На полпути домой попалась траттория, перед которой были припаркованы три фуры – верный знак того, что кормят тут неплохо. Сделав заказ, он пошел позвонить. – Адриана? Это Монтальбано. – Вот здорово! Решил допросить меня с пристрастием? – Мне надо с тобой встретиться. – Когда? – Сегодня вечером, в Маринелле, часов в девять. Поужинаем у меня. – Постараюсь все уладить и выбраться. Есть новости? Как она догадалась? – Похоже, что да. – Люблю тебя. – Никому не говори, что едешь ко мне. – Без проблем! Сразу после этого он позвонил на работу, велел соединить с Фацио. – Комиссар, вы где? Я вас сегодня утром искал, а то… – Потом расскажешь. Я сейчас еду из Палермо, есть срочный разговор. Встретимся в отделении в пять. Все остальные дела отложи, ради бога. Огромные лопасти вентилятора на потолке в траттории вращались, создавая приятную прохладу, – можно было хотя бы сидеть спокойно, не беспокоясь, что трусы и рубашка прилипнут к коже. Кормили хорошо, как и ожидалось. Садясь в машину, Монтальбано подумал, что если на момент отъезда из дома надежда была тоньше волоска, то теперь, по возвращении, она разбухла до размеров полноценной веревки. Для виселицы. Зверски фальшивя, он затянул «О, Лола» из «Сельской чести». Добравшись до Маринеллы, комиссар принял душ, переоделся и помчался в отделение. Его трясло от нетерпения, лихорадило, любая помеха бесила. – Ой, синьор комиссар! Тут звонил… – Начхать мне, кто звонил. Фацио ко мне, срочно. Включил вентилятор. Фацио примчался бегом – видать, извелся уже от любопытства. – Заходи, закрой дверь и садись. Фацио послушно присел на краешек стула, жадно уставившись на комиссара, будто охотничий пес. – Знаешь, что вчера в Пунта-Раизи была забастовка, из-за которой наотменяли кучу рейсов? – Нет, не знал. – По местным новостям передавали. Брехня, конечно, но ему не хотелось признаваться, что он узнал это от Адрианы. – Ну ладно, комиссар, была забастовка. Кто в наше время не бастует? А нам-то что? – То что надо. – Понял, комиссар. Вы решили издалека зайти, потомить меня на медленном огне. – А сам сколько раз так делал? – Ладно, считайте, что отыгрались, только не молчите. – Так вот, услышал я про забастовку, но поначалу не придал этому значения. А потом мало-помалу в голове стала складываться некая версия. Я хорошенько над ней поразмыслил, и внезапно все встало на свои места. Ясно как день. Так что с утра пораньше я выехал в Пунта-Раизи. Надо было проверить, подтвердится ли эта изначальная версия. – И подтвердилась? – Целиком и полностью. – И что? – Это значит, что теперь я знаю, кто убил Рину. – Спиталери, – очень спокойно сказал Фацио. 18 – Э, нет! – вспылил Монтальбано. – Ты не можешь так взять и похерить мне весь эффект! Не пойдет! Это я должен был назвать имя! Никакого уважения к начальству! – Молчу как рыба, – заверил его Фацио. Монтальбано подуспокоился, но Фацио так и не понял, всерьез он рассердился или в шутку. – Как ты догадался? – Комиссар, вы ездили за подтверждением в Пунта-Раизи. До тех пор, пока не доказано обратное, Пунта-Раизи – это аэропорт. А кто из подозреваемых улетел на самолете? Спиталери. Потому что Анджело Спечале вместе с Ральфом укатили поездом. Верно? – Верно. В общем, когда я услышал про забастовку, то подумал, что мы всегда принимали алиби Спиталери за чистую монету. К тому же я знал, что коллеги из Фьякки, которые занимались пропавшей девушкой, в свое время взялись за Спиталери и тот от них отбрыкался, как раз сославшись на полет в Бангкок. Я думал, они это проверили. Поэтому мы даже не пытались установить, действительно ли он улетел в Бангкок в тот самый день. – Но, комиссар, косвенное подтверждение есть: в этот день он во время пересадки звонил Дипаскуале и секретарше. Я совершенно уверен, что этот звонок был. – Но кто сказал, что он звонил с пересадки? Если ты наберешь меня через код с телефона-автомата или с мобильного, как я определю, где ты находишься? Ты можешь заявить, что звонишь с вершины Амба-Арадом или с Северного полярного круга, и мне придется поверить тебе на слово. – Тоже верно. – Поэтому я и поехал в отделение Пунта-Раизи. Люди там хорошие, вошли в положение: проковырялись мы часа четыре, но я все выяснил. Двенадцатое октября пришлось на среду. Рейс «Тайских авиалиний» вылетает из аэропорта Фьюмичино в Риме в четырнадцать пятнадцать. Спиталери едет в Пунта-Раизи, чтобы сесть на самолет Палермо – Фьюмичино и попасть в Рим аккурат к нужному рейсу. Вместо этого в Пунта-Раизи выясняется, что по техническим причинам вылет самолета до Рима задерживается на два часа. Поэтому на самолет до Бангкока он уже не успевает. Так Спиталери застревает в Пунта-Раизи. Ему удается поменять билет, перенеся вылет на следующий день. В целом ничего страшного: есть рейс «Тайских авиалиний» в четверг в четырнадцать сорок пять. До этих пор все железобетонно. – В каком смысле? – В том смысле, что все мной сказанное можно подтвердить документально. Теперь переходим к предположениям. Представим, что Спиталери в Палермо делать было нечего, и он решил вернуться в Вигату. Думаю, он поехал через Трапани, а значит, по дороге должен был проезжать мимо Монтереале. Ему приходит в голову заодно посмотреть, закончили ли в Пиццо работы. Учти, что решение насчет того, чтобы отложить засыпку нижнего этажа на день, принял Дипаскуале, поэтому Спиталери ничего об этом не знал. Приезжает и не видит там никого: ни рабочих, ни Спечале с Ральфом. При этом обнаруживает, что нижний этаж еще не засыпан, туда можно войти. Тут (и это самое смелое из моих предположений) он внезапно замечает поблизости Рину. И вероятно, Спиталери осенило, что сейчас его в этом месте официально не существует. – Как не существует? – Сам подумай. Спиталери в это время никак не мог быть в Пиццо. Для всех он улетел в Бангкок, а до Вигаты он еще не доехал. Так что никто не знает, что он задержался. Можно ли представить более удобный случай? И тогда Спиталери звонит с мобильного в офис. Подтверждая тем самым свое алиби. Вроде бы все улажено, но тут он здорово промахнулся. – Это как? – Ошибкой был сам звонок. Очевидно, Спиталери до этого как минимум три месяца не летал в Бангкок, потому что с июля «Тайские авиалинии» стали летать прямыми рейсами, без пересадки. – И что, по-вашему, случилось потом? – Не забывай, что все это только предположения. Чувствуя свою безнаказанность, он подкатывает к Рине, а когда видит, что девушка ни в какую, выхватывает нож, который у него всегда при себе (он и Ральфу им угрожал, по словам Адрианы), и заставляет ее спуститься с ним под землю. Остальное можешь себе представить. – Нет, – мотнул головой Фацио. – Даже представлять не хочу. – Вот и нашлось объяснение контракту. – Со Спечале? – Именно. Контракту со Спечале по поводу расконсервации дома после строительной амнистии. Одно из условий у меня никак в голове не укладывалось: почему Спечале запрещено было обращаться в другие фирмы? А разгадка проста: Спиталери хотел быть стопроцентно уверен, что именно он будет раскапывать нижний этаж, тогда при случае он сможет избавиться от сундука с трупом. Эта идея приходит ему в голову за границей, так что, едва вернувшись, он первым делом мчится к Спечале в надежде, что тот еще в Вигате. Логично? – Логично. – И что мне теперь делать, как ты думаешь? – Как что? Завтра утром пойдете к прокурору Томмазео, все ему расскажете и… – …и огребу по полной.