… Мы встретились взглядами и, до конца не веря в чудо, просто смотрели друг на друга. Передо мной была Зюзя. Моя умница и красавица, четвероногая, ушастая, со своим великолепным и любопытным носом и огромными чёрными глазами, гипнотизирующими своей глубиной, замешанной на антрацитовых отблесках и бесконечном жизнелюбии. – Что, завораживает? – сзади неслышно подошёл билетёр. – Я сам насмотреться не могу. Прелесть, а не экземпляр! Новое поступление, четыре дня как доставили. Чистопородный доберман! Теперь таких нет! Голос этого человека помог мне прийти от шока встречи в себя. И сразу заработал мозг: только теперь я увидел, что подруга сидит в клетке метр на метр, тесной, плохо вычищенной, отвратной даже на вид. Э-э-э, нет. Так не пойдёт, надо её отсюда забирать. Прямо сейчас, у меня не так много времени. Более чем уверен, что к этому моменту, расследуя убийство старого ублюдка Васильевича, уже нашли и опросили продавца скутера; возможно обнаружили и Петрухино тело. Значит, за мной однозначно едут. Михалыч не тот человек, который такие вещи спускает. У меня максимум час, может меньше. Потом станет слишком опасно, наследил я сильно. Одноглазый на скутере – вполне себе примета и ориентир. И первым делом спросят у охранника со стоянки, с которым у меня хватило тупости лясы точить. Но кто же знал! Как Зюзя сюда попала? Я же помню, как на тачке её увезли сектанты, почти мёртвую! Ладно, вопросы на потом. Сейчас осмотреться надо. Огромным усилием воли я отвёл взгляд от добермана, которая, похоже, тоже не до конца верила в происходящее, и начал всматриваться в детали. На территории зверинца девять клеток с обитателями и десятка два пустых, небрежно сложенных у стены. Так, стена… Хорошая, из заборных плит, не перескочить… Смотрим дальше… В клетках, помимо спутницы, четыре кота, три собаки и… Енот? Ничего себе! Где они его откопали? Что ещё? Ага! Все клетки без замков, закрыты по-простому – болтом с гайкой через проушины. Это хорошо, ключи искать не придётся. Раскручу как-нибудь. Вдоль стены стоит небольшой вагончик-бытовка с окном, в котором никого не видно. А если кто-то есть? Проверим потом. Посетителей, кроме меня, нет… Идея родилась сама по себе, даже не идея – авантюра, причём чистой воды. Что же, приму её к исполнению; времени на разведку, подготовку, рекогносцировку и стратегическое планирование просто нет. – А что, милейший, – я обратился к билетёру, – не провести ли нам настоящую экскурсию, как раньше? Вы для разнообразия экскурсоводом побудете, я зевакой-посетителем. Естественно, оплата пойдёт как за индивидуальную заявку на культурное мероприятие. Скучно вот так, просто, глазеть, на тварей этих. Хочется чего-то… этакого. Неопрятный человек понимающе ухмыльнулся. Похоже, ему тоже было скучно и хотелось разнообразия. Для подтверждения своих слов я извлёк пяток гвоздей и, вопросительно глядя, протянул ему. – Что же, извольте, – принял он оплату и продолжил. – Откуда желаете начать осмотр? Я в задумчивости постоял, затем указал самую ближнюю к вагончику клетку. – Оттуда. Вместо ответа билетёр равнодушно пожал плечами и направился в указанном направлении. – Итак, – неожиданно весёлым и жизнерадостным тоном начал он, – здесь вы можете видеть кошку обыкновенную, трёхцветную. Тварь вредная, кусучая и царапучая. Мы её Муркой зовём. В клетке, совершенно не реагируя на происходящее, лежала свернувшаяся компактным меховым клубочком упомянутая разумная. Новоявленному экскурсоводу это не понравилось, поэтому он откуда-то достал длинную палку и начал тыкать ею животное через прутья. Кошка вскочила, зашипела, выгнулась подковой, с ненавистью глядя на нас. – Вот, смотрите сами, зараза какая злобная. Вон, как глазищами своими сверкает! – Дорого стоит? – У-у-у, очень дорого! – с какой-то непонятной гордостью ответил этот человек. – двести пятьдесят! – Чего двести пятьдесят? – не понял я. – Двести пятьдесят грамм золота, – снисходительно пояснил он мне. – И это только потому, что сейчас кошек у нас много. Собаки, к примеру, по четыреста. – А доберман? – Это эксклюзив. Хозяин кило двести назначил, и не подвинется. – Ишь ты… – вырвалось у меня. – Невменяемые суммы… – Так и товар для солидных и состоятельных людей. Не каждый себе позволить может. Хотя именно на неё, – палец указал на мою спутницу, – ещё и аукцион, я думаю, будет. Доберман – это статус! Я улыбался, но внутри кипела ненависть. Зюзя не вещь и не сатиновые трусы, чтобы ею торговать. Стараясь не выдать своих эмоций, решил продолжить экскурсию дальше. – А там что? Офис? – небрежным кивком указал на вагончик. Билетёр рассмеялся. – Нет. Там у нас самый страшный зверь находится. А контора в рынке расположена. Так дела вести удобнее. Мы подошли к окну посмотреть на самого опасного. Скажу честно, я был заинтригован. Внутри через стекло просматривалась обычная сторожка, в которой приставив к изголовью ружьё, спал человек. Оценив шутку, улыбнулся. Новоявленный экскурсовод, довольный произведённым эффектом от лёгкого розыгрыша, пояснил: – Сторож ночной тут дрыхнет между сменами. Ну и так, на всякий случай… – Ясно. А не боитесь, что тварей ваших уведут с такой-то охраной? – Нет. Днём – не реально. Тут рыночная стража под боком, и как их транспортировать горе-воришкам? Твари ведь буйные по своей природе… Команда охотников с каждого рейда в хлам порванные возвращаются, а у них и защита, и перчатки специальные… Ночью – вообще глупо, – но эту тему дальше развивать он не стал, посчитав лишним выбалтывать местные тонкости первому встречному. Я знающе покачал головой: «Как же, как же, понимаю…». – Переходим к следующему экспонату, – билетёр перешёл ко второй клетке. – Кот обычный, придурок полный. Крикун, пакостник и злюка. Имени не имеет. Масти серой… Дальше я не слушал, полностью сконцентрировавший на шнурке из моей камуфляжной курточки. Есть там такой, в поясе её утягивать. Пока этот деятель болтал, отрабатывая полученный гонорар, мне удалось незаметно вытащить две трети верёвочки, понемногу наматывая её на кулак. Но вот дело застопорилось – похоже, или зацепилась где-то внутри, или пришита на совесть. Никак не вытаскивается. Плюнув на всё, я в сердцах дёрнул и с треском вырвал шнурок из недр куртки. Неопрятный человек с удивлением посмотрел на меня. – Что с вами? Делать было нечего, поэтому я с улыбкой продемонстрировал ему шнур и беззаботно пояснил: – Вот… Постоянно высовывается и кончиком за поясной патронташ цепляется, руку нормально не подымешь. Мелочь, а дискомфортно… Вот и сейчас так вышло. Ну я и психанул. Похоже, моё объяснение его устроило. – Бывает. Меня так на кроссовках шнурки до белого каления довели. Длинные слишком были, цеплялись за всё, а укоротить постоянно забывал. Тоже долго маялся, пока не накрыло и не пообрезал их к чёртовой матери. Ну что, переходим дальше? Следующей была клетка Зюзи. Я сознательно больше не смотрел в её сторону, чтобы опять не впасть в ступор. Боялся, сам не знаю чего. Билетёр повернулся ко мне спиной. Пора! Моля всех богов, чтобы сюда не зашёл очередной зевака, я набросил ему шнур на шею и стал душить со всей яростью, на которую был способен. Человек захрипел, бестолково замахал руками, пытаясь уцепиться за удавку, и безвольно обвис. Один есть! Проверил рукой пульс – слабо, но бьётся. Это меня немного обрадовало – не люблю убивать, не кровожаден я по своей натуре. В себя это гид недоделанный быстро не придёт, так что можно его временно из списка противников исключить. Немедля, закрыл вход в этот омерзительнейший зооуголок на засов, прислушался. Вроде всё тихо. Теперь можно заняться вторым. Со спящим вышло ещё проще. Я просто вошёл в незапертый вагончик, забрал ружьё – он даже не проснулся. Окинул помещение взглядом: стол, стул, вешалка с тряпьём, койка со спящим, печурка в углу. Рядом со столом ящик с инструментом. Покопался, нашёл несколько гаечных ключей. Неожиданно, если честно. Почему-то думалось, что придётся гайки подручными средствами откручивать, со слезами и матом. Интересно, а что бы я делал, если бы замки были? Не знаю. Но что-нибудь бы обязательно придумал. На крайний случай в офис за ключами прогулялся. И трупов наложил сверх всякой меры. Или ружьё как лом использовал. А если двое на воротах бы стояли – что тогда? Тогда ночью бы пришёл, пробрался, просочился… Или… нет, не буду плодить вероятности. Слава всему сущему, что обошлось. День, все расслабленные… да и кому, кроме меня, может прийти в голову выпускать тварей? Так что эффект неожиданности сработал на все сто. Вышел на улицу, не забыв подпереть дверь разряженным оружием сторожа. Теперь ему только одна дорога – в окно; но побоится, когда увидит добермана на свободе. Да и не факт, что он вообще проснётся. Крепко дрыхнет, зараза. Аж завидно. С некоторой дрожью приблизился к Зюзе, начал раскручивать запор. Она не говорила ничего, лишь не мигая смотрела на мои суетливо бегающие по ребристой, бурой поверхности гайки, пальцы. Наконец дверь открылась, и она грациозно вышла на свободу. Я присел, обнял её. – Здравствуй. – Здравствуй. Я скучала. И словно внутри меня прорвалась плотина. Счастье и радость заполнили душу до краёв и неудержимо рвались наружу. Хотелось сказать подруге какие-то сильные, правильные слова, которые ей объяснят всё-всё, но они не находились, оставляя вместо себя лишь спёртое дыхание вперемешку с нереальностью происходящего. – Помоги им. Так будет правильно. Я невольно покрутил головой, однако никого, кроме лежавшего на земле билетёра, не увидел. Зачем мне ему помогать? И лишь потом дошло, с опозданием, как до жирафа – подруга имела ввиду других разумных, уставившихся на нас из своих клеток. – Они на меня не нападут? – Нет. Я про тебя им много рассказывала, но они не верили. Думали ты – сказка. Теперь они верят. – Хорошо. Только пока я их освобождаю, скажи им, что лежащего на земле человека трогать нельзя. Пусть живёт. И скажи, – тут я замялся, – что на выходе нас могут убить. Там много людей с оружием. – Хорошо. Теперь уже спокойно, без нервной суеты, я споро освободил остальных. Они смотрели на меня с недоверием, однако агрессии не проявляли. Покинуть своё узилище отказался лишь енот. Он высунул мордочку в открытую дверь, понюхал воздух, а затем преспокойно вернулся на своё место и завалился спать. На мой немой вопрос доберман ответила: – Он не хочет никуда идти. Ему здесь лучше. Много кормят и не надо прятаться. Это его выбор. Оставалось малое – уйти отсюда, по возможности целыми. – Зюзя, поступим так. Я сейчас выйду один и оставлю дверь открытой. Когда услышишь фразу: «Хорошо то как!», быстро выскакиваете и бегите вправо, затем снова вправо, вдоль забора, затем скройтесь в полях. Потом меня найдёте… Направляйтесь по ночам на север. Запомни! Только! По! Ночам! Место встречи назначать не будем, но, если увидеться в дороге не получится – уходи к Бублику. Туда я рано или поздно вернусь. Так, что ещё… Коты пусть лучше на крышу заберутся, спрячутся и ночью незаметно уйдут. Им так проще будет. Они народ верхолазный – с вагончика на контейнеры враз переберутся. Не говоря ни слова, мурлыки мягко, грациозно, в три прыжка исчезли в вышине. В зверинце остались лишь я и собаки. Ну и пофигистичный енот. – Все всё поняли?! Я пошёл. Ждите. Вышел на улицу, якобы лениво осмотрелся. Жизнь кипела вовсю: сновал народ, лениво патрулировали прилегающую ко входу в рынок территорию несколько дюжих молодцев, с кем-то ругался охранник стоянки. На мою скромную персону внимания никто не обращал, что не могло не радовать. Начал выжидать удобный момент… Через пять минут до меня дошло, что незамеченными четвероногим не выскользнуть. Слишком людно было. Но и тянуть дальше нельзя, придётся рискнуть – в наглую действовать, неожиданностью брать. Отошёл немного в сторону, встал рядом с двумя болтающими ни о чём мужичками, сладко потянулся и громко сказал условленную фразу: «Хорошо то как!» Мужички обернулись ко мне. – Похмелился, чтоль? – Ага, – краем глаза отметив мелькнувшие и скрывшиеся за забором тени, ответил я. – И поправился, и бабу принял.