– Не говори о себе в третьем лице, дева-птица. Да-да, в потомках Веренборг течет древняя кровь ункейров. Старец в письменах бил одной новостью за другой, совершенно не щадя. – В то время у тебя была простая влюбленность в красивого мужчину, что с детства пророчил твой отец в мужья. Он был для тебя другом. А вот к морскому дракону проснулись настоящие чувства. Рехемир заботился о тебе оберегал и любил, и ты ответила змею. Но потом к вам в пещеру пришёл соплеменник, и дракон убил его в порыве ревности. Шаман повернулся к ошарашенной историей Нике. – Ты боялась осуждения отца и из-за несчастного случая сорвалась со скалы. Дракон не было рядом в тот печальный миг, он не успел спасти Это потом вождь внушил всем, что ты любила юношу, и потребовал меня заклясть его. Но я дал вам возможность всё исправить. – Рехемир? – Это имя морского дракона. – Но я люблю Рагнара, не змея. – Ты думаешь, что любишь человека, но его душа крепко связана с душой Рахемира. Они одно целое. Но отрицают это. Упрямые создания. И пока ещё едины. – Пока? – Да, стоит тебе вставить рубины в глазницы и начнется необходимый процесс разделения. Человек в итоге умрёт. – Н-но как же?.. – Ты знаешь, что делать от ведуньи. Поторопись потом развеять прах над морем и принести равную жертву. Великая магия не работает без крови. Глава 17 Шаман растворился, словно и не было его вовсе. А Ника посмотрела на свои руки и поняла, что держит уже два целых рубина. Глаза дьявола морей. – Ника? Получилось? Наследница оторопело кивнула Рагнару. После всей свалившейся на неё информации она никак не могла прийти в себя. А пираты ничего и не заметили. Пока Ника с шаманом вели беседу, для них время остановилось. – И как мы их вставим? – Дейв прикинул на глаз расстояние до пасти дракона и присвистнул. – Тут лестница нужна. Длинная. И все задрали головы, прикидывая варианты. Однако не потребовалось. Камни вдруг нагрелись в ладонях Ники. Повинуясь наитию, она распахнула врата в Незримый мир, её тело успел подхватить Рагнар, мгновенно догадавшись о задумке. Две древние магии соприкоснулись, миры на миг слились. Сжав совиными когтями рубины, наследница вспорхнула в воздух и поместила глаза Рахимира на законное место. Пространство следом разрезал такой невозможный вой, от которого вздрогнуло само небо. Ника рванула в свое тело, а в мыслях зашелестел скрипучий голос шамана: – Одна свеча, тлеющая в темноте, от внезапного порыва ветра может разжечь большое пламя и разогнать тьму и пороки по углам мироздания. Лишь любовь способна сдержать ярость огня в узде. Скелет морского змея вспыхнул огнем и за считанные минуты сгорел дотла. – Собери прах и освободи на закате душу дракона и человека. И помни, дева-птица, ответ на твой главный вопрос прячется там, где свет любви обжигает сердце. Как они возвращались на корабль, Ника не запомнила. Бежали без устали со всех ног, и преодолели путь за каких-то полдня. Больше магия ункейров не водила их за нос и выпустила с острова без приключений. Фоорпа вывели на кормовую палубу. Рагнар сдёрнул с головы пленника холщовый мешок. За две недели герцог порядком исхудал, осунулся, исчезла прежняя бравада. Он часто заморгал, а когда глаза привыкли к яркому свету, от морщинистого лица отхлынули все краски. Он узнал свою смерть. – Стефан… – Не смей произносить это имя! – Взъярился капитан корабля. – Тот мальчишка давно умер. Теперь ты видишь перед собой того, кого своими же руками и породил. Меня зовут Рагнар! Клинком Рагнар разрезал Фоорпу веревки и сунул ему в руки другой свой кинжал. Герцог уставился на него с непониманием. – Я не подлец, как ты. Не убиваю раненых в спину. Сражайся со мной, трус-с. Теперь ты на моей территории, больше не сбежишь. Мужчины размялись и встали в боевую стойку. Фоорп обвёл взглядом собравшихся на палубе квартердека пиратов и вычленил из них Нику. Лицо его повело от злобы. С оружием он почувствовал себя намного увереннее и выплюнул ядовитые слова: – А-а, и моя шлюха жена здесь. Надо же какая встреча, – сплюнул себе под ноги. – Закрыл свой грязный рот. – Вступился Рагнар, загораживая своей широкой фигурой от старика Нику, что сжимала в ладонях узелок с прахом морского змея. – Она моя жена, а не твоя. Два представителя рода Ридани кинулись друг на друга, как сорвавшиеся с цепи охотничьи псы. За ними на море опускалось солнце. Яркие краски расползались багряно-оранжевыми разводами по небу. Фоорп хоть был и обессилен голодовкой и вынужденным заточением, опытной хватки не растерял. На стороне Рагнара была молодость и проворность, хоть тело и ломило от жуткой усталости после путешествия по острову. Можно сказать, они бились на равных. Эриника вскоре ощутила какой-то внутренний толчок – время пришло. И она крикнула: – Рагнар, пора! Капитан пиратов резко присел и сделал подсечку ногой, Фоорп повалился на спину. Рагнар выбил носком сапога из его ладони кинжал, а свой клинок приставил к беззащитному горлу. – Давай, Ника. Эриника подошла к борту фрегата и стряхнула в море пепел от костей. – С закатом приходит смерть. А с рассветом наступает новая жизнь. Прими море жертву и роди жизнь! – Слова заклятья легко сорвались с губ и они рассеялись над зеркальной гладью вместе с прахом змея. Однако герцог умирать просто так не собирался. Пока все были отвлечены зрелищем, он на последнем дыхании кувыркнулся по лестнице вниз в сторону Ники, подобрал свой кинжал, вскочил на ноги и занёс руку для удара, метясь в проклятую девчонку, что порушила его выстроенные годами цели. – НИКА! – не своим голосом заорал Рагнар, а его тело уже двигалось само по себе. Перед взором возникла страшная картина видения, которую давно показывала ему ведунья. В ней он сжимал в своих руках девушку в белом платье, а из её груди торчала золоченная рукоять его кинжала. И жена его сегодня как раз была одета в молочно-белое платье… Не бывать этому!!! Рывок. Громкие удары пульса глушат слух. Адская боль полоснула его собственную грудь, как раз там, где в панике бьётся сердце. Рагнар в последний момент успел рвануть за руку герцога на себя, а тот по инерции всадил лезвие уже ему. По инерции их обоих повело к фальшборту. Фоорп успел ухватиться за рукав Рагнара, попутно борясь. И вместе они рухнули в воду. Скрылись в ней с головой, на долгие мгновения, показавшиеся Нике вечностью… – Рагна-ар!!! Крик прокатился над морем болезненным зовом на грани отчаяния. Эриника так перегнулась через борт, что сама едва не кувыркнулась через него, до боли в глазах всматривалась в поверхность воды, надеясь как можно скорее отыскать взглядом того, о ком единственно волновалась в этот самый миг. Она молилась Триединому тихим шепотом, в надежде, что он услышит. Подбежавшие матросы что-то кричали друг другу, решая, что делать, но делать ничего не пришлось. Ибо через несколько секунд над поверхностью воды появилась мокрая голова… нет – морда морского змея! – Да это-то же… – просипел перепуганным голосом кто-то из пиратов и осекся. – Морской дьявол из людских баек! – закончил за него другой. И осенил себя молитвенным жестом. На палубу обрушилась звенящая тишина. Никто не смел, да и не мог пошевелиться. Все мужчины замерли истуканами и взирали на древнее существо с благоверным ужасом. Никто не мог отвести глаз, впрочем как и зажмуриться. Но змей не спешил обращать всех в бездыханные камни. Взгляд морского дьявола был направлен исключительно на одну только хрупкую фигурку, стоящую на корме корабля. Эриника в страхе смотрела на возвышающегося над ней и судном огромного морского дракона с серо-голубой чешуёй, в свете последних солнечных лучей отливающей жидким золотом и лунным серебром. Но ни его она боялась, нет. А того, что несносного капитана пиратов больше нет… Ничего не вышло? Глаза змея блестели, как те первые звёзды, что сейчас наблюдали за смертными со своего вечного неба, и были столь же прекрасны и столь же бездушны. И слёзы горькими ручейками полились по бледным щекам Ники, совершенно не портя красоты девы. Возродившийся сын Трехликого бога, наблюдал за девушкой с интересом и печалью. Чувствовал и знал, что именно она не решается спросить вслух. И под толстой броней из чешуи, в месте, где у него была лишь пустота, а у смертных людей находится хрупкое, но такое сильное сердце, что-то сжималось от щемящей боли. Пережало горло колючим комком и мешало нормально дышать. Ведь змей уже давно знал, как сильно наследница Веренборг, его дева-птица, любит мальчишку пирата. Так, как никогда не сможет полюбить его.