Удивительно… Сейдж выросла в очень религиозной семье, а теперь говорит такое! – Скажи, ты по-прежнему веришь, что мы – Первые Дети? – спрашиваю я. – Нет, – качает она головой, поудобнее укладывая Финнира, чтобы покормить его грудью. – Однако я верю в истинное. И я верю в Белый Жезл. Не удержавшись, я бросаю взгляд на кровавые отметины линий обручения у неё на руках. – Твои руки… Очень болят? Сейдж печально вздыхает и мрачнеет. – Болят. Но уже не так нестерпимо, как раньше. Руны помогают снимать боль. – Её глаза сверкают решимостью. – Я намерена снять это заклятие, Эллорен. Уничтожить его. Поеду в земли Ной, поступлю в академию Вивернгард и буду изучать там магию света. – Думаешь, тебя примут? Она уверенно кивает. – Маги света умеют соединять разные рунические системы и создавать новые руны. Да, я надеюсь, что меня примут в Вивернгард. – Её глаза снова решительно сверкают. – И я клянусь, что найду способ навсегда разрушить заклинание обручения. – Неужели ты знаешь заклинания магии света? – восхищаюсь я. – Кто бы мог подумать. Лиловые глаза Сейдж искрятся, на фиалковых губах расцветает улыбка. – Хочешь посмотреть на магию света? – Конечно! Сейдж уверенно вынимает свою волшебную палочку и легко касается ею моего рукава. – Какого цвета платье тебе хочется? – лукаво спрашивает она. Мысль о том, что священный чёрный цвет одежды возможно изменить, неожиданно прибавляет мне решимости. Да это крамола! Какой бы цвет выбрать? В моём воображении проносятся самые невероятные, кощунственные цвета, и я со смехом делаю выбор. – Пусть будет лиловое! Сейдж тихонько усмехается. Глубоко вздохнув, она закрывает глаза и медленно выдыхает. Из кончика её волшебной палочки тянется тонкая аметистовая струйка, проникает в чёрную ткань, будто ручеёк, пока всё платье, до последней нитки, не меняет цвет. – И юбку тоже, – окончательно взбунтовавшись против чёрного цвета, прошу я. Сейдж весело смеётся и касается юбки волшебной палочкой. Я кружусь по комнате в удивительном платье – в Гарднерии за такую одежду меня упрятали бы в тюрьму. – Как я тебе? – Великолепная мятежница, – отвечает Сейдж. – А что ещё ты умеешь? – нетерпеливо спрашиваю я. Сейдж прижимает палочку к своему плечу и вдруг исчезает. Я в испуге подскакиваю, однако вскоре замечаю её глаза, будто висящие в воздухе, и её тело, которое стало под цвет ковра, покрывающего противоположную стену. Лицо Сейдж слабо мерцает, и я с трудом различаю очертания её тела. Но вот мерцание пропадает, Сейдж закрывает глаза и совершенно исчезает. – О Древнейший, – выдыхаю я, испуганная и изумлённая одновременно. – Перестань. Очень страшно. Сейдж со смехом возвращается к привычному облику. Она задумчиво вертит в руке волшебную палочку. – Я могу собрать свет в острый луч и что-нибудь разрезать, – улыбается она. – Даже камень. – Потрясающе, – ахаю я. – Это может пригодиться. – Вполне, – соглашается Сейдж. Она очень изменилась. Расцветающая в ней магия света преобразила застенчивую, вечно погружённую в себя девушку, с которой мы много лет жили по соседству. Теперь передо мной совсем другая Сейдж. Сейджеллин – маг света. – Где теперь твои сёстры? – спрашиваю я, вспомнив, что они уехали вместе с Сейдж, когда она передала мне Жезл. – Они здесь, у амазов, – отвечает она. – Кловер влюблена в этот город. У неё много друзей среди воительниц, и она учится обращаться с оружием. – Сейдж грустно улыбается. – Не знаю, как мне уговорить её уехать отсюда. Ничего удивительного. Кловер всегда любила поспорить и частенько по малейшему поводу ввязывалась в драку. Я с лёгкостью представляю её с топором в руках. Или даже с несколькими. – А Ретта? Сейдж хмурится, вспоминая о другой сестре, доброй и послушной. – Она скучает по маме Элисс. Её взяли к себе ткачи, о ней заботятся, надеюсь, она тоже счастлива. – Сейдж печально вздыхает. – Я всё равно не могла оставить их в Гарднерии. Их бы обручили с чудовищами. Финнир ворочается, и Сейдж осторожно перекладывает его, ласково поцеловав в обе щеки. Малыш прелестный. Пухленький, сонный и очень милый. Неужели и Ариэль была такой же, когда её бросили в клетку? – Ву трин думали, что я Чёрная Ведьма и пришла сюда, чтобы убить твоего сына. Представляешь? Сейдж хмурится, а Финнир приникает к матери. – Какой ужас. – Как ты думаешь, может здесь быть какая-то связь с пророчеством? – Не знаю, – почти со страхом признаётся Сейдж. – Все верят, что так и есть, потому что несколько предсказателей видели одно и то же. – Сейдж на минуту умолкает. – И мне страшно. Здесь никто не зовёт Финнира по имени. Они называют его «икарит из пророчества» и обсуждают, как будто он не ребёнок, а оружие. – Гарднерийцы тоже считают его оружием, – рассказываю я. – И есть в Гарднерии одна… её зовут Фэллон Бэйн. Очень жестокая, её магические силы растут день ото дня. Гарднерийцы уверены, что она – вторая ключевая фигура пророчества. – Следующая Чёрная Ведьма, – мрачно уточняет Сейдж. – И она вполне может ею быть, – киваю я. Сейдж изо всех сил пытается сохранить присутствие духа – расправляет плечи и поднимает голову. Но, услышав мой ответ, крепче обнимает Финнира, уголок её рта вздрагивает. О Древнейший… какие ужасающие настали времена. – У тебя чудесный малыш, – мягко говорю я. – Совершенно прелестный. Он как будто усыпан драгоценностями. Сейдж мимолётно улыбается: – Хочешь его подержать? Я киваю и протягиваю руки. Финнир тяжёлый и сонный, его крылья тревожно вздрагивают, когда я беру его на руки. Он удивлённо оглядывается на Сейдж, и я чувствую, как его тянет к матери, словно маленькую луну на орбиту Эртии. Сейдж ободряюще улыбается сыну, и он спокойно устраивается у меня на руках, с любопытством оглядываясь. – Финнир – очень красивое имя, – говорю я. – На языке смарагдальфаров означает «свобода». – Её улыбка тает, она смотрит на меня со скрытой болью в глазах. Я обнимаю малыша Финнира и улыбаюсь Сейдж. Финнир крошечным кулачком хватает меня за палец. – Удивительно, что амазы пустили его на свою землю. Он ведь мальчик. – Некоторые традиции амазов мне очень сложно понять, – говорит Сейдж. Финнир начинает хныкать, тянется к матери, и я передаю его Сейдж. – Амазы очень добры ко мне, Эллорен, но я их просто не понимаю. Они бросают своих сыновей в лесу на верную смерть. Как? Почему? – Верования – страшная сила, – пожимаю я плечами. – И даже сильнее любви? – Если верить безраздельно – наверное. Финнир капризничает и явно собирается заплакать, тогда Сейдж под накидкой прикладывает его к груди. Малыш причмокивает и сразу успокаивается. – Амазы разрешили ему пересечь границу в уплату старого долга, – поясняет Сейдж. – Во время войны ву трин и амазы были союзниками, и ву трин понесли большие потери. Поэтому теперь ву трин потребовали от амазов вернуть долг – ненадолго спрятать нас с Финниром здесь. Это… особый случай. – Сколько ты ещё пробудешь здесь? – спрашиваю я. – Недолго, – качает она головой. – Скорее всего, мы отправимся к ликанам, но это ещё не решено, идут переговоры. Ву трин создают рунический портал, чтобы переправить нас в земли Ной, минуя пустыни, но это очень сложно и требует времени. Когда всё будет готово, мы отправимся на восток. И Сейдж тоже уедет. Снова расставания. Получается, скоро все мои друзья переберутся в Восточные земли.