— Нормально, — ответил Жека, уже думая свинтить. Оно конечно, хорошо, но денег жалко. Последним он вышел, а там его ждал Славян, и ещё один парень, белобрысый и такой же худой, тоже из каратистов. — А ты тут чё забыл? — рассмеялся Славян. — Курить есть? Знакомься. Это Клаус. Курить не было, поэтому просто пошли к своему подъезду, и сели на лавочку, на спинку. Тёлки уже ушли, и стало свободно. — Сахариху видел? — как будто невзначай спросил Славян. — Кого? — недоумённо спросил Жека, всё-таки предполагая, о ком шла речь. — Светка Сахарова. Сидела тут семечки грызла. Заплевала всё, крыса. Я тебе говорил про неё. Что брат у неё крутой. Красивая, с. ка. — А… Эта… — вспомнил Жека. — Да, да, точняк… Борзая. А с ней кто? Какая-то чёрненькая сидела. — Её Пуща звать. Пустовалова фамилия. Оксанка. Рядом живёт, вон в том доме. Ничё, нормально прикинута. У ней батя шахтёром работает. Клаус сидел как на шарнирах. То вскочит, то сядет. Да и весь какой-то дёрганый — Ты чё? — рассмеялся Славян. — Ссать что ли хочешь? Или брейк-данс ломаешь? — Да не… Курить охота. Тут стало слышно как к подъезду подъезжают две машины, разгоняя фарами темноту. Восьмёрка и девятка. — Во, Макар приехал. Спроси у него, — рассмеялся Славян. — Если пинка тебе не даст. — Чё за Макар? — Клаус внимательно уставился на машины. — Я в вашем доме кроме тебя никого не знаю. Ну и Жеки сейчас. — Нууу… Не знать Макара… — разочарованно протянул Славян. — Его вся речка знает. Надо сказать, Жека тоже знал Макара. Ну… Как… Только то, что жил он с женой в двушке на втором этаже. Ездил на синей девятке. Одевались очень хорошо, с барахолки. Часто громко играла у них чистая музыка, указывая на то, что есть хорошая звуковая аппаратура. Часто Макар проходил в подъезд, держа в руках вещи, недоступные простому человеку — то японский двухкассетник, то стопку видеокассет, что намекало на то, что у него есть свой личный видеомагнитофон. Чем он занимался, и кем был по жизни, никто не знал, но то, что ему дали двушку, да ещё на втором этаже, да ещё и в заводском доме, говорило о том, что человек он богатый и влиятельный. Друзья у него такие же кручёные. На восьмёрках-девятках, в кожанках, прикинуты неслабо. И самое главное, уверенные и спортивные. В работягах такого не увидишь. Вот и сейчас, двери у машин распахнуты, на капоте орёт японская магнитола на весь двор, несмотря на поздний вечер. И никто им ничего не скажет. Расставили коньяк, вино, закуску, тоже на капоте. Рядом стоят крепкие парни с нарядно одетыми тёлками в мини юбках, пьют, курят, что-то орут. — Пойду курить у них спрошу, — Клаус закончил вертеться, и сделал шаг к крутой компании. — Ну иди! — Жека со Славяном рассмеялись над дурачком. — Дадут тебе дюлей, мы вкупаться не будем. Однако, к их удивлению, крутые Клауса не побили, а поговорили, похлопали по плечам, налили стопку коньяка, и дали сигарет. — Глядите, ссыкуны! — Клаус подошёл, и показал штук шесть сигарет. — Мальборо. Курили хоть раз? — Дай заценю, — Жека взял одну, чиркнул спичками. — Круто. Лучше болгарских. Того ж БТ. — Среди болгарских БТ фиг найдёшь. Родопи, Опал и Аэрофлот так себе, — заявил Славян, выпуская клуб дыма. — Не… Мальборо… Немного погодя парни разошлись по домам. Жека дома ещё потренировал удары в своей комнате, потихоньку, стараясь не шуметь, так как все спали. Потом немного почитал, и завалился спать. Нет… Всё таки он решил ходить к Михалычу. Хрен с пятёркой. Вскоре настала зима. На улицах гулять было холодно, сидели в основном в подъездах. Там и курили, или играли по старой детской памяти в пробки. Этой зимой среди уличной пацанвы пошла дурацкая мода носить фуфайки и цигейковые ушанки. Откуда это пошло, никто не знал, но ходили упрямые легенды, что некий авторитет-сиделец, освободившись из зоны, так и не смог привыкнуть к свободному лоховскому прикиду, и ходил даже после кичмана в фуфайке и цигейковой шапке. Пацаны с удовольствием следовали этой моде. Как же… Если в фофане, то крутой. С зоны. По району так и ходили толпами по вечерам. И все знали, если идёт толпа пацанов в фуфайках — мужикам и лохам надо быстрее ноги уносить. В город, или на учёбу, конечно, одевались поприличнее. Зима 1988–1989 года запомнилась для Жеки несколькими значимыми событиями. Во первых, батя купил ему шубу в кредит. Естественно, шуба была искусственная, но зато крутого серебристого цвета и пушистая. 80 рублей! Правда, шапка была обычная, кроличья, да ещё и старенькая. Свитер домотканый, шарф простой шерстяной, в то время как в моду вошли мохеровые. Ботинки были наполовину кожаные, наполовину суконные, из тех, что называли «Прощай молодость», на резиновом ходу. Одногруппники гоняли в куртках-алясках и ройсах, в норковых шапках и кожаных югославских и болгарских ботинках. Но шуба, хоть и считалась стариковским прикидом, тоже была ничего. Гонять зимой с пустыми бутылками в молочный за кефиром и молоком, самое то. Не замёрзнешь. Во вторых, Жека в первый раз в жизни напился. На Новый год. В группе был чувачок знакомый, не сильно крутой по характеру. Погоняло Сандро. Звали Сашка. Был он довольно обеспечен — мамка работала в винно-водочном и втихоря барыжила бухлом по высокой цене. Только среди своих. Ну и подпрягла сына. — Слышь, длинный, бухло не надо? — обратился как-то Сандро на перемене. — Чё стоит? — заинтересованно спросил Жека, в уме прикидывая, что надо бы как-то размочиться на Новый год. — Водка десять, вино пять. Жека подумал, что водка дорого, да и говорят, противная она, поэтому отдал пятёрку, пойдёт и вино. После уроков зашли к Сандро домой. Обстановочка конечно, не чета как у Жеки. Обои, ковры на стенах, и на полу, хрустальная люстра, югославская стенка. У Сандро в комнате стоял большой катушечный магнитофон с колонками. — Слушай, длинный, какой чистяк играет! — Сандро включил воспроизведение, и заиграла ритмичная танцевальная музыка. Кажется, Модерн Токинг. «Юмахо, юмасо». Круто. Звук чистый, басы качают мощно. — Какой концерт? — как будто знающим голосом спросил Жека, делая вид, что ему эта музыка хорошо знакома, да и качество записи привычное. — Первый концерт, ты чё не знаешь, — возмутился Сандро. — Ихние последние концерты так себе, мне не нравятся. Короче на, вот твоё бухло. Сандро сходил куда-то в квартиру, принёс бутылку Агдама. Жека завернул её в приготовленную страницу от «Комсомольской правды» и положил в белый пакет с надписью «Ваз −21093» и фоткой машины. Он недавно купил этот пакет за пятьдесят копеек, и гордо ходил с ним, показывал всем, что у него такая модная вещь есть. Вино дома положил наверх шкафа, и нетерпеливо стал ждать Новый год. А он должен был стать примечательным. Родители с младшими тремя собрались в гости к родственникам. Жека, и четырнадцатилетний братан Серый остались дома. Родители строго-настрого наказали никуда не таскаться, сидеть дома. Дома стояла ёлка, купленная на базаре за три рубля. Лысая и плоская, но зато запах ёлочный, игрушки сверкают, гирлянда мигает. И непередаваемое ощущение взрослости и самостоятельности. Глава 3. Грузинский бизнес и убийство Фотича За неделю до Нового года Жека с Серым ходили в магазин «Соки-воды» за две остановки от района. Приволокли в магазин полные авоськи пустых бутылок, обменяли их на Дюшес по 35 копеек. Получилось 10 бутылок газировки. На Новый год хватит. Неплохой запас. Жека купил ещё пачку Космоса за 70 копеек. Дорого, но фиг с ним. Новый год всё-таки. Мать оставила котлеты, толчёнку и винегрет. Перед Новым годом включили телевизор. Сначала смотрели Песню 88. Жеке многое не нравилось. — Чё это за пацан поёт про Люси? — поинтересовался Жека у брата, когда пацанёнок какой-то запел про собаку Люси. Он слышал уже эту песню. — Родион Газманов. Чё не знаешь что ли? — удивился Серый, доставая фужеры, и наливая газировку, типа шампанское. Ни одной группы из тех, что продавали в ларьках с кассетами в Песне-88 не было. Странно. Из всех окон и переносных магнитофонов звучали песни Ласкового мая, Фристайла, Миража, а по телику их не показывали, а показывали пенсионеров каких-то. — Николаев нормальный ещё, Серов, Малинин, Форум, Понаровская. Жека, ты в музыке не шаришь ваще! — рассмеялся Серёга. — Это не модная муза, — возразил Жека. — Модная сейчас дискач. Братаны пожрали, посидели, посмотрели Голубой огонёк, а потом Жека притащил бутылку Агдама. — Ты это пить будешь? — удивился брат. — Налей мне маленько. Жека плеснул брату половину рюмки. Остальное выпил сам. Тут же резко закружилась голова, и всё содержимое праздничного ужина оказалось в унитазе. Этот Новый год Жека долго ещё вспоминал. Этой же зимой как-то резко Жека заметил что у него стало всё получаться с каратэ. Движения стали сильными, быстрыми, уверенными. Так и должно быть, когда каждую свободную минуту тренируешься. В том же кооперативном прилавке купил ещё книгу «Ушу. Стиль Тайцзицюань. Искусство древних мастеров». Полистал. Больше похоже на гимнастику и дыхательные упражнения, но были и боевые приёмы. Жека попробовал методику — понравилось. Раньше он никогда не мог бы встать на одной ноге как цапля, и в растяжке вытянуть другую ногу под потолок, а потом сходу нанести несколько ударов. Сейчас получалось легко, как воды попить, прям как в фильмах. Жека отнёс показать книгу Михалычу. Тот полистал и одобрил. — Для разминки пойдёт. Однако ушу это другой путь, более мягкий, чем каратэ, но и более духовный. Как успехи в тамэсивари? А успехи были неплохие. Жека запросто ломал доску тридцатку или два кирпича ребром ладони и кулаком. Пальцами только начал набиваться. — Пойдёт. Больше не набивай, а то руки травмируешь. У тебя кости растут ещё. Станешь взрослее, продолжишь, — похвалил Михалыч. — Тебе сколько? 16? Когда будет 17? — Весной. В конце. — Пока сильно не форсируй подготовку. Ты и так идёшь с хорошей прибавкой. А через месяц Михалыча завалили. Вечером. Прямо у клуба. Любил он в одиночестве посидеть, покурить. Наехали какие-то неместные парни, залётные пацаны, он полез с ними в драку, на пятерых сразу, ну и пырнули ножом в печень, потом ногами запинали. — Только этот мужик непростой был. Афганец бывший, — рассказывал Славян, всегда бывший в курсе всего и всех. — Много крутых парней он драться научил. Этих, кто его завалил, нашли потом в развалюхе сгоревшей. — Откуда ты в курсе? — удивился Жека. — На районе чаще бывать надо! — рассмеялся Славян. — Пойдём в подвал подерёмся! В клуб теперь не попасть, и пришлось идти в подвал своего дома. Там была инженерная комнатка, где стояли насосы и вентили. Туда местная пацанва притащила старую железную кровать с матрасом. Стоял стол, лавка. Был свет. Можно посидеть, покурить. Рядом, где вбиты в землю бетонные сваи, было большое пространство. Там раньше играли в догоняшки, прятки и парашу. Сейчас же можно было подраться. Компания у них осталась та же. Жека, Славян, Клаус, Диман, погоняло Митяй, тоже с каратэшки. Здоровенный, безбашенный парень, но добродушный. Потом в неё подтянулся братан Серёга. Был он на пару лет помладше пацанов, что почти ничего — быстро влетел. У Серёги был друган Мишка, которому уже было пятнадцать. Тоже хорошо дрался, ходил на бокс. Погоняло дали Михалыч, иногда называли Миха. Парни собирались в подвале, курили, тренировались. Компашка хорошая сложилась. Жека понемногу перестал ходить к своим старым друзьям, на старый район. А весной произошли более значимые события, которые навсегда на Жеке оставили печать. Жека нежданно-негаданно обзавёлся спортивным костюмом, да ёщё эластиковым. Правда, не адиком. Простая Турция, что тоже круто. Но на штанах была только одна полоска, а у пацанвы котировалось минимум две. Зато полоска широкая, что тоже круто. А было всё как… Мать Жеки сдала одну комнату на месяц приезжим из Грузии. К подруге приехали из Грузии два родственника с полными баулами барахла на продажу, а жить негде — у подруги была только комната в общажке. Ну, она и предложила подзаработать, зная бедственное положение семьи. Грузины пообещали 100 рублей в месяц. Для семьи Жеки это конечно же, большие деньги. Приехали они не просто так, а торговать на барахолке. Привезли турецкие эластиковые спортивные костюмы, турецкие же махровые халаты, полотенца, мохеровые шарфы. Всё контрабанда через границу. Люди вроде бы и тихие, но Жека впервые увидел что такое большие деньги. Один спортивный костюм грузины продавали за 180–250 рублей — месячная зарплата отца. Махровый халат — 250 рублей, полотенце стоху. Все вещи яркие, с картинками, импортные, крутые. Гости жили на широкую ногу, как Жека видел только в кино. Ездили всегда на такси, ели в ресторане, а не у них. Иногда приносили домой сырокопчёную кооперативную колбасу, шоколад, конфеты шоколадные по 7 рублей, всякие «Мишка на севере». Угощали детей, мать. Поили отца дорогим коньяком. Впервые в жизни Жека увидел импортную зубную пасту Blend-a-med с надписью Made in USA. Попробовал на вкус — вкусно. Как конфета. — Памаги сумкы дотащит! — как-то обратился Георгий, один из грузин. — Дэнэг дам на расходы. Жека помог вытащить большие баулы из квартиры и погрузить в такси. За это грузин сунул ему в карман сиреневую двадцатьпятку. — Кажды дэн па 25 платыт буду, толка помогай!