- Она жива, - счастливо прошептал Никита. - Ничего, это дело поправимое! - прорычал Егоров. Никита резко обернулся. Егоров стоял посреди комнаты, держа перед собой револьвер. Его обтянутое черной материей тело тонуло во мраке помещения, а вот светлокожее лицо белело, как маска, на фоне бревенчатых стен, из-за отблесков костра казавшихся кровавыми. Егоров взвел курок. Щелчок разорвал гнетущую тишину комнаты. Никита вскочил, кинулся на Федора, чтобы выбить из его рук оружие… Тут раздался выстрел. Но предназначался он не Никите, а лохматому мужику с граблями, что попытался ударить Егорова черенком. Мужик упал, громко охнув. По рукаву его серой рубахи разлилось кровяное пятно. - Этого я только ранил, - процедил Егоров. - Следующего, кто попробует мне помешать, убью! Все замерли. Даже Никите пришлось остановиться, потому что дуло было направлено ему прямо в лоб. Но тут от толпы отделился огромный мужичина в потрепанной косоворотке. Он был уже довольно стар, сед, но по-молодецки силен. Его глуповатое лицо испещряли морщины, глаза были затуманены алкоголем. Это был Ванька-буян. Известный выпивоха и драчун, который от вина и постоянных ударов по голове помутился разумом, да так сильно, что не боялся даже пистолета. Осклабившись, Ванька занес над головой свой топор. Егоров выстрелил, метя в сердце. Но попал выше - пуля врезалась в могучее предплечье и не принесла ощутимого урона Ванькиному организму. Только разозлила. Увидев на своей рубахе растекающееся кровяное пятно, Ванька взревел и кинулся на Егорова. - Не убивай его! - крикнул ему Никита. - Его судить надо! Но буян не послушался. Со всего маху он обрушил черенок топора на седую голову Егорова. Федор рухнул как подкошенный. Его разбитая голова страшно стукнулась об пол, и из нее во все стороны полетели кровавые брызги. Ванька вновь занес топор, но его руку перехватил подбежавший Никита. - Все, хватит. Он уже мертв, - прокричал он в испитое Ванькино лицо. Но тот стряхнул его руку, в его пустых глазах полыхнула жажда крови. - Мужики, держи его! - воззвал Никита к остальным. - Незачем над трупом глумиться! Мужики повисли на Ванькиных руках, не давая ему замахнуться. Но тот пытался вырваться и все бормотал: «Убью гада!» - Ты уже его убил! - воскликнул Никита, ткнув Ваньку кулаком в скулу. - Смотри, голова разбита! И он не дышит! Но Никита ошибался. Федор дышал еще несколько секунд. И все эти секунды сознание его не оставляло. За эти мгновения он успел подумать о двух вещах. Первая - как хорошо, что все закончилось и зверь внутри меня умрет вместе со мной. Вторая - какое знакомое лицо у этого бугая с топором. Уж не дядя ли это мой, дурень Ивашка? На этом сознание покинуло Егорова. Дыхание остановилось. Не отпетый, не покаявшийся, не прощенный, он умер. И как только истерзанная «зверем» душа Федора покинула измученное болезнями тело, Арина вынырнула из черного омута своего обморока. Эпилог Бостон. США. Наши дни Председатель совета директоров компании «Lucky» Алекс Гранд вылез из своего роскошного «Роллс-Ройса», махнул шоферу, чтобы ехал, и направился по гравийной дорожке к дому. Путь его лежал через небольшой парк и детскую площадку, где играли два гостящих у него внука: семилетний Ник и пятилетняя Ари. Завидев деда, ребятишки тут же слетели с карусели и помчались ему навстречу. Причем Ник, считающий себя уже взрослым, старался вести себя сдержанно и не верещать от радости, зато Ари радостно пищала и хохотала за двоих. Она первой подлетела к Алексу и тут же уткнулась своей хорошенькой мордашкой ему в колени. - Дедушка приехал, - пробормотала она в твид штанин по-английски. - Приехал, - повторила на плохом русском, подняв лицо. - Что мне привез? Алекс вынул из кармана пачку любимого внучкиного печенья «Lucky Arina», протянул ей. Ари тут же схватила ее, развернула и сунула в рот одну печенюшку. Ник, которому Алекс дал шоколадный батончик, тоже не стал медлить - сорвал обертку сразу. Несмотря на то, что их дед был директором фирмы, производящей всевозможные сласти, детям давали их крайне редко. Берегли их зубы. Американская родня самого Алекса тоже так делала. Зато русская бабушка баловала его то домашней сдобой, то цукатами собственного приготовления. А на все протесты Алексовой матери отвечала всегда одно: «Меня в детстве американским мороженым да многоярусными тортами кормили, а ничего - до сих пор со своими зубами хожу!» И она не обманывала - в ее рту не хватало только трех коренных, остальные же были на месте. И зрение у старушки до девяноста лет не испортилось. И сердце отлично работало. Она бы могла с таким до ста прожить, но умерла потому, что так сама решила. Просто она устала. Устала жить без своего любимого Никиты… - Можно мы еще погуляем? - спросил внук, доев шоколадку. - До ужина? - Можно. - Ура! - возопили дети по-русски и помчались к своей любимой карусели. Проводив их взглядом, Алекс взошел на крыльцо. Остановился у входной двери, обернулся, обвел взглядом сад. Его высаживала бабушка. Как только они с дедом купили этот дом, она сразу же принялась за облагораживание участка, окружающего его. Алекс, будучи мальчишкой, ей помогал. Наверное, поэтому он так любил этот сад и этот дом, который был слишком скромен для такого богатого человека, как он. Но Алекс не соглашался переезжать ни в более роскошный особняк, ни в более престижный район - он хотел жить только здесь. Открыв тяжелую дверь, Алекс вошел в дом. На пороге его встретила жена Кэтрин, расцеловала и сообщила, что ужин будет готов через четверть часа. - Отлично, - ответил на это Алекс. - Я пока в кабинет пойду. Поработаю… Он на самом деле пошел в кабинет, но работать не стал. Сел в свое удобное кожаное кресло и, закинув руки за голову, стал изучать висящий на стене бабушкин портрет. Именно его он велел поместить на обертки печенья «Lucky Arina», считая, что этим отдает ей дань любви и благодарности за свое счастливое детство. К сожалению, бабушка не дожила до того дня, как первая партия печенья сошла с конвейера, но все равно… Там, на небесах, она видит, что внук не забыл о ней и по-прежнему любит… Алекс перевел взгляд с портрета бабушки на фотокарточку деда. На ней он был запечатлен уже пожилым человеком, но даже в старости оставался привлекательным. Дед и бабушка вместе смотрелись просто удивительно: нежная аристократичная Арина и высоченный, сильный, волевой Никита. А как они друг друга любили! Так, как сейчас не могут! Только умерли они не в один день. Арина пережила мужа на десять лет. Она бы, может, сразу за ним ушла, да долг не позволил - надо было Алекса на ноги поднимать, больше у него никого не было: родители его погибли, а американской родне она не доверяла. Дед с бабушкой приехали в Америку в 1945 году. Почти сразу по окончании войны. До этого жили во Франции. А еще раньше в России, где оба родились и выросли. О своих заграничных мытарствах бабушка часто рассказывала, а вот о своей жизни на родине - почти нет. Лишь иногда вспоминала о своем детстве, проведенном в каком-то удивительном дворце, в который Алекс не верил, пока не вырос и не узнал, что Арина Барышникова от рождения имела титул графини и являлась губернаторской дочкой. На все вопросы маленького Алекса о ее юности бабушка отвечала уклончиво, а о ранней молодости вообще говорить не желала. Повзрослев, Алекс понял, что Арина скрывала от него свое далекое прошлое по причине того, что не хотела о нем вспоминать. Дед, к слову, тоже не особо распространялся на этот счет, но был более разговорчивым. От него, например, Алекс узнал о том, что Никита с Ариной сразу после революции переехали из родного города в Москву, где встретились с родственниками Барышниковых - Шумскими, которые помогли молодым людям выехать за рубеж. Сначала в Польшу, потом во Францию - именно там большинство спасающихся от красного террора русских аристократов предпочитало оседать. Вместе с ними осел и крестьянский сын Никита Носов, разочаровавшийся в советской власти так же сильно, как именитые родственники его жены. Едва обосновавшись во Франции, Арина родила своего первенца - сына Сашеньку. Еще через два года - дочку Ирину. Второй мальчик, Андрей, появился на свет спустя шесть лет. Жили Носовы бедно. Никита работал грузчиком в порту, Арина сидела с детьми, подрабатывая вышиванием (у нее получались удивительные картины). Чуть позже Адриан Шумский открыл свое маленькое дело и пристроил Никиту к себе, а Арина родила еще одну дочь, будущую маму Алекса. К тому времени Носовы стали жить лучше, даже смогли откладывать деньги на папину мечту - Никита по-прежнему бредил идеей иметь мельницу, пусть маленькую, пусть не в собственности, а хотя бы в найме. Неизвестно, как бы все повернулось, если бы не война. Когда немцы захватили Францию, Никита вступил в народное ополчение и ушел на войну. Вернулся он с нее через два года без одной ноги. Но Арина не стала любить его меньше. Да и дед не чувствовал себя инвалидом, он по-прежнему был силен и неутомим и мог на своем протезе обогнать любого пешехода. Сразу после войны Носовы решили перебраться из разоренной Европы в сытую благополучную Америку, куда Адриан Шумский с женой и двумя дочками (его отец с матерью умерли во Франции, средний брат погиб от рук красных еще в Гражданскую, а младший, Александр, юным пареньком сбежал из дома, чтобы стать моряком) уехал еще в 1940-м. Адриан помог им устроиться, взял Никиту на работу. Он же через некоторое время ссудил деду деньги на собственное дело. И Никита наконец взял внаем мельницу. Она разорилась уже через год, не выдержав конкуренции с заводами-гигантами, а семейство Носовых могло бы оказаться на улице, если бы не Арина. При мельнице она открыла маленькую пекарню, в которой продавались удивительно вкусные булки, круассаны, халы. Рожденная в роскоши белоручка за годы лишений научилась так здорово печь, парить, жарить, что по искусности могла переплюнуть профессиональных поваров и пекарей. Аринин хлеб покупали все: и богатые, и бедные, и русские эмигранты, и американцы, и дети, и взрослые. Поэтому в то время как Никита терпел убытки, его жена зарабатывала приличные деньги, на которые после банкротства семья могла жить несколько месяцев, пока Арина не открыла новую булочную-кондитерскую. Назвала ее «Мистер Кук», и она сразу же стала очень популярной. Шли годы. Малый бизнес разросся. Арина на паях с Адрианом выкупила старую кондитерскую фабрику, где стали выпускать всевозможные вкусности. Они зарегистрировали свою торговую марку «Lucky», взяли в аренду несколько магазинов. Общее руководство осуществлял Адриан, Арина подавала идеи, а Никита, проявивший себя потрясающим исполнителем, занимался сбытом. Когда основатели фирмы состарились, во главе ее стал старший сын Арины и Никиты. Потом внук Адриана. А теперь вот Алекс. Алекс Гранд, сын русской девушки и американского еврея. Человек со славянской душой матери и профессиональной хваткой отца. Именно он превратил небольшую семейную фирму в крупнейший концерн с миллиардным оборотом. Бабушка с дедом до этого не дожили - Арина умерла сразу, как Алекс окончил колледж, а Никита гораздо раньше. До этого он долго болел. Лежал два года, не вставая, мучимый болями. Арина ухаживала за ним сама, не доверяя сиделкам. Она кормила его, мыла, расчесывала, читала на ночь русские книги. Даже тогда, когда Никита перестал воспринимать окружающий мир, она все равно садилась возле его кровати с книжкой и нараспев читала его любимые былины. Под звуки ее голоса дед и умер… Бабушка же до последнего сохраняла ясность ума. «Когда пойдешь в церковь, - прошептала умирающая Арина на ухо дежурившему у ее кровати внуку, - поминальную службу по мне заказывать, поставь свечу за упокой души раба божьего Федора…» Когда Алекс пообещал исполнить ее просьбу, бабушка выдохнула: «Простила я его!» - и со счастливой улыбкой на морщинистых губах умерла… КОНЕЦ Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.