– Оставь его, Квинтус, – сказал он спокойным голосом. Квинтус усмехнулся. – Что, жалеешь его, Терциус? Проснулась братская любовь к близнецу, а? – Мы не должны разговаривать со старокровцами, – ответил Терциус отрешенным голосом, – сам знаешь. Или мне доложить Железному Коню? Квинтус сплюнул. – Ты всегда был слабаком, Терциус! – прорычал он. – Чересчур мягкосердечен для железного. – Он развернулся и пошел по туннелю, третий рыцарь последовал за ним. Их громкие шаги вскоре стихли, и мы остались в тишине. – Придурок, – пробормотала я, когда оставшийся рыцарь прижал меня к столбу. – Ты Терциус, да? Он расстегнул кандалы и обмотал их вокруг столба, не глядя на меня. – Да. – Помоги нам! – взмолилась я. – Ты не такой как они, я чувствую. Прошу, я должна спасти брата и вытащить его отсюда. Я готова заключить сделку, если нужно. Умоляю, помоги нам! На долю секунды он встретился со мной взглядом. Я в очередной раз поразилась их сходству с Эшем. Его глаза были темно-серыми, не серебристыми, и шрам на лице делал его старше, но у него было такое же глубокое, благородное лицо. Он замер, и на мгновение я смела надеяться. Но затем он застегнул кандалы на моих запястьях и отошел, глаза его потемнели. – Я Рыцарь Железной Короны, – сказал он твердым, как сталь, голосом. – Я не предам братьев и своего короля. Он повернулся и ушел, не оглядываясь. В мерцающей темноте туннеля я слышала хриплое дыхание Эша; гравий зашуршал, когда он опустился на пол. – Эш? – тихо позвала я его, и голос мой эхом разнесся по шахте. – Ты как? Тишина. Когда Эш наконец заговорил, голос его был таким тихим, что я едва могла расслышать. – Прости, принцесса, – пробормотал он, скорее про себя. – Кажется, не смогу я выполнить нашу сделку до конца. – Не сдавайся! – велела я ему, чувствуя себя лицемерной, ведь сама едва справлялась с отчаяньем. – Как-нибудь выберемся. Надо сохранять спокойствие. – В голову пришла мысль, и я понизила голос. – Ты можешь заморозить цепи, чтобы они разбились, как сделал это на фабрике? Эш издал тихий невеселый смешок. – На это уйдут мои последние силы, – пробормотал он мучительно. – Если у тебя есть некая сила, о которой говорила Старейшая Дриада, самое время ее использовать. Я кивнула. Что нам было терять? Закрыв глаза, я сосредоточилась на чарах вокруг, пытаясь вспомнить, чему учил меня Грималкин. Тщетно. Если не считать маленькой искры решимости, что теплилась в Эше, не было больше никаких эмоций, надежд и мечтаний, из которых можно было бы что-то почерпнуть. Здесь все оказалось мертвым, лишенным жизни, бесстрастным. Железные фейри были исключительно механическими – холодными, расчетливыми, с жестким логическим мышлением. И мир являлся их отражением. Не желая сдаваться, я копнула глубже. Когда-то эти земли были Небылью. Должно же было остаться хоть что-то, нетронутое Машиной. Я почувствовала пульсацию жизни где-то глубоко под нами. Одинокое дерево, отравленное и умирающее, отчаянно цеплялось за жизнь. Его ветви медленно превращались в металл, но корни и сердце еще не были поражены. Оно колыхнулось в ответ на мое присутствие, крошечная частица Небыли в пустоши небытия. Но не успела я что-либо сделать, как в туннеле раздались шаркающие шаги, нарушив мою концентрацию, и связь исчезла. Я открыла глаза. Свет в туннеле погас, и мы остались в кромешной темноте. Я слышала, как нас окружают существа, но ничего не видела. На ум пришли различные ужасающие мысли: гигантские крысы, огромные тараканы, подземные пауки. Я едва не потеряла сознание, когда что-то коснулось моей руки, но затем услышала тихий лепет знакомых голосов. В темноте щелкнул желтоватый луч. Фонарик! Он осветил любопытные морщинистые лица полдюжины старьевщиков, моргавших от резкого света. Некоторые из них окружили Эша и тянули за кандалы. – Что вы делаете? – прошептала я. Они бормотали какую-то ерунду и дергали меня за одежду, будто хотели утащить за собой. – Пытаетесь помочь? Старьевщик с трехколесным велосипедом за спиной шагнул вперед. Он указал на меня, затем в дальний конец комнаты. В свете фонаря я увидела вход в другой туннель, едва заметный в тени. Туннель был вырыт не до конца, словно его забросили, не доделав. Выход? Сердце подпрыгнуло в груди. Старьевщик нетерпеливо лепетал и манил меня вперед. – Не могу, – сказала я ему, тряся кандалами. – Не пошевелиться. Он затараторил что-то остальным, и они двинулись к нам. Один за другим они потянулись к мешкам с мусором за спиной и начали доставать разный хлам. – Что вы делаете? – пробормотал Эш. Я не могла вымолвить и слова. Один из старьевщиков достал электродрель, показал вожаку, тот покачал головой. Другой вытащил нож-бабочку, но вожак отклонил и это, так же как и зажигалку, молоток и круглый будильник. Затем один из старьевщиков, что поменьше, взволнованно завизжал и шагнул вперед, протягивая что-то длинное и металлическое. Кусачки! Вожак затараторил и указал на меня. В то же время в туннеле послышался лязг стальных сапог и скрежет тысяч когтей по каменному полу. Живот скрутило. Рыцари с гремлинами возвращались. – Быстрее! – подгоняла я, и старьевщики спрятались мне за спину и начали резать цепь. Вдалеке показались огни. Они расползались по земле и стенам: гремлины с фонариками. По туннелю разнесся смех, и мой живот сжался. «Быстрее! – думала я, злясь на нерасторопных старьевщиков. – Мы не успеем! Они вот-вот будут здесь!» Я услышала щелчок, и они разбежались. Я была свободна! Схватив кусачки, я подбежала к Эшу. Огни в туннеле приближались, гремлины шипели. Я вставила цепь между металлическими лезвиями и сжала рукоятки, но инструмент оказался ржавым и поддавался с трудом. Бормоча проклятия, я стиснула рукоятки, силясь перекусить металл. – Оставь меня, – пробормотал Эш, пока я надавливала на рукоятки что было сил. – Я не смогу помочь, будут только тормозить тебя. Уходи! – Я тебя не брошу! – ответила я, запыхавшись, стиснув зубы и нажимая изо всех сил. – Меган… – Я не брошу тебя! – рявкнула я, глотая слезы гнева. Проклятая цепь! Почему она не ломается? Я налегла на нее всем весом, сжимая с яростью, порожденной страхом. – Помнишь, я говорил тебе о твоих слабостях? – прошептал Эш, повернув голову, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд был жестким, потускневшими от боли, но голос оставался мягким. – Пришло время сделать этот выбор. Что для тебя важнее? – Заткнись! – Слезы ослепили меня, и я их сморгнула. – Ты не можешь просить меня выбирать. Ты дорог мне, черт возьми! Я не брошу тебя, так что просто заткнись! В туннеле показались первые гремлины, и они взволнованно зашипели, увидев меня. Взревев от страха и ужаса, я последний раз стиснула кусачки, и цепь наконец лопнула. Эш поднялся на ноги, когда гремлины, взвыв от ярости, бросились к нам. Мы ринулись в крытый туннель вслед за старьевщиками. Проход был низким и узким. Мне пришлось пригнуться, чтобы не задеть потолок головой, грубые стены царапали руки. Гремлины влетели следом и как муравьи носились по стенам и потолку. Эш неожиданно остановился. Повернувшись к разъяренной толпе, он поднял кирку, как бейсбольную биту, и прислонился к стене. Я вздрогнула от неожиданности; должно быть, он выхватил ее из ящика, когда мы вбегали в туннель. Разорванные цепи, свисавшие с его запястий, дрожали, как дрожали и его руки. Гремлины остановились в нескольких метрах, глаза их блеснули при виде новой угрозы. Все как один они двинулись вперед. – Эш! – крикнула я. – Что ты делаешь? Пойдем! – Меган! – Несмотря на терзавшую его боль, он был спокоен. – Надеюсь, ты найдешь своего брата. Если увидишь Пака, передай ему, мне жаль, что пришлось первым выбыть из нашей дуэли. – Эш, нет! Не делай этого! Я уловила на его лице улыбку. – Ты вернула меня к жизни, – прошептал он. Гремлины с визгом набросились на него. Эш яростно ударил двоих киркой и, пригнувшись, стукнул третьего, прыгнувшего ему на голову. Они роились вокруг него, цепляясь за ноги и руки, кусая и царапая. Пошатнувшись, он упал на одно колено, и они вскарабкались ему на спину, и среди их извивающейся массы Эша больше не было видно. Тем не менее, он продолжал отбиваться; взревев, вскочил на ноги, отправив в полет еще нескольких мелких тварей, но на их место прибежала очередная дюжина. – Меган, беги! – хрипло прокричал он, шлепнув гремлина о стену. – Ну же! Задыхаясь от слез, я повернулась и побежала. Я следовала за старьевщиками, пока туннель не дошел до развилки, ведущей в разные стороны. Один из старьевщиком достал что-то из кармана и помахал вождю. Я ахнула, увидев динамитную шашку. Вожак что-то зарычал в ответ, и другой старьевщик побежал к нам с зажигалкой. Я непроизвольно оглянулась как раз в тот момент, когда гремлины волной навалились на Эша, и он исчез из виду. Мелкие твари торжествующе завизжали и устремились к нам. Фитиль загорелся. Вожак старьевщиков шикнул на меня, указывая на туннель, куда побежали остальные. Слезы текли по щекам; я двинулась за ними, когда второй старьевщик швырнул динамит в приближающихся гремлинов. Взрыв сотряс потолок. На голову посыпались грязь и камни, воздух наполнился песком и пылью. Я закашлялась, прижимаясь к стене, чтобы переждать, пока хаос уляжется. Когда все стихло, я оглянулась и увидела, что туннель обвалился. Старьевщики тихонько стонали – один из их собратьев не успел выбраться. Я сползла по стене на землю и, обвив колени руками, скорбела вместе с ними, чувствуя, что мое сердце осталось там, туннеле, где пал Эш. Глава 23 Железный король Несколько минут я сидела в оцепенении. Мне не верилось, что Эш мертв. Я все смотрела на обвалившуюся стену, ожидая, что случится чудо, он разгребет завалы и выйдет ко мне, израненный и истекающий кровью, но живой. Не знаю, сколько я так просидела. В конце концов вожак осторожно потянул меня за рукав. Он посмотрел на меня мрачными и печальными глазами, затем отвернулся и поманил за собой. Бросив последний взгляд на завал, я последовала за ними.