Стены Королевского зала покрыты изумительными мозаиками, орнаменты выложены из плиток всех оттенков красного – от алого до тёмно-лилового, – геометрические поверхности окаймляют алые полосы из рун. Фасад здания под огромным куполом встречает нас величественной аркой с вырезанной из светлого камня змеёй, чей хвост тянется до самой площади. За аркой угадываются многочисленные разноцветные занавесы, каждый последующий немного длиннее предыдущего, что придаёт входу вид роскошного тоннеля из ткани. Рунические факелы, вставленные в закрученные спиралями столбы, стоят по два с каждой стороны и заливают вход алым сиянием. У Королевского зала собирается довольно большая толпа, занимая уже половину площади. При нашем приближении амазы расступаются, заметив меня, некоторые женщины охают и презрительно щурятся, особенно часто меня узнают пожилые. Их руки непроизвольно тянутся к оружию, амазы закрывают собой детей или суровыми окриками прогоняют их с площади. Когда мы приближаемся к входу в зал, Валаска склоняется к гриве лошади и закрывает глаза, – так же поступает Андрас, общаясь со своими животными. Некоторые из татуировок на лицах амазов придают их владельцам, кроме прочего, способность мысленно общаться с лошадьми. Кобыла замедляет шаг, останавливается, и Валаска спешивается. Она помогает мне спуститься на землю и, похлопав кобылу по шее, подталкивает её к другим лошадям. Вокруг нас быстро сгущается толпа, гул и выкрики звучат всё более угрожающе. В алых отблесках факелов, среди алых сполохов пламени и чёрных теней, амазы кажутся ещё враждебнее. Диана придвигается ко мне поближе, настороженно оглядывает толпу, а Валаска уверенно кладёт руку мне на плечо. – Держись рядом, – шепчет она, внимательно следя за окружившими нас женщинами. Я оглядываюсь на Марину, шелки отвечает мне испуганным взглядом. Она стоит под руку с Ни Вин, её серо-голубые глаза полны тревоги. Чародейка, по-видимому, взяла на себя роль телохранительницы Марины, её здоровая, не покрытая шрамами рука лежит на рукоятке изогнутого меча, свисающего с пояса. С бесстрастным видом Ни Вин оглядывает толпу. Под аркой у входа в Королевский зал стоит широкоплечая воительница с круглыми рунами на розовом лице. Её мощная фигура загораживает нам путь, а в руках она сжимает испещрённый рунами боевой топор. Мы останавливаемся в нескольких шагах от неё, и гул толпы понемногу стихает. – Отойди с дороги, Алкиппа! – приказывает Валаска, сопровождая слова взмахом руки. – Гарднерийка явилась, чтобы встретиться с королевой Алкайей. Тебе это известно. Фрейя приказала нам прийти сюда. – Нет, – рычит Алкиппа, крепче сжимая топор. – Алкиппа, ты в своём уме? – в замешательстве уточняет Валаска. – Это приказ Фрейи. На лице Алкиппы отражается глубочайшее презрение, и она смеётся. – Фрейя забыла, кто она такая. Я отменяю её приказ. Валаска и Алкиппа погружаются в бурные переговоры на непонятном мне языке, а потом, к моему ужасу, прорычав что-то Валаске, Алкиппа, размахивая топором, направляется ко мне. Меня обжигает страх, Диана быстрее молнии закрывает меня собой. Валаска выхватывает кинжал и направляет его на Алкиппу. Воительница замирает на полпути, разглядывая небольшое сверкающее лезвие. Пожалуй, даже слишком маленькое, особенно в сравнении с огромным боевым топором Алкиппы. Валаска поднимает руку ладонью вперёд. – Отступи, Алкиппа. Ты в меньшинстве. Алкиппа, презрительно посмеиваясь, оглядывает окруживших нас женщин, от которых исходит враждебность. – А мне кажется, это вы в меньшинстве, – огрызается она и делает ещё шаг вперёд. – Предоставим решать королеве! – настаивает Валаска, не сходя с места. Ростом она намного ниже Алкиппы, к тому же худощавая и тонкокостная. Неужели она всерьёз решила выступить против этой чудовищной воительницы? Алкиппа пронзает меня пылающим яростью взглядом. – Я не допущу этому порождению зла отравить воздух, которым дышит королева Алкайя! С дороги, Валаска! – Алкиппа, прошу, одумайся, – настаивает Валаска, не убирая клинок и не отступая ни на шаг. Алкиппа неуверенно бросает взгляд на кинжал. Желание убить меня борется в её душе с чем-то большим. И вдруг, к моему облегчению и изумлению, она опускает топор и, кипя от негодования, нехотя отступает. Диана, всегда поражавшая меня способностью сказать именно то, о чём стоит промолчать, с презрением указывает на топор Алкиппы и произносит: – И ты считаешь, что можешь остановить нас этой игрушкой? – Игрушкой? – Алкиппа бросается вперёд, рыча сквозь стиснутые зубы. – Ты перестанешь называть мой топор игрушкой, когда он разрубит твою башку пополам, ликанка! Диана в мгновение ока принимает боевую стойку, её глаза сверкают, в полутьме белеет оскал. Она заносит над головой руку, которая быстро покрывается шерстью, а вместо пальцев на ней появляются острые когти. – Ещё шаг, – медленно произносит Диана, демонстрируя устрашающе загнутые когти, – и я оторву тебе голову, а потом добавлю её к коллекции таких же когда-то красовавшихся на плечах моих врагов. Казалось бы, схватка неотвратима, однако Марина, трепеща жабрами, бросается между Дианой и Алкиппой. Шелки открывает рот и испускает сверхъестественный вопль, похожий на резкий звук флейты. Все оборачиваются, чтобы взглянуть на источник этого неслыханного звука. Марина откидывает капюшон, и толпа единодушно ахает от удивления. Шелки тревожно оглядывается, напрягает мышцы шеи и закрывает жаберные щели. – Мы пришли молить вас о помощи, чтобы спасти моих сестёр. «Шелки говорит!» – разносится по толпе вперемешку с криками удивления на нескольких языках. – Нам нужна ваша помощь. – Марина умоляюще вглядывается в лицо Алкиппы. – Пожалуйста. Мы просим вас. Застыв на мгновение, Алкиппа бросает на Диану гневный взгляд розоватых глаз. Диана, никогда не отказывавшаяся от хорошей драки, воинственно скалится в угрожающей улыбке. Алкиппа стискивает зубы и так крепко сжимает рукоять боевого топора, что костяшки её пальцев становятся практически белыми, затем она отступает и опускает оружие. – Только из уважения к шелки, – объявляет она, не сводя глаз с Дианы, – и только из-за неё я не прибью тебя прямо на месте, ликанка. Валаска, Марина и я одновременно облегчённо вздыхаем. Диана презрительно фыркает: – Что ж, покрасуйся ещё денёк с головой на плечах. Плечи Алкиппы снова напрягаются, и Валаска негодующе оборачивается к Диане. – Благодарим вас, – вежливо произносит Марина, обращаясь к Алкиппе. Она в отчаянии оглядывается на Диану, безмолвно умоляя её хоть немного помолчать, и снова поворачивается к Алкиппе: – Спасибо за сочувствие. Искреннее проявление уважения слегка смягчает гнев Алкиппы. Резко кивнув Марине, она стремительно уходит в Королевский зал, и амазы медленно следуют за ней. – Ты что, действительно коллекционируешь головы своих врагов? – изумлённо спрашиваю я Диану. – Это неважно, – отмахивается ликанка. – Неважно? – Абсолютно. – Диана, ты только что пригрозила оторвать голову самой страшной из воительниц амазов. Ты в своём уме? Диана перекидывает длинные светлые волосы на плечо и упирается рукой в бок. – Она. Мне. Нагрубила. – Ты обещала вести себя тактично! Диана расправляет плечи и окидывает меня королевским взглядом. – Я дочь Гунтера Ульриха. Есть вещи, с которыми я никогда не смирюсь. – Тогда разреши мне хотя бы вести переговоры с королевой самой. – Пожалуйста, – недовольно кивает Диана. На лице Валаски написано такое удивление, как будто у нас вдруг выросли рога. – Они что, всегда такие? – спрашивает Валаска Марину. Шелки мрачно кивает. Ни Вин держится у Марины за спиной, полностью игнорируя остальных. Валаска возводит глаза к небу и, прежде чем спрятать клинок в ножны, что-то бормочет под нос. – Идём, – приглашает она нас. – Вы явились, чтобы поговорить с королевой. Пожалуйста, она вас ждёт. За несколько шагов до арки Валаска предупреждает: – Не наступайте на порог. И помните: склонитесь перед королевой, и потом… – Знаем, знаем, – нетерпеливо обрывает её ликанка и, ускорив шаг, обгоняет Валаску и устремляется вперёд, сквозь разноцветные занавесы. Нам ничего не остаётся, как следовать за Дианой.