- И правда. Извините, Арина Алексеевна, что я вас отвлек… - Отчего, Никита? Это я у вас прощения просить должна, у вас кони ваши есть, вы с ними время проводите, а я одинешенька, разве с книгами дружу, да и те не сильно меня увлекают. Вот и привязалась к вам с разговорами. - А давайте завтра опять поедем кататься? Я вам белочек покажу, они здесь водятся. Хорошенькие такие. - С удовольствием. - Арина пожала его крепкую руку и улыбнулась ласково. Наконец у нее появился друг. Глава 12 Над Волгой поднималось солнце. Розовый горизонт разделял серость неба и белизну закованной в лед реки. Мост, дома, баржи - все тонуло в утренней дымке, только одна церковь выделялась золотом куполов на размытом рассветном фоне. Арина, до носа закутанная в шубу, сидела перед открытым окном и вдыхала полной грудью морозный воздух. Ей не спалось. Хотелось прыгать, танцевать, кружиться, как в детстве, под воображаемый вальс и кричать, оповещая своим криком весь город, о том, что она ВЛЮБЛЕНА! Она не помнила, когда ее приязнь к его характеру и восхищение его внешностью переросли в столь сильное чувство, что она испытывала сейчас. Может быть, она полюбила его сразу, как только увидела, может, потом, когда услышала его голос, или же еще до этого, почувствовав его пальцы на своей щеке. Она не знала да и не хотела ничего знать. Она просто наслаждалась своими ощущениями, прислушивалась к ним, отмечала каждый оттенок и удивлялась, как то, что она питала к Андрею, можно было принять за любовь. Глупо! Арина закрыла окно, сбросила шубу и прилегла на кровать, смежив веки. Но спать она не собиралась, только мечтать о сегодняшней встрече. Вот уже месяц, как они познакомились. И теперь почти каждый день они куда-то ездили гулять - то в лес, то на пруды, то в парк, - и теперь его безмолвие казалось Арине прекрасным. Они с нетерпением ждали весны, когда снег стает и можно будет поехать в имение, а потом по тропкам средь болот дойти до Мысовки, после отправиться в село, где Никита работал, и двинуться обратно. Теперь же, ограниченные в пространстве города, они предпочитали безлюдный парк с его беседкой. Снег ближе к весне немного осел, и Никита расчистил в нем узкую дорожку, по которой они гуськом брели к мраморной лавочке, добредя, садились на нее, подложив под себя тулуп, и говорили, говорили. Именно в беседке они впервые признались друг другу в любви. Было это прекрасно и неожиданно. Арина вспомнила, как замерла, когда услышала заветное «я вас люблю». Они тогда рассматривали дятла, сидящего высоко на сосне. Арина, чтобы получше его видеть, привстала, сощурилась от яркого света, бьющего в глаза, оперлась о колонну и подалась вперед. - Никита, я его вижу, а вы? - Я вас люблю. - Что? - Ей показалось, или она правда услышала эти волшебные слова? - Я вас люблю, - повторил он немного виновато. Глаза его при этом были по-детски печальны, а большие руки в волнении перебирали край меховой шапки. - Это правда? - Правда. - Никита взял ее руку в свою, потом выпустил, смутился, встал и сбивчиво начал: - Я полюбил вас, как только увидел. Вы только приехали из имения. Вышли из коляски, прошли в дом, прислуга шушукалась, я расслышал, как они говорят, что вы подурнели, осунулись. Я готов был плевать им в лицо за это. Никогда я не встречал такой прекрасной женщины, как вы… Но я никогда не посмел бы подойти… Я и в тот день в лесу боялся с вами заговорить. Но страх мне смелости придал. Вдруг мне показалось, что вы умерли или умрете вот-вот. Я слышал, что здоровье у вас плохое. - Он опять сел, опустил голову. - Простите меня за дерзость. Я не должен был говорить о своих чувствах. Вы, конечно, святая. Добрая, милая, но какое вам дело до конюха, который… - Я тоже вас люблю. - Что? - Теперь вы притворяетесь глухим. Я тоже полюбила вас с первого взгляда. Или же еще до того, как увидела… Не знаю. Мне трудно об этом говорить, непривычно. - Арина… - Он только и мог выговорить ее имя. Остальные слова, а их было так много и так давно он мечтал их высказать, забылись, улетучились, растворились в его бесконечном счастье. Поэтому он всю свою любовь, всю нежность, всю признательность вложил в поцелуй. Их губы слились, тела соприкоснулись. Окружающий мир перестал существовать. Арина взмыла в небеса, подобно птице, и отдалась полету без остатка. Никогда бы она не поверила раньше, что поцелуй может принести такое блаженство. Потом, когда парение завершилось, они сели на остывший тулуп, обнялись, сцепили пальцы и заговорили. - У нас нет будущего, - грустно начал Никита. - Я знаю. Но нет будущего не только у нас, но и у меня одной. Я живу только настоящим. Мечты, планы, все это я не могу себе позволить. - Почему? - Это из-за болезни. Когда я лежала без движения, о многом думала. Ведь когда-то я мечтала, что выйду замуж за Андрея. Я представляла, как мы будем жить, наш дом, наших детей, даже мебель, которую я расставлю в спальне. А в одно мгновение все мои мечты, даже не мечты - планы, я же не сомневалась, что все это когда-никогда случится, - так вот, жизнь моя перевернулась в один миг. - И она стерла последние границы, перейдя на «ты». - Понимаешь? - Девочка моя, как тяжело тебе пришлось. - Никита прижал ее к себе еще сильнее. Щемящее чувство жалости примешалось к одуряющему восторгу. От этого симбиоза его любовь заиграла новыми красками. Стала ярче, живее, милее сердцу. - Тяжело, но я пережила это и многое поняла. Если бы не та болезнь, сейчас я бы умирала от беспокойства за свой завтрашний день. Ты знаешь, наверное, что мы разорены. И скоро наступит день, когда нам нечего будет есть. Иногда, когда я представляю, что со мной будет, когда папа умрет, меня пробирает дрожь, но потом я вспоминаю месяцы, что провела без движения, и перестаю беспокоиться. Мы не можем предугадать, какие сюрпризы приготовила для нас жизнь. - Разве о тебе некому позаботиться, когда графа не станет? - Есть родственники в Москве - семья Андрея, но к ним я за помощью не посмею обратиться, хотя они очень добрые и помогли бы наверняка. - Арина задумалась, потом грустно продолжила: - Папа уже старенький, он все больше болеет. Я понимаю, что должна подумать о том, как мне существовать после его смерти. Может, я продам дом, он очень дорого стоит, уеду в имение. Буду там скромно жить, учить деревенских детишек. Поедешь со мной? - Куда угодно. - Никита сжал ее руку. Грусть заполнила сердце. Бедняжка не знала, что дом уже заложен, а долгов у папочки столько, что после его смерти даже имение придется продать, чтобы их покрыть. - Арина, милая моя Арина. Давай не будем о грустном. Скоро лето. Ты уедешь в Перелесье, я последую за тобой. Там мы проведем прекрасные дни. А о том, как мы будем жить дальше, подумаем осенью. - Я люблю тебя. - Я люблю тебя. Арина улыбнулась сквозь сладкие слезы. Какая она счастливая! Пусть она бедна, пусть ее любовь обречена, пусть завтра настолько туманно, что не разглядеть ни одного отчетливого очертания. Есть настоящее с его жизнью, духовным богатством, страстью и надеждой! Арина, переполняемая чувствами, вскочила с кровати. Ей вдруг захотелось увидеть ЕГО. Просто посмотреть в его глаза, погладить по курчавой бороде, прижаться к сильному плечу. Она накинула на себя шубу и выскользнула в коридор. Дом спал. Даже стенные часы тикали как-то нехотя. Арина спустилась по лестнице на первый этаж. Было темно и тихо. Она прошла по коридору к задней двери, но, вдруг услышав чьи-то шаги, остановилась, замерла, прислушалась. Кто-то крался из кухни в холл, осторожно переступая босыми ногами. Арина в страхе отступила. Ее спина уперлась во что-то острое. Девушка обернулась и обнаружила, что прислонилась к двери в бельевую, из скважины которой торчал ключ. Арина повернула его и оказалась в маленькой комнате, заполненной стираным бельем, чистыми занавесками и покрывалами. Оказавшись в безопасности, она выглянула в щель, надеясь разглядеть лицо вора. Шаги приблизились. Показалась босая нога, другая. Вот и весь силуэт проявился. - Никита? - Кто здесь? - Он испуганно оглянулся. Арина вышла из комнаты. - Это я. - Что ты здесь делаешь? - А ты? К тому же босой. - Мне не спалось. Я вспоминал тот наш разговор в беседке, помнишь, когда я признался тебе в любви? - Помню. - И мне вдруг захотелось тебя увидеть. Дай, думаю, посмотрю на нее хоть одним глазком. Вот и пробираюсь, как вор. - Милый мой Лошадник. - Арина нежно посмотрела на него, и хотя вид здорового мужика в тулупе с босыми ногами и валенками под мышкой рассмешил бы кого угодно, ей было не до смеха. Любовь не бывает смешной! - Иди ко мне, я тебя обниму, моя прекрасная принцесса. Арина с радостью приникла к нему. Никита обхватил ее руками, прижался губами к пахнущим ландышем волосам. Потом приподнял ее подбородок и нежно, чуть касаясь, начал целовать ее губы… Глаза. Щеки. Шею. Арина откинула голову, зажмурилась от удовольствия. Никогда он не целовал ее подобным образом. Теперь, то ли от новизны ощущений, то ли от чего-то проснувшегося недавно в глубине ее естества, она захотела большего. Не только поцелуев и объятий. Ей захотелось единения. Слияния. Она неожиданно для самой себя представила его обнаженное тело и свое рядом с ним, под ним. И так захотелось ей ощутить это прикосновение, эту тяжесть… Арина застонала, прижалась своим животом к его телу. Неведомая ей, но проснувшаяся в нем сила дала ей понять, что ее желание является и его желанием. Девушка скинула шубу, оставшись в прозрачной кружевной рубашке. Никита отбросил свой тулуп, стянул через голову рубаху и предстал перед ней обнаженный по пояс, мускулистый, стройный, позолоченный на груди. Потом они повалились на груду велюровых портьер. И исполнили мечты друг друга. Арина была абсолютно счастлива. Она не чувствовала ни боли, ни дискомфорта, ни стыда, ни угрызений совести… Она просто дарила всю себя без остатка и оглядки на условности человеку, которого ЛЮБИЛА. Глава 13 Неизвестно, сколько времени прошло. То ли миг, то ли век. Они лежали, обнявшись, на портьерах, прикрытые его тулупом. Арина накручивала на палец его волосы и блаженно улыбалась. - У тебя было много женщин? - неожиданно спросила она. - Нет. - Сколько? - Не знаю. Я рано начал взрослую жизнь. Работал с 9 лет, поэтому и созрел, наверное, раньше других. - Никита вспомнил свою бурную молодость. Его красота начала привлекать женщин еще с тех пор, как он только достиг тринадцатилетия. Невинности его лишила одна лавочница. Дородная, немолодая, но очень искусная любовница. Сколько их было у него с тех пор - и красивых, и не очень, и опытных, и невинных, и любящих, и равнодушных. Но ни с одной, даже самой изощренной, он не испытывал такого блаженства, как недавно. - У меня были женщины. Но ни одну я не любил так, как тебя. Поэтому они не считаются. - Значит, можно сказать, что я твоя первая. - Первая и единственная. Я всегда мечтал о любви, но не думал, что встречу такую девушку, которая заставит меня забыть обо всем. - Я заставляю? - Кроме тебя, мне никто не нужен. Я бы увез тебя на необитаемый остров, чтобы нам никто не мешал. - А нам никто не помешает. Ты мой, я твоя. Больше ничего в этом мире не существует.