— Пипам прививки не делают, — убеждённо сказал Жаб Жабыч. — Пипы — это не собаки. Они не кусаются. — А документы всё-таки нужны, — сказал Пистолетов. — Прошу вас о них побеспокоиться. Папа уверил его, что всё будет в порядке. Что документы будут. Он твёрдо решил сделать ксерокопию страницы про суринамских пип из книги знаменитого изучателя животных Альфреда Брема. Когда участковый Иван Пистолетов ушёл, мама спросила у папы: — А почему это мы будем учить Жаб Жабыча на балалайке, когда у нас пианино есть? — Да потому, что у всех жаб только четыре пальца на передних лапах, — ответил папа. — А на балалайке вообще можно вилкой играть. Таким образом Жаб Жабыч был спасён от долгих занятий музыкой. Глава пятая Занятия музыкой и плаванием С тех пор как Жаб Жабычу купили балалайку, жизнь снова на какое-то время наладилась. Жаб Жабыч с утра до вечера бренчал на ней что-то несусветное. Непонятно было, что это: набор бренчаний и тырканий или какая-то великолепная лягушачья симфония Опус Номер Пять — Прелюд для балалайки с кваканьем. Участковый милиционер Пистолетов пришёл, послушал и сказал, что до уровня милицейского ансамбля он не дотягивает. Но больше документов и справок о прививке не спрашивал. Владик начал дрессировать Жаб Жабыча на сторожевую собаку. Всё время кричал: — Голос! — Дай лапу! — Чужой! — Барьер! Эту команду Жаб Жабыч меньше всего любил. Он был несколько ленив. Зато он любил команду «Подай!». Особенно если предмет, который Владик бросал, был недалеко. Жаб Жабыч тогда выстреливал языком в мячик или там в пластмассовую игрушку и мигом подавал её своему дрессировщику. Потом Владик стал готовить с Жаб Жабычем цирковые номера. Он засовывал Жаб Жабычу голову в пасть, ездил на нём верхом. Пытался заставить его прыгать через горящее кольцо. Голову его Жаб Жабыч в пасть принимал, а при виде горящего кольца замирал минут на сорок. Его можно было перекатывать с места на место, поливать водой — он ничего не ощущал, так он боялся огня. Тем временем пришло лето. Сначала так, слегка весна. Потом всякие цветочки-одуванчики. Потом грянула жара. Такая жаркая жара, что всех немедленно потянуло на воду. Жаб Жабыч всё время сидел в своём маленьком прудике, тараща одни глаза из воды. А восьмилетний Владик всё время бегал с соседним Витькой на речку. Однажды они уговорили пойти с ними купаться Жаб Жабыча. Они погрузили его в садовую тележку и с грохотом потащили к реке. Там, конечно, все обрадовались Жаб Жабычу. — Ой, какое чучело! Можно с ним сфотографироваться? — Ой, он не кусается? Можно его потрогать? — А пусть он покатает нашего мальчика. То есть было не до купания. А один фотограф, местный мастер пляжных композиций, вообще положил на Жаб Жабыча глаз. — Дайте мне его напрокат. Я вам буду процент отчислять. Ему отказали, но он всё время приставал к Владику: — Поймите, молодой человек, у вас эта лягушка бесполезная, а у меня она будет доход приносить. Владик и Витя ни за что не соглашались сдавать Жаб Жабыча. Но фотограф по фамилии Стенькин всё приставал: — Давайте я его у вас куплю. — Поймите, — сказал Владик. — Он для нас как родственник, как дядя или тётя. Смогли бы вы продать своего дядю? Фотограф подумал секунду и сказал: — Смог бы. — А вот мы не можем. Пришлось сбежать. А противный соседский подросток Толик Кукареков весь этот разговор слышал. С этих пор дети с Жаб Жабычем ходили купаться только ночью и вместе с папой. Они приходили на речку с фонариками, разводили маленький костёр, пекли картошку и радовались, потому что никого вокруг не было. Ребята поднимали в воде жуткий шум. Это огорчало Жаб Жабыча. Однажды он сказал: — Послушайте, как вы прыгаете в воду! Бухаетесь, как брёвна, или шлёпаетесь, как табуретки. Вот вы все закройте глаза и послушайте: услышите, как я нырну, или нет? Все закрыли глаза. Жаб Жабыч подошёл к крутому берегу и, не торопясь, повалился вниз. Вышло отлично: он вошёл в воду, как огромная капля масла, без малейшего шума. — Ну и что? — закричал соседский Витька Верхотурцев. — Я тоже так могу! — Ну, давай! Витька подошёл к берегу, прицелился и сиганул. Ничего не вышло, он такой плеск-треск поднял, что за три километра было слышно. Сколько ни прыгали все остальные, бесшумность ни у кого не получалась. — Если вы так будете шуметь, вы ни одного водяного таракана не поймаете, ни одной личинки. Ребята и папа после таких слов огорчились. Но Жаб Жабыч их успокоил: — Ладно, я вас научу! И нырять научу, и под водой научу быстро плавать. Он стал проводить с ребятами уроки плавания и ныряния. В дальнейшем это им пригодилось. Глава шестая Жаб Жабыч исчез А противный подросток Толик Кукареков задумал плохое дело. Он задумал продать Жаб Жабыча фотографу Стенькину. И он выбирал удобное время. У него был старый электромотороллер, переделанный из пылесоса, и он на нём всё время ездил вокруг дома Устиновых. Он всё высматривал и всё запоминал. Когда Павел Павлович уходит на работу. Когда мама Лена провожает сына Владика в школу. Когда она уходит на работу сама. И наконец, в какое время Жаб Жабыч вылезает из своей телефонизированной будки и начинает ухаживать за цветами. Когда он всё это запомнил, он приехал к фотографу Стенькину и сказал: — Если я вам привезу эту говорящую жабу, сколько вы мне заплатите? — А сколько ты хочешь? — Я хочу процент. — Сколько процентов? — спросил фотограф.