман отключил слух. Господи, у этих вояк с их системами совсем крыша поехала. Он знал, что кубинская береговая линия находится под постоянным наблюдением ВМФ, так что ничего необычного в этом не было. Необычным представлялось лишь то, что кораблем будет командовать сам Бо. Но с другой стороны, он казался человеком амбициозным, готовым погоняться за славой. Если все это приведет к раскрытию дела, то он получит еще больше власти. Совещание закончилось, и люди начали расходиться. Перельман поднялся вместе с Тауном и Моррисом. — Интересно, куда делся Пендергаст? — вслух подумал он.