Стэмфорд/Нью-Хейвен/Лонг-Айленд, штат Нью-Йорк: подтверждено – Морской театр Чичи изучила список городов. – Сейчас они в Сент-Поле, штат Миннесота, – установила она. – Ничего себе. – Чтобы успеть на этот поезд, придется побегать – он уже тронулся, – подтвердила Ли. – Но у вас получится. – Я подумаю, – сказал Тони. – Думай. Я страшно проголодалась. Ваша карьерная консультация совсем выбила меня из сил. Кто будет пирог? – Пойду принесу, – поднялся Тони. – Чичи, а мы давай возьмем кофе, – предложила Ли. Они с Чичи направились к кофейному автомату. Каблуки Ли ритмично цокали по линолеуму. – Это туфли для чечетки? – удивилась Чичи. – Только набойки. Я их прикрепила на всю свою обувь. – Значит, ты танцуешь чечетку? – В нашей профессии все мы чечеточники. На самом деле я приклеила эти набойки, чтобы меня было слышно на подходе. Когда я вхожу в клуб, они слышат стук и все сразу стихает. Невеличке вроде меня приходится как-то заранее сообщать о своем прибытии, чтобы потом можно было свирепствовать вволю. А как еще добиваться выгодных условий и выжимать оплату для ансамбля? Пока владельцы клубов меня боятся, я буду получать условленные деньги. А если им меня не слышно, они уже не боятся. В тот день, когда они не услышат моих шагов, конверт из банка окажется пустым. И тогда я примусь за вязание и уеду к бабуле на резное крылечко в Саскуэханну в штате Пенсильвания. И стану, как пишут в финансовых газетах, нерелевантной. Девушки поставили на столик три чашки кофе и уселись рядом с Тони. – А у тебя случайно нет знакомого владельца студии звукозаписи, которого бы заинтересовало кое-какое оборудование? – спросила Чичи у Ли. – А что у тебя есть? – Весь набор: пульт, усилители, магнитофон, микрофоны. – У меня есть друг на 48-й улице, он занимается подержанной аппаратурой. – Тогда спроси у него, не нужна ли ему подержанная аппаратура в отличном состоянии. – Неужели ты продаешь отцовскую студию? – спросил Тони. – Ага. Интересуешься чем-нибудь? – Не-а, мне свобода дороже. Но однажды, быть может, я открою собственную студию в доме на берегу океана, – улыбнулся Тони. – Могу предложить выгодную цену, если купишь сейчас, – сказала Чичи. – Первое правило бизнеса, Чичи, – погрозила ей пальцем Ли, – насильно ничего не продашь. Чичи отпила кофе и с сомнением спросила: – Слишком напористо? Тони покачал головой: – Поглядите на нее, всего день как приехала, а уже пристает к людям. – За меня не волнуйтесь, я еще только раскачиваюсь, – заверила Чичи. Чичи выложила всю свою одежду на двуспальную кровать в комнате, которую она делила дома с Люсиль. – А у тебя достаточно нарядных платьев? – спросила сестра, изучая расписание гастролей. – Получается по выступлению каждый вечер. – Я буду надевать одни и те же платья в разных городах и еще следовать маминому правилу: никогда не есть в вечернем платье, а воспринимать его как театральный костюм. Я даже потеть не буду. Это должно помочь им сохранить приличный вид. – Мы можем шить тебе новые наряды и присылать туда, где ты будешь останавливаться. – Спасибо, не надо. Не обижайся, но я ведь шью лучше вас всех. Днем буду шить, вечером выступать. – Тогда возьми это с собой. – Люсиль вручила сестре отрез в пять ярдов роскошной изумрудно-зеленой тафты, аккуратно сложенный треугольником. – Нет, это же твое. Ты его хранила для особого случая. Оставь себе. – Я в обозримом будущем не собираюсь никуда, где это пригодится, – возразила Люсиль. – Бери, бери. Сестра положила ткань на кровать Чичи. Чичи сложила в чемодан белье в отдельных полотняных мешочках со своими вышитыми инициалами. Там же оказались две ночные сорочки – легкая ситцевая для лета и фланелевая для зимы. Она виртуозно сложила блузки, как научилась делать это на фабрике, – рукав, рукав, лист папиросной бумаги, перегнуть посередине. Блузки разделить листами папиросной бумаги. В гостинице встряхнуть и развесить. Чичи сможет их надевать, едва вынув из чемодана, без всякой глажки. Барбара внесла в спальню корзину с продуктами и «Альманах фермера»[51]. – Я все аккуратно уложила поплотней и завернула в два слоя бумаги, так что не протечет. – Спасибо. Я как животное из зоопарка, мне необходимо питаться по расписанию. Барбара присела на кровать и стала изучать страницы альманаха. – Здесь написано, что в октябре в Индиане выпадет снег, – сообщила она. – Возьми зимнюю обувь, – посоветовала Люсиль. – Нет места. – Найди – а то приедешь в Миннесоту, а там метель. – Вы просто пытаетесь удержать меня здесь, да? – Чичи втиснула в чемодан теплые боты. – Ты ведь терпеть не можешь снег, – пожала плечами Барбара. – Значит, научусь его любить. Нельзя же каждый день выступать в Майами. – Похоже, твои гастроли пройдут все больше по льду и снегу, сестренка. – Но не до конца, – напомнила Чичи, показывая на южное турне в расписании. – Так или иначе, все в итоге оказываются во Флориде, – пошутила Барбара. В дверях появилась Изотта с коробкой в руках. – Что это у тебя, Ма? – спросила Чичи. – Просто возьми и положи в чемодан, – попросила ее мать. Но Чичи сначала открыла коробку и извлекла оттуда нарядный вечерний палантин из тонкого светло-серого атласа с голубым отливом, с изящной вышивкой серебряной нитью. По краю шли бархатные розетки ручной работы. – Ой, Ма, какая роскошь! – Наденешь его со своим черным фаевым платьем и будешь выглядеть не хуже леди Астор. Это мне прислала из Тревизо кузина Франческа. – Он такой элегантный. – Чичи поцеловала мать. – Спасибо! Изотта примостилась на краю кровати Люсиль. Чичи застегнула чемодан и положила сверху шляпную коробку и сумочку. – Велено было брать всего два места багажа – и у нас получилось! – Чичи гордо осмотрела свою поклажу, прежде чем тоже сесть. – Ну вот. Это все мое имущество. – Она оглядела комнату. – Хотя… – Девушка подошла к письменному столу, убрала пишущую машинку в футляр и застегнула крышку. Машинка встала у двери рядом с чемоданом. – Но тогда у тебя три места, – заметила Люсиль. – Ничего, все будет в порядке. Это ведь мой инструмент. У кого-то тромбон, а у меня – пишущая машинка. Все Донателли сидели в молчании. Им впервые довелось передохнуть с утра, когда Чичи начала укладываться. В тишине раздавался лишь шорох страниц альманаха, которые перелистывала Барбара, увлеченная прогнозом погоды на зиму 1939 – весну 1940 года. – Миссис Калца! – позвал с нижнего этажа стоявший под лестницей Чарли. – Ты так еще и не привыкла к этому? – спросила у Барбары Чичи.